Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота - Уильямс Тэд (читаем книги txt) 📗
Сквозьзабор перебил его:
— И не забывай, что становилось темно.
Чутколап важно кивнул:
— В самом деле. Словно то чудовищное существо, или сам Живоглот, поглотили весь свет… лишили свет дыхания… Не могу объяснить. Мы сражались в глубочайшей тьме, а потом что-то… что-то подобное огню небесному, но под землей… пылая и грохоча, пронеслось по подземелью — прямо насквозь — и в Живоглотову пещеру, словно им двигала какая-то воля. Я в жизни ничего подобного не видывал.
Глубоко внутри Фритти поднялась волна ликования.
— Хотел бы я это видеть.
— Оттуда, где мы остановились, стал виден свет, запылавший в Живоглотовой пещере, — словно солнце вкатилось в землю сквозь дыру. Вокруг нас затряслась земля. Послышался пронзительный свист и грохот… будто рушилось небо или лес плясал у нас над головой. Сквозьзабор скомандовал бежать, выводить все Племя.
— Точно, — вставил принц.
— И все наперегонки бросились к туннелям, ведущим наружу. Живоглотовы создания носились кругами, как обезумевшие от пьяной ягоды крылянки , визжа и когтя друг друга… то было зрелище, которое вечно будет мне сниться.
— Потом все обвалилось, — сказал Сквозьзабор. — Обвалилось, и обжигающий пар и воды хлынули сквозь пол… какой крах для Первородного, а? Кто о таком и подумать-то посмел бы?
Хвосттрубой сомневался во всем, что услышал. Много было о чем поразмыслить. Должен ли он пытаться объяснить, что с ним произошло? И даже уверен ли он в том, что оно в самом деле произошло?
— Почему? — спросил он наконец. — Чего же хотел Живоглот?
— Скорее всего нам этого не узнать, — сказал тан, нахмурив черный как смоль лоб. — Лорд Живоглот, как можно предположить, хотел отомстить потомкам Харара. Он долго пробыл под землей и все это время вынашивал потаенные замыслы — покорить себе Племя. Должно быть, он уставал от своих созданий, жалких подобий детей Мурклы, от их поддакивания и юления. Но он был Первородным, и я все же не считаю, что его замыслы — или безумства — мы полностью постигнем. Он прибег к тому, что вне танца земного; кажется, равновесие нарушилось. А танец сложен, и нарушение на одном конце рождает нарушение на другом. — Тан засмеялся: — Я замечаю — Сквозьзабор так и пялится на меня, будто я заболел и у меня пена изо рта идет. И он прав, знаешь ли Хвосттрубой. Какой смысл петь песню, если о словах приходится только догадываться…
Чутколапа снова перебили — на сей раз то была пронзительная трескотня на вершинах деревьев. Сквозьзабор и Чутколап переглянулись.
— Клеща мне на хвост! — покаянно простонал Чутколап. — Я и забыл…
— Орут так, будто знают об этом, — сказал Сквозьзабор, когда сердитый гомон возобновился. — Пожалуйте, лорд Хлоп! — позвал он. — Простите нас за невежливость и спуститесь. Мы и думать забыли о времени.
Процессия Рикчикчиков — впереди лорд Хлоп с презрительным выражением на круглой зубастой морде — гуськом соскользнула по стволу тополя. Хотя сам Хлоп и являл собою вид оскорбленного достоинства, свита его приблизилась, тараща глаза и нервничая в присутствии трех котов.
Лорд Хлоп остановил толпу. Собственный его нос, однако, оставался заметно задранным ввысь, покуда принц Сквозьзабор смущенно покашливал.
— Очень извиняюсь, Хлоп. Очень даже. Никак не хотел обидеть Рикчикчиков. Мы попросту забыли, знаете ли.
Фритти задался вопросом, было ли замешательство принца признанием ошибки или подчеркнутым извинением перед белками.
Вождь Рикчикчиков какой-то миг глядел на смущенного принца.
— Пришел только толк-толк со столь-храбр кош Хвост-трубом, — немного раздраженно сказал он. Потом беличий лорд повернулся к Фритти: — Обещань сдерж, ты видеть-видеть. Рикчикчики делают хор-хор. Теперь должен привести побольш Рикчикчиков домой-домой. Зло весьма уползло. — Хлоп коротко кивнул, и Фритти ответил ему тем же.
— Ваш народ очень смел, лорд Хлоп, — сказал он. — Это мастер Плинк? Ты хорошо сделал, доблестный Плинк.
Юный Рикчикчик оживленно распушил хвост; другие Рикчикчики восхищенно затрещали. Одобрительно затарахтел и лорд Хлоп.
— Белки… — пробормотал принц Сквозьзабор. Хлоп остановил на нем блестящий глаз.
— Скажите Хвосттрубою о том, что мы провозгласили, Сквозьзабор, — подсказал Чутколап.
— Ну… — снова смутившись, промямлил принц, — ну… О, мешочки для запасных когтей! Скажи уж это сам, Чутколап. Это была твоя мысль.
— Что ж, — согласился тан. — Принцем Сквозьзабором, сыном Ее Мохнатости королевы Мурмурсы Солнечной Спинки, было объявлено, что в ознаменование заслуг своих Рикчикчики могут проживать, не являясь охотничьей добычей Племени, в пределах Крысолистья и что воители будут всеми силами проводить этот запрет в жизнь. — Из свиты лорда Хлопа донесся тоненький одобрительный свист. — Конечно, за пределами Крысолистья вам следует получше присматривать за своими хвостовыми султанами, — не слишком дружелюбно добавил Чутколап.
Лорд Хлоп оценивающе оглядел Чутколапа и издал удовлетворенное стрекотание.
— Так, — протрещал беличий лорд. — Теперь все готов-готов. — Он обернулся к Фритти: — Везенья тебе-тебе при орехо-сбор, столь-странный кош.
Лорд Хлоп повернулся спиной и повел процессию своих прихвостней назад, в гущу ветвей. В какой-нибудь миг они скрылись из виду.
— Извиняюсь, но только оно не кажется правильным, — сердито проворчал Сквозьзабор. — Белки…
Когда настали Короткие Тени, пришла Мимолетка чтобы взять Фритти к Шустрику. Она повела его из Сквозьзаборова лагеря в рощу подоблачно-высоких деревьев. Увидев слабенькую пушистую фигурку Шустрика в пятне солнечного света среди лужайки, Фритти отпрыгнул от Мимолетки и рванулся вперед.
— Шуст! — крикнул он. — Маленький мой миляк!
Шустрик поднял глаза на его голос и встал с присущим котячеству изяществом. Хвосттрубой мигом очутился на нем, обнюхивая и тычась в него головой, и Шустрикова отчужденность тут же сменилась радостным извиванием.
— Я так счастлив наконец-то тебя увидеть! — провозгласил Хвосттрубой, обвиваясь вокруг друга, впитывая знакомые запахи Шустрика. — Я и не мечтал, что нам всем когда-нибудь удастся быть вместе…
Фритти оборвал сам себя, потрясенно уставившись на него с широко разинутой пастью.
У Шустрика не было хвоста! Там, где когда-то развевался меховой султан, был теперь только заживший обрубок, тесно прижатый к ляжкам малыша.
— Ох, Шуст! — выдохнул Фритти. — Ох, Шусти, твой бедный хвостик! О Харар!
Мимолетка шагнула вперед:
— Не сердись, что я не сказала тебе, Хвосттрубой. Я хотела, чтобы ты сперва узнал, что Шустрик жив-здоров, иначе ты заболел бы от беспокойства, как раз когда тебе самому нужно было выздороветь.
Шустрик выдавил тихую улыбку:
— Пожалуйста, не расстраивайся так, Хвосттрубой. Все мы что-то потеряли и что-то приобрели в том месте. Когда ты напал на Растерзяка в Пещере Потока, то спас меня от худшего.
Фритти не мог успокоиться.
— Приди я только поскорее…
Шустрик встретил его взгляд со знающим видом.
— Ты не смог бы, — сказал бесхвостый котишка. — Ты и сам знаешь, что не смог бы. Все мы играли свои роли. Небольшая печаль — потерять хвост, чтобы кто-то мог найти имя хвоста.
Шустрикова мордочка приняла отстраненное выражение, и Мимолетка тревожно взглянула на Фритти.
— Что ты имеешь в виду, Шусти? — спросил Фритти.
— Мы освободили Белого Кота, — мечтательно сказал Шустрик. — Я его видел. Видел его в печали, видел и в радости — когда пал Холм. Он вернулся к темному лону Праматери. — Котенок тряхнул головой, словно поясняя это. — Мы все что-то потеряли, но приобрели куда большее, — он многозначительно взглянул на Мимолетку, — даже если мы еще вовсе об этом не знаем.
Фритти уставился на младшего друга, державшего таинственную речь, подобно провидцу. Шустрик перехватил этот взгляд, и его мордочка растроганно, умиленно сморщилась.
— Ох, Хвосттрубой, — хихикнул он, — ты так смешно глядишь! Пошли, давай поищем чего-нибудь поесть!
