Связующие нити (СИ) - Татьмянина Ксения (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

Тут Вельтон опять остановился и завздыхал, довольно наслаждаясь возникшим к нему вниманием и выдерживая интригующую паузу.

— Да… этот бунтарь успел далеко забраться. В отличие от посетительницы, он‑то как раз не боялся перемен. За порогом двери Здания оказалось тропическое бунгало с элементарными столом и стулом, с гамаком вместо кровати, и кучей походных вещей. Парень, теперь уже крепкий мужчина, путешествовал в своё удовольствие, и работал кем придётся, не задерживаясь надолго нигде. Возможно, это началось давно, и кондуктором он был тоже по необходимости, лишь бы как‑то перекантоваться в городе, а потом идти дальше… он посмотрел дело. И… и отказался.

В комнате все молчали. Я подумала о том, хорошо это или нет, что они не связали свою жизнь друг с другом? Тогда могло получиться, что он бы увлёк её в мир перемен, или, наоборот, — она увлекла бы его в мир постоянства.

— Ты меня извини, Зарина, я не хотел тебя обидеть. Ты правильно настаиваешь на своём, если чувствуешь ниточку. Ты молодец. А Нил найдёт дверь не сегодня так завтра, это тоже бывает.

Утром я отправилась сразу в мастерскую и рисовала до потери сознания сначала подарок, а потом морскую бурю на листе, разложенном на весь стол. Я вновь незаметно для себя заснула и очнулась около двух часов, прилипшая к столешнице, испачканная в пастели и грудью и щекой. Умывшись, почистившись щёткой, на сколько это было возможно, я убралась, закрыла двери, и отправилась в магазин. А когда готовила запеканку из стручковой фасоли и оставшейся буженины, поймала себя на мысли, что снова хочу перебраться в сарафан и лёгкие сандалии и походить так, как ходила когда‑то в свои двадцать три. Не потому, что я наслушалась от Вельтона историй о том, как женщина застряла в одном возрасте, а потому что подумала о привычках и влияниях, незаметно проникающих в мою жизнь. Быть может, упрёки Геле к моему внешнему виду были справедливы, но причина была не в том, что я боялась быть более привлекательной… мне ведь нравилось носить то, что я носила. Только устроившись преподавателем "ахр" я стала одеваться по — другому. Мне казалось легкомысленным приходить в платье на работу и выглядеть едва ли не так же, как абитуриенты. Нужно было что‑то построже. До костюмов не дошло, а вот брюки, блузы, рубашки, свитера, и чёрные штаны стали повседневной одеждой. И всё так незаметно.

А ведь мне тоже не хотелось баламутить жизнь переменами. Сила привычки коварна тем, что её недооцениваешь. Геле думала, что я превращусь в росток из семечка, а я застыла на десять лет, и даже сейчас не было ничего страшнее, чем взять и изменить привычный уклад… взять и признаться Тристану в том, что чувствую. Всё рухнет, жизнь изменится, мы расстанемся… но даже, если бы кто‑то подошёл ко мне сейчас и сказал, что всё будет хорошо — Тристан ответит мне взаимностью, он тоже меня любит, мы будем вместе по — настоящему, — кинулась бы я немедленно на шею Триса, выражая свою любовь? Нет. Этих перемен я отчего‑то боялась не меньше, чем перемен в худшую сторону. Нужно было преодолевать свой страх и менять свою жизнь. Делать то, что хочется делать. Нельзя сразу, так постепенно.

Уменьшив в духовке огонь, я ушла в комнату и стала рыться в шкафу. Новое льняное платье висело на вешалке вместе с поясом и браслетами, после прачечной выглядевшее совсем нарядно, но снова его мне одевать не хотелось. У него теперь был шлейф с воспоминаниями, аура того корпоративного вечера ещё не скоро сойдёт. Я достала своё старое, чуть выцветшее платье, померила, с радостью отметив, что до сих пор помещаюсь в него, и достала старые босоножки. Хорошо бы обновить гардероб, но пока я остановилась на этом, — отгладив все складочки, почистив на обуви ремешки, я решила, что сегодня на работу в агентство пойду так, — а волосы подколю на заколку.

Тристан к ужину не появился, не появился и к четырём. Я легла спать, надеясь, что ничего не случилось и где‑то среди ночи он всё же появится, но и к десяти вечера Триса не было. Я позавтракала ещё раз, как поужинала, и ушла на работу.

Едва я появилась в дверях, как Вельтон сказал:

— Ой — ой, никак за окнами снег!

— Ты чего такая нарядная сегодня? — спросила Зарина.

— Я не нарядная, я просто давно так не одевалась. Ты вот всё лето в одних сарафанах, а мне что, нельзя?

— Можно, — ответила на мой весёлый тон Пульхерия, да с такой двусмысленностью, что мне стало не по себе. — А ты сегодня не с Трисом?

— Нет, у него дела, он не из дома.

Трис не опоздал, появился к полуночи. Варёный от недосыпа, и, увидев моё переодевание, сказал почти точь — в-точь как Зарина:

— Ты сегодня нарядная.

Я лишь улыбнулась.

Эвелина обещала прийти завтра, а я обещала ей найти её человека. Нил опять ушёл, и опять не смог найти двери, и теперь сидел за своим столом мрачнее тучи, погружённый в листы пулиной рукописи и перечитывая всё снова слово за словом. Когда я собралась за обедом, Тристан поймал меня у выхода за руку и сказал:

— Только без жульничества. Дай слово, что не сунешься ни в одну дверь, не будешь ничего искать сама.

Мне не хотелось давать такого слова, и я ответила:

— С чего ты вдруг так распереживался за меня? Тот случай был давно, пора уже забыть, и я уверенна, что подобного не повторится. Никуда я не денусь. Здание не причинит мне вреда.

— Здание… Здание, — мрачно произнёс Трис, и мне почудилось, что что‑то он недоговаривает. — Я бы не зарекался, здесь может случиться всё, что угодно. Дай мне слово, пожалуйста.

Моё сердце дрогнуло, и я пообещала. Честно спустившись вниз, дойдя магазина, закупив всё, что нужно и возвратясь обратно, я поднималась наверх, лавируя между появившимися на ступеньках телефонами, и не могла не смотреть на двери, выискивая знак. Я бы не стала стучать, но если бы что‑то заметила, то могла бы помочь Нилу подсказкой. Ничего не было.

За то когда я зашла в комнату я моментально почувствовала, что что‑то было. Ещё секунду назад, пока не открыла и не вошла, мне казалось, что я слышала оживлённый разговор внутри, а как только повернула ручку, как попадала уже во внезапную тишину. Зарина, Вельтон и Нил смотрели на меня, а Пуля и Трис друг на друга не отрываясь. И молчание. Даже радио не работало, которое мы включили незадолго до обеда.

— Что‑то случилось? Ты нашёл дверь? Он… он живой? — спросила я Нила, но тот покачал головой и снова открыл папку. Значит, он никуда не ходил в моё отсутствие. — Что, Эвелина была?

— Нет, — Зарина забрала у меня пакет и стала доставать еду, — всё в норме.

Я почувствовала себя не в своей тарелке и пожалела, что одела сегодня свой гаряд, мне казалось, что что‑то происшедшее в моё отсутствие было связано со мной. Неужели из‑за одежды? Они меня обсуждали, а теперь делали вид, что заняты своими делами.

Нил, отложив свой обед, кивнул Трису и тот нехотя вышел вместе с ним на лестничную площадку.

— Да что стряслось? Ничего не в норме, я же вижу.

— Пуля с Тристаном опять повздорили, — решил признаться Вельтон, — припомнились порванные рукописи, и пошло поехало… настроение у всех сейчас натянутое.

Я посмотрела на Пулю, а та, никак не реагируя на слова о себе, отклеивала все свои стикеры от стола, складывая их в одну стопочку. Сжевав печенья с соком, не дождавшись возвращения Триса и Нила, не дождавшись никакого разговора или даже повторного включения радио, я обеспокоено ёрзала на своём стуле, и было всё равно не уютно. Чтобы хоть как‑то отвлечься, я подсела к столу Архивариуса.

— Вельтон, а ты знаешь, сколько лет существует "Сожжённый мост"?

— Да, уже шестьдесят семь.

— А кто и когда были сотрудниками — как‑нибудь фиксируется на бумагах, в личных делах, например?

— Нет, ничего такого у нас нет, даже правила о вещах нигде не записаны. А зачем тебе?

— Любопытно… мне внезапно подумалось, когда я смотрела на твой архив, что здесь, должно быть все случаи с самого открытия агентства, а если ты говоришь, что оно существует почти семьдесят лет, их должно быть гораздо больше.