Тень над королевством (СИ) - Дашкель Михаил (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
С этого дня Жасмин упражнялась в игре на флейте ежедневно. Каждый раз ей приходилось выслушивать от мачехи, что она абсолютная бездарь и ничтожество, что даже дочка свинопаса сыграла бы лучше. Музыка и вправду тяжело давалась принцессе, но это был всего лишь повод для Эбигейл, чтобы еще больше насолить падчерице. В своих снах Жасмин часто ломала ненавистную флейту о голову мачехи.
Эбигейл носила две маски, когда встречала Жасмин: первая – переполненная ненавистью и злостью, а вторая – лишенная всяких эмоций, со стеклянными глазами, всем своим видом показывающая, что принцессы для нее не существует. Вторую мачеха надевала только в присутствии отца.
***
Отец не уделял своим дочерям никакого внимания. Ему было абсолютно все равно. Нет, иногда он дарил им какие—то подарки, но на этом – все. Как будто для него существовала только Эбигейл, все его любовь и внимание доставались ей. О, как же Жасмин ее ненавидела, ведь это она была причиной всех ее бед! Это она украла у нее отца.
Ратмир же, наоборот, обожал свою новую жену. Шелка, драгоценности и лучшие лошади – все было у ее ног. Целый отряд слуг только и ждал ее малейшей прихоти. А их у Эбигейл было немало. Каждый месяц она меняла всю мебель во дворце и заставляла всех слуг менять униформу. Это она изъявила желание построить пристройку с ванной прямо к окну своей спальни, оградив ее по периметру дорогущим стеклом, пропускающим свет только в одну сторону. Для этого пришлось сравнять с землей часть сада и выкорчевать деревья. Про то, что новая королева приказала везде убрать портреты ее матери, даже вспоминать не хотелось.
Король ревновал молодую жену ко всем. Стоило ей с кем-то заговорить или случайно взглянуть на кого-то, как этот человек был обречен. Жасмин не очень верила в проклятие, но взгляд королевы был именно этим для любого мужчины. Ратмир тут же понижал несчастного в должности или же отлучал от двора.
Один из менестрелей, приглашенных для празднования дня рождения королевы, по неведению позволил себе заговорить с королевой. И, судя по всему, он обладал хорошим чувством юмора, так как при их разговоре Эбигейл звонко смеялась. Это было все равно, что помахать красной тряпкой перед носорогом. Не дожидаясь окончания торжества, король, не обращая внимания на гостей, устроил настоящий скандал. Из глаз его сыпались искры, а рот извергал проклятия. Закончилось тем, что стража увела менестреля в неизвестном направлении. Больше его никто никогда не видел. Ревность Ратмира не знала границ. Большинство придворных всячески старались избегать любых контактов с королевой. А если этого было не избежать, то смотреть только в пол, объясняться минимумом слов и максимально сухо. Это был негласный кодекс выживания при дворе, но даже он не гарантировал безопасности. Порой Ратмир мог что-то просто заподозрить без всяких оснований.
Особенно он не церемонился со слугами. Никто не знал скольких слуг он забил до смерти своим скипетром. Может, жестокость передалась Жасмин от отца? Все слуги боялись Ратмира словно демона Многоликого. Его могло вывести из себя что угодно, например, подставка для книги не на своем месте или не так заправленная кровать.
Видя, как себя ведет отец, Жасмин тоже вела себя со слугами не лучшим образом. Девочка понимала, что никто не посмеет жаловаться ее отцу, все до смерти его боялись. Все началось с относительно невинных шалостей. Принцесса могла несколько часов подряд разбрасывать игрушки по комнате и заставлять служанку их убирать. Она тогда поняла, что прислуга настолько боится ее отца, что никогда не станет жаловаться ему или ее мачехе.
«Эх знали бы они насколько моему отцу все равно, вели бы себя по другому».
***
Где-то в десять лет ей на день рождения подарили потрясающий складной зонт розового цвета. Зонт Жасмин настолько понравился, что она стала всюду брать его с собой. И неважно, была это прогулка в саду или же чаепитие в столовой, розовый зонт всегда был при ней. Ее, поначалу, почти невинные шалости с прислугой переросли в нечто большее. Теперь, разбросав что-то по полу, она еще и била служанку зонтом по ногам, когда та собирала и расставляла все на свои места, всячески обзывая несчастную. Жасмин почувствовала свою абсолютную безнаказанность и власть. Никто в замке не обмолвился о происходящем ни словом, все молча терпели побои и издевательства десятилетней девочки. Особенно Жасмин любила вымещать свою злость после наказаний мачехи и ночи в сундуке. Тогда всем слугам приходилось нелегко. Личной прислуги принцессе показалось мало и она начала захаживать на кухню. Любимым ее развлечением стало колотить поваренка, замешивающего тесто. Она устраивалась возле деревянного таза, где было тесто, и начинала бить его по рукам, наслаждаясь тем, как он вздрагивает и плачет. Ее раздражало, что мальчик даже не думал обороняться, а терпел и всхлипывал, продолжая делать свою работу. Пытаться унять ее гнев было все равно, что тушить открытый огонь маслом, это ее еще больше раззадоривало.
— Ну будь же мужиком, Шмаркля! — дразнила его Жасмин и с помощью зонта оставляла синяки на его руках. — Почему ты ревешь, Шмаркля?
Никто на кухне за него не вступался, все боялись, что злость принцессы перейдет на них и будто бы не замечали того, что происходит. Кухня стала чем-то вроде ее отдушины. Ей так нравилось там бывать, что уже с самого утра Жасмин спешила прямиком на кухню. Здесь никогда не появлялась мачеха, и можно было вдоволь изливать свою накопившуюся злость. Жертвами ее нападок становились в основном дети, Жасмин пока не решалась атаковать тучных кухарок, но только – пока. Работники кухни старались спрятаться от принцессы кто куда. Она кружила по кухне, подобно разъяренной гарпии. В азарте она могла часами гоняться с зонтом за детьми, работающими на кухне, и жестоко лупить их по всему, что попадало под руку. Жасмин нравились и другие издевательства: перевернуть замешанное тесто, опрокинуть на огонь содержимое котла или насыпать пригоршню соли в мясо.
Каждый помнил, каков был в гневе Ратмир и на что он способен, так что жаловаться королю – это было последнее, что сделали бы слуги. Новая королева вела себя с прислугой словно прокаженными, так что искать защиты у нее тоже было бессмысленно.
«В конце концов это всего лишь десятилетняя девочка и такой у нее возраст. Дети жестоки и когда принцесса подрастет, ей надоест творить подобное» — думали многие. Кроме людей доставалось и животным, все придворные собаки, завидев розовый зонт, предпочитали скрыться с глаз, дабы не встретиться с его жестокой обладательницей. Жасмин получала удовольствие от страданий других, и чем больше над ней издевалась мачеха, тем сильнее она жаждала отыграться на ком-то. В такие моменты ее головная боль улетучивалась, а на душе становилось не так мерзко.
«Даже если отец и королева все узнают, то что смогут сделать? Посадят меня на ночь в сундук? Смешно! Я и так ночую в нем чаще, чем на кровати. Выпорют?! Ха-ха, ну и пусть!»
Чем старше она становилась, тем все явственнее в ее душе всходили семена тьмы, посеянные ее мачехой. Когда созреют плоды, те, кто бросил семена, ужаснутся творению своих рук.
29. НАБИР
За то время пока министр вставал из-за стола и подходил к камину, двое слуг унесли круглый письменный стол и принесли банкетный. Стол был уже сервирован: красивая скатерть, изысканные блюда, а также ваза с цветами посередине. Не успел мужчина усесться в свое любимое кожаное кресло, как в зал вошел Кносс. Хозяин дома явно ждал гостя.
«Этому пройдохе-то, что здесь нужно? — подумал Набир. – Не уж-то первый министр и Кносс были в сговоре в совете все это время? По тому, как Кносс уверенно сюда вошел, он здесь уже бывал. Но порой их споры выглядели так натурально, это что – все время была просто игра на публику?!»
Салах в облике собаки притворился, будто вычесывает вшей за ухом. Все это время ему приходилось прикидываться собакой первого министра. Чтобы перенять повадки животного, помощник магистра потратил много усилий на тренировки.
