Связующие нити (СИ) - Татьмянина Ксения (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— А это здесь при чём? Трис, почему?
— У меня нехорошее предчувствие, что ты опять исчезнешь.
— Брось…
— Ладно, — Нил не успел даже сесть за свой стол, как развернулся, — ночь долгая, я ещё пойду поищу.
Вчера мы с Зариной поменялись дежурствами, поэтому за обедом сегодня ушла она. Пуля скрылась в своей каморке, а через несколько минут позвала на разговор к себе.
— Ты чего не в духе? — Она прикрыла за мной дверь.
— Я в духе.
— С Тристаном всё ссоришься, хмурая.
— Я не ссорилась, я не выспалась просто.
— Он что‑то прознал про твою любовь?
— Чего — чего?
— А как же, ты говорила "Горю, сердце горит…".
— Дура, я о вдохновении!
Я покраснела сразу же от стыда, что так несдержанно обозвала её. Пулю я уважала, и она была старше меня, но сама Летописец восприняла эту вспышку иначе:
— Да, вижу я, что о вдохновении… Так Трис догадался, что у тебя кто‑то есть? Мне ты можешь сказать.
От этих слов я пришла в ужас, и впилась в Пулю взглядом, не веря, что она действительно так думает обо мне.
— Ты с ума сошла? Я ни с кем не встречаюсь, я запоем рисую в своей мастерской, и потому счастлива по уши… тебе этого не понять никогда!
— Конечно, — скептически ответила Пуля, и я видела, что не переубедила её. Она всё равно была в своём уверена. — Конечно…
— Ты ради этого меня позвала?
— Я думала, что тебе выговориться нужно, хотела помочь.
— Спасибо, не надо.
Нил вернулся вместе с Зариной. Он всё блуждал по лестничным площадкам, и когда та возвращалась из магазина, решил оставить поиски и подняться вместе с ней. Я была удручена, ведь я дала Эвелине обещание.
— Хоть дело‑то я могу посмотреть?
Нил отдал мне папку, и я ещё раз перечитала историю, ещё раз пересмотрела картинки. Как же мне хотелось рвануть и поискать дверь самой.
— Зря вы меня взяли. Я ни на что не гожусь. Я хожу там и ничего не вижу. Вельтон, бывали такие случаи раньше?
— Бывали. Но это не потому, что у Сыщика нюх пропал, это потому, что Настройщик ошибался.
— Что?! — Вскинулась Зарина. — Я не ошиблась! Ниточка есть, я уверена.
— Тебя обожание поглотило, что ты могла там распознать?
— Клевета. У меня‑то нюх не пропал, у меня восемь лет опыта за плечами, это Нил у нас новичок, и это он не может найти входа. Не переводи стрелки.
Зарина на обвинение Вельтона рассердилась не на шутку. Меня это с одной стороны порадовало, потому что я действительно за всё время, что знаю Зарину, не видела у неё этой эмоции. Или она всё же преувеличила, когда говорила, что делает всё и всегда, чтобы всем нравиться и не проявляет подобных чувств, или она менялась, — начиная отстаивать себя.
У неё на столе стоял букет жёлтых роз. Она выдернула из него бутон, села в своё кресло и уткнулась в цветок носом, не желая больше говорить.
— Всё хорошо, Зарина, — произнёс Трис, — никаких ошибок нет. Мы найдём нужную комнату, парень обязательно скажет "да" и я выстрою для Эвелины самый красивый мост.
Конечно, для Настройщика горше всего было слышать обвинение в свой адрес именно из‑за того, чьё это дело. Она поклонница Марты, она больше всех нас радела за счастливый исход, скрывая накал своих переживаний. Вельтон примирительно взял яблоко из своего обеда и положил на её стол:
— Не сердись. Давайте‑ка я вам такую историю расскажу! Это очень старая история, я в те годы как раз был, самым что ни на есть, новичком, а все остальные были старожилами. Не пришёл ещё и Трис в агентство, и никто из вас, естественно, ещё не работал. Каждую из должностей занимали другие люди, о которых мы редко сейчас вспоминаем. Летописцем в те годы был молодой Ив, Реставратором мужчина постарше — Артур, а Настройщиком такая же молодая девушка, как ты, Зарина. Признаюсь, работала она гораздо хуже, и была в агентстве всего год, но не в этом суть. Пришла к нам как‑то посетительница, женщина лет тридцати, но ей ни за что нельзя было дать этот возраст. Она выглядела как школьница, или студентка первого курса, и не потому, что сохранила очарование юности, а потому что и стрижка у неё была такая, и одежда, и поведение, словно законсервировалась она несколько лет назад и до сих пор живёт мыслями себя же семнадцатилетней. Она не выросла, такое у меня сложилось впечатление. Это было не так уж и плохо, — ведь если посмотреть с другой стороны, у неё не была утрачена возможность удивляться жизни, и оставалась свежесть восприятия. Так вот, Настройщик наша, а её звали Ника, моментально прочувствовала всё это и заговорила с ней соответствующе, — как девчонка с девчонкой. И посетительницу прорвало на откровения. На одно, на второе, на третье… она рассказала не об одном случае, а о нескольких, и не всё было связано с людьми, но и с какими‑то предложениями, возможностями, даже мыслями. Она рассказывала обо всех, с кем могла познакомиться и не познакомилась, обо всех предложениях новой работы, от которых она отказывалась, о возможностях переехать в город её мечты, чтобы жить и работать там, о мечтах получить другую профессию, к которой много лет тянуло, не смотря ни на что… одним словом Ника, да и мы все, быстро поняли, что в агентстве у нас появился не человек, а сплошной ходячий страх любых перемен. Даже тех, к которым со всей горячностью стремилась душа. Эта женщина до сих пор была одинока, до сих пор работала на одном и том же скучном месте, до сих пор жила в старой квартире, до сих пор стриглась и одевалась, как привыкла когда‑то, и уверяла, что ничего в жизни менять не хочет, только хочет быть счастливой. Она уверяла, что ей всё нравится в её жизни, но при этом заливалась слезами. А на вопрос "Вы потеряли человека?", отвечала: "Да!", но не могла сказать кого и когда. Сложный был случай…
Вельтон рассказывал это, прохаживаясь по середине нашего холла, между столами, а мы все сидели и слушали. Когда он прервался на этом и вернулся за свой стол, я испугалась, что история на этом закончилась, но Архивариус вздохнул и покосился на ряды папок с делами.
— Можно даже найти это дело сейчас… так вот Ника вдруг сказала, что ниточка есть, она её чувствует. Всё агентство было поражено. Слепому было ясно, что посетительница попала сюда случайно, запутавшись в своих психологических проблемах, отчаявшись от собственного несчастья и жаждущая помощи со стороны. Однако мы понимали, что эту её проблему здесь никто решить не в состоянии. А Ника настаивала на своём, — чувствую, мол, ниточку, и всё тут! Что делать? За что браться, если упущенных людей по историям посетительницы набралось около пятнадцати? Ночь уже кончалась, женщина та ушла давно, а Настройщик всё сидела в раздумьях, окружённая недоверием своих коллег, и вдруг её осеняет: "Кондуктор!". Что? Почему? Какой кондуктор? Такая незначительная история… это случилось тогда, когда посетительница выпустилась из университета и начала работать в одном госучреждении бухгалтером. Её тетя попала в больницу, и родственники по очереди ездили ухаживать за ней. Она ездила дежурить в палате три раза в неделю после работы, не помню уже точно, какие это были дни, но садилась она всегда в одно и то же время на один и тот же маршрут трамвая, который до этой больницы ехал. А кондуктором там был молодой человек, или ровесник ей, или чуть постарше, но она стала замечать, что он её запомнил и частенько смотрел в её сторону с улыбкой, а как‑то раз, обилечивая, даже заговорил на отвлечённую тему. Она не поддержала беседы и сделала всё, чтобы показать, как ей не нужно это знакомство. Девушка тогда решила, что хоть он и симпатичный, но ей сейчас не до этого, — работа, забота, — вводить в жизнь какого‑то нового человека, напрягаться, находить для него время, менять что‑то в распорядке жизни… да и ради кого? Ради того, кто не удосужился получить образование, и пошёл работать в кондукторы трамвая? Я до сих пор помню её слова: "ниже моего уровня". А потом добавляла "хотя, кто знает", и начинала рассказывать о другом случае. Когда женщина пришла снова, Артур, Реставратор, попросил её вспомнить именно это событие. Та удивилась, сказав, что не в этом дело и не в этом счастье, которого она хочет, но Артур настоял, и рисунки появились на свет. Взгляд того парня был далеко не глупым… он был не самым видным, и уж тем более не самым впечатляющим, но в этом ли суть? Летописец написала историю, из которой мы узнали, что как только тётя поправилась, она перестала ездить на этом маршруте, и даже быстро забыла обо всём, но буквально неделю назад так случилось, что ей пришлось сесть на маршрут этого номера, и воспоминания вернулись. Конечно, кондуктор был другой, но именно этот проклятый трамвай заставил её задуматься, что всё в жизни меняется, и только сама её жизнь неизменна, — тосклива, однообразна и полна неслучившегося. Сыщик нашёл его…
