Ожившие пешки (СИ) - Бабкин Ярослав Анатольевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Родгар посмотрел на неё с удивлением.
— Не ожидал от тебя, Мольфи. Ты всегда казалась мне погружённой в свои колдовские материи и немного не от мира сего. Не думал, что у тебя будут такие мысли. Но ты неправа. Ни один человек не откажется от власти. Роб может сколько угодно обещать золотые горы, но он не распустит армию. Даже если победит…
— Это ты не распустишь. А он — запросто. Он действительно верит в то, что делает. Без всякой задней мысли. В самый ответственный момент, когда тебе будет нужно на него опереться, ты вдруг обнаружишь, что опоры больше нет…
— Ты умна, Мольфи.
Она нахмурилась.
— Это намёк?
Родгар засмеялся.
— Я не разделяю заблуждения, что умные девушки не могут быть красивыми. Но всё-таки. Не забивай себе голову политикой. Это моё дело, и я буду заниматься им сам. Ладно?
— А я не хочу, чтобы в один прекрасный момент выяснилось, что мы проиграли, и уже сама политика начала заниматься мной…
— Я тебе обещаю, Мольфи, всё под контролем. Поверь мне. Тебе не о чём волноваться. Занимайся волшебством. Будет лучше, если каждый станет делать своё дело, и не вмешиваться в чужое.
Она поглядела на него исподлобья.
— Хорошо. Но раз ты считаешь, что можешь всё решать сам, ничего мне не говоря, то и не ожидай, что я буду согласовывать с тобой мои решения…
Родгар тоже нахмурился.
— Вот только не надо мне угрожать.
— Я лишь ставлю тебя в известность.
Мольфи развернулась и быстро вышла в коридор, резко захлопнув за собой дверь.
— "Он решительно зазнался" — бурчала она про себя, — "заниматься своим делом и не вмешиваться… сказал бы прямо — сиди тихо и не суй свой нос, куда не просят!"
Вгорячах она свернула не в тот поворот, и внезапно сообразила, что идёт боковым проходом, который вёл в нижние ярусы и редко кем использовался. На секунду она остановилась, но упрямство и самолюбие победили.
— "Сделаю небольшой крюк, но возвращаться не буду".
Её сапожки зашуршали по щербатой каменной лестнице. Где-то здесь должен быть проход на внешнюю галерею, с которой уже легко можно попасть в жилую часть.
Она свернула за поворот и остановилась на полушаге. Перед ней возникла тёмная фигура. Прямо за фигурой было окно, и силуэт был отчётливо виден на фоне серого зимнего неба. Он напоминал рослого широкоплечего человека в старой потрепанной одежде, лохмотья которой чуть шевелились на сквозняке. Однако человеком эту фигуру было назвать сложно. Для этого у неё отсутствовала одна важная деталь. У неё не было головы…
Мольфи немедленно вспомнила слухи о местном лесном привидении, которые пересказывали служанки. Она выбросила перед собой ладонь, над которой мгновенно расцвело красноватое свечение разогреваемого воздуха.
— Если ты призрак, тебе это не повредит, — зашептала она, — а если нет…
— Госпожа, стойте!!! — пронзительно вскрикнула фигура, — не надо, это всего лишь я, Лудольф…
Незнакомец резко сбросил оборванное одеяние, обнажив под ним щуплую, невысокую, но однозначно снабжённую головой фигурку.
— Уф. Ты меня напугал… — пробормотала волшебница.
Лудольф с явной опаской поглядывал на ещё мерцавшее в воздухе свечение.
— Зачем ты это на себя напялил? — спросила Мольфи.
— Леса — опасное место, госпожа, — чуть поклонился Лудольф, — а этот небольшой маскарад гарантирует простому корчмарю, вроде меня, полную безопасность. Я им частенько пользуюсь. Местные жители боятся обезглавленного волхва, госпожа. Умный человек всегда найдёт способ использовать чужую глупость…
— Ты боишься разбойников? — удивилась она.
— О, госпожа, вы даже не представляете, до чего они иногда доходят. Совсем честь и совесть потеряли. На кого угодно бросаются…
Он ещё раз поклонился, собрал с пола свой маскарадный костюм, и заспешил дальше по коридору.
Мольфи проводила его взглядом.
— "Неужели он может бояться разбойников? И почему он носит этот хлам в замке? И не к Родгару ли он пошёл?"
Она посмотрела вниз — на полу, куда упали маскировочные лохмотья, осталось мокрое пятно.
— "Но пришёл он с улицы", — сделала она вывод, — "там снегопад".
Немного подумав, она махнула рукой и отправилась искать проход на внешнюю галерею.
Вендис понятия не имела день сейчас или ночь. В замковом подземелье нет времени. Там есть лишь темнота. Та абсолютная беспросветная темнота, что заставляет тебя усомниться есть ли у тебя вообще зрение.
Сестра-палатин уже привыкла и когда она просыпалась, её больше не охватывал ужас от ощущения, что она ослепла. И она научилась ориентироваться на иные чувства. Вот в дальнем углу привычно капает вода. Там всегда холодно и выше по стене на каменной поверхности выступает иней. К счастью боковая часть камеры находится ближе к внутреннему дымоходу и здесь камни на ощупь чуть тёплые и сухие. А в другом углу опять шуршат крысы. У них где-то там есть лаз, через который они выбираются в камеру в надежде посягнуть на остатки её скудной трапезы. Вендис не возражала, тем более остатков, как правило, не было.
Она повернулась на другой бок. Массивная цепь недовольно заскрипела. Девушка привычным движением поправила кованый ошейник. Почему-то вспомнился их разговор с братом-рыцарем Брианом. Она ещё возмущалась, что люди за глаза зовут их псами. Она горько усмехнулась. Тогда она обижалась, а теперь её саму посадили на цепь… Какая же она была дура. Девушка с горечью подумала о Бриане. Он умер, пытаясь её защитить. Когда её тащили вниз, она видела тело… И ещё много других тел. Раньше война представлялась ей по-другому, совсем по-другому. В той картине было много сияющих доспехов, цветных знамён и боевых кличей. И мало грязи, крови и разрубленных на части трупов…
Вендис не представляла, сколько её тут уже держат. И зачем. Её спасли от жертвоприношения и бросили в этот каземат. Время от времени тюремщик просовывал миску с едой через щель под дверью… И она ещё когда-то обижалась, что их уподобляли собакам. Девушка пыталась считать дни по этим мискам. В конце концов, еду должны были давать регулярно. Потом сбилась и бросила. Какая разница? Рано или поздно они завершат начатое, и она умрёт на жертвеннике. Зачем считать дни, которые отделяют её от этого момента? Сначала ей казалось, что вот-вот явится кто-нибудь и спасёт её. Но затем она поняла, что надежды на появление готового спасти её рыцаря или принца нет. Даже на появление готового её спасти горбатого урода — и то нет…
Она даже не всегда могла сказать бодрствует или спит. Лишённые света глаза обманывали разум, порождая галлюцинации и перемешивая сон и явь. Ей снились рыцари ордена и древние чудовища, рождённые безумным рассудком сектантов. Человеку всегда легче удавалось придумывать монстров, чем ангелов. Пару раз она видела какой-то женский силуэт, внимательно рассматривавший её при тусклом свете призрачного фонарика, похожего на мерцание светляков. Вендис так и не решила — снилась ей эта женщина или нет. Вокруг было слишком мало реальных ощущений, и от этого они переставали отличаться от снов.
Скрип замка ударил ей по ушам. Дверь не отпирали очень давно. В общем-то, она даже вообще не могла сказать, когда её отпирали. Её принесли сюда без сознания, и с тех пор как она пришла в себя, дверь не открывалась.
Вендис приподнялась с соломенной лежанки. В распахнутый проём хлынул свет. Это был лишь факел, но глазам стало больно. Много дней они не видели ничего, кроме тусклых отсветов фонаря, когда тюремщик открывал заслонку, чтобы поставить ей еду.
Она зажмурилась и прикрыла лицо рукой. Загремела её цепь, трещал факел, поскрипывали сапоги. Кто-то подошёл к ней и присел на корточки. Девушка ощущала запахи дублёной кожи, горящей факельной смолы, и смазанного металла кольчуги.
— Ты меня понимаешь? — произнёс человек.
Она попыталась открыть глаза, но свет всё ещё казался слишком ярким. Девушка лишь слабо кивнула, звякнув цепью.
