Библиотека душ (ЛП) - Pyatak Kaban (чтение книг txt) 📗

Почти все из них выглядели напуганными, что казалось совершенно не по-имбрински. Им полагалось быть нашими старшими и нашими лидерами, но они пробыли в плену несколько недель, они видели, и с ними самими делали такое, что они еще не отошли от потрясения. (Также они не разделяли уверенность моих друзей относительно моего умения контролировать двенадцать пустoт и старались держаться от моих существ так далеко, как это позволяло пространство комнаты.)

Наконец я заметил еще одного человека среди тех, кого еще не называли: бородатого, низкорослого мужчину, который тихо стоял рядом с имбринами, глядя на нас через темные очки.

— А это кто? — спросил я. — Тварь?

Мужчина рассвирепел:

— Нет!!! — он сорвал очки, чтобы продемонстрировать нам свои глаза, которые жутко косили.

— Я — о-он! — произнес он с сильным итальянским акцентом.

Рядом с ним на столе лежала большая, обтянутая кожей книга, и он указал на нее, как будто это как-то объясняло его личность.

Я почувствовал, как ладонь коснулась моей руки. Это был Миллард, снявший свою полосатую робу и снова ставший невидимый.

— Разреши мне представить тебе величайшего картографа временных петель в истории, — торжественно произнес он. — Джейкоб, это Перплексус Аномалус.

— Buongiorno [17], — произнес Перплексус. — Как поживаете?

— Для меня честь познакомиться с вами, — ответил я.

— Да, — согласился он, задрав нос. — Это так.

— Что он здесь делает? — прошептал я Милларду. — И как так вышло, что он все еще жив?

— Каул нашел его в какой-то петле четырнадцатого века в Венеции, о существовании которой никто даже не подозревал. Он, однако, здесь уже два дня, а это значит, он может очень скоро начать стариться.

Насколько я уже разбирался в таких вещах, это означало, что Перплексусу грозила опасность ускоренного старения, потому что петля, в которой он жил, была значительно старше той, в которой мы сейчас находились, и разница между этими временами в конечном итоге должна была сказаться на нем.

— Я ваш самый большой поклонник! — сообщил Миллард Перплексусу. — У меня есть все ваши карты…

— Ты уже сказать мне, — ответил Перплексус. — Grazie [18].

— Но ничего из этого не объясняет, что он здесь делает, — заявила Эмма.

— Перплексус написал в своих журналах о том, как найти Библиотеку душ, — объяснил Миллард, — так что Каул выследил его, похитил и заставил рассказать, где она находится.

— Я дал клятву на крови, что никогда говорить ничто, — произнес Перплексус с несчастным видом. — Теперь я проклят навеки!

— Я хочу вернуть Перплексуса в его петлю до того, как он состарится, — сообщил Миллард. — Я не желаю быть ответственным за то, что странный мир потеряет свое самое великое живое сокровище!

С той стороны двери раздался новый взрыв, еще мощнее и громче предыдущего. Комната содрогнулась, а с потолка посыпалась каменная крошка.

— Мы сделаем все возможное, дорогой, — заверила его мисс Сапсан. — Но сначала нам нужно уладить другие дела.

Мы быстро набросали план действий, что-то вроде: распахнуть большую дверь и использовать моих пустoт, чтобы расчистить путь. Ими можно было пожертвовать, они, судя по всему, были в хорошем рабочем состоянии, и моя связь с ними становилась только сильнее. А о том, что может пойти не так, я не осмеливался даже гадать. Мы найдем Каула, если сможем, но нашим приоритетом было покинуть территорию крепости живыми.

Я вывел своих пустoт из маленькой комнаты. Все тут же освободили им проход, прижав спины к стене, а ладони к носам, пока существа шаркали мимо них и собирались вокруг массивной двери. Самый крупный пустoта опустился на колени, и я снова взгромоздился ему на спину, отчего стал таким высоким, что мне пришлось нагибаться вперед, чтобы не задевать головой потолок.

Мы слышали голоса тварей из коридора снаружи. Без сомнения, они устанавливали новую бомбу. Мы решили подождать, пока они подорвут ее, прежде чем выходить, так что мы встали поодаль и ждали. Напряженная тишина заполнила комнату.

В конце концов, Бронвин нарушила молчание:

— Думаю, мистер Джейкоб должен сказать что-нибудь всем нам.

— Например? — спросил я, заставляя пустoту развернуться, чтобы я мог взглянуть на них.

— Ну, ты вот-вот поведешь нас в бой, — ответила Бронвин. — Что-нибудь лидерское.

— Что-нибудь вдохновляющее, — добавил Хью.

— Что-нибудь, что сделает нас не такими напуганными, — подал голос Гораций.

— Это большое давление, — произнес я, чувствуя некоторую неловкость. — Я не знаю, сделает ли это кого-нибудь менее напуганным, но я тут думал кое о чем. Я знаю вас всего несколько недель, но мне кажется, что гораздо дольше. Вы самые лучшие друзья, что у меня когда-либо были. И для меня странно думать, что всего лишь пару месяцев назад я жил у себя дома и даже не знал, что вы существуете. И со мной все еще был мой дедушка.

Из коридора послышался шум, приглушенные голоса и глухой удар чего-то металлического, брошенного на пол.

Я продолжил громче:

— Я каждый день скучаю по дедушке, но один очень умный друг однажды сказал мне, что все случается не просто так. Если бы я не потерял его, я бы никогда не нашел вас. Так что, я думаю, я должен был потерять одну часть своей семьи, чтобы найти другую. В любом случае, так я с вами себя чувствую. Как со своей семьей. Как одним из вас.

— Ты и есть один из нас, — откликнулась Эмма. — Ты — наша семья.

— Мы любим тебя, Джейкоб, — добавила Оливия.

— Знакомство с вами — это нечто, мистер Портман, — произнесла мисс Сапсан. — Ваш дедушка очень гордился бы вами.

— Спасибо, — ответил я, растрогавшись и слегка смутившись.

— Джейкоб? — спросил Гораций. — Можно я подарю тебе кое-что?

— Конечно, — ответил я.

Остальные, чувствуя, что это что-то личное, принялись пока шепотом разговаривать между собой.

Гораций подошел к пустoте так близко, как смог, слегка дрожа, и протянул сложенный квадратик ткани. Я взял его, свесившись со своего возвышения на спине пустoты.

— Это шарф, — объяснил Гораций. — Мисс С смогла пронести мне пару спиц, и я связал его пока был в камере. Полагаю, его создание удерживало меня от того, чтобы совсем не свихнуться там.

Я поблагодарил его и развернул подарок. Шарф был простой, серого цвета, с вывязанными на концах кисточками, но он был сделан на совесть, и в одном из углов даже была монограмма из моих инициалов. «Дж. П.».

— Ух ты, Гораций, это…

— Это, конечно, не произведение искусства. Если бы у меня был мой альбом с образцами, я бы смог сделать лучше.

— Это потрясающе, — ответил я. — Но откуда ты знал, что снова увидишь меня?

— У меня был сон, — застенчиво улыбнулся он. — Ты наденешь его? Знаю, сейчас не холодно, но… на удачу?

— Конечно, — ответил я и неуклюже намотал шарф вокруг шеи.

— Нет, так он ни за что не будет держаться. Вот так, — он показал мне, как сложить шарф пополам, затем накинуть на шею и снова продеть сквозь него, так что получился идеальный узел под горлом, а свободные концы аккуратно спрятались под рубашкой. Выглядело не очень-то по-боевому, но я не видел большого вреда.

Эмма бочком-бочком приблизилась к нам.

— Тебе снилось что-нибудь помимо мужской моды? — спросила она у Горация. — Например, где может прятаться Каул?

Гораций потряс головой и начал:

— Нет, но я видел занимательный сон о почтовых марках…

Но прежде чем он произнес хоть что-то дальше, со стороны коридора раздался грохот, словно в стену врезался грузовик, и тяжелый гулкий удар, который сотряс нас до мозга костей. Огромную бункерную дверь распахнуло настежь, в противоположную стену полетели петли и осколки. (К счастью, никто не стоял у них на пути). Последовал краткий момент тишины, пока рассеивался дым и все потихоньку разгибались. Затем сквозь звон в ушах я услышал, как усиленный громкоговорителем голос прокричал: