Пламя Силаны (СИ) - Куранова Ольга Алексеевна (книга жизни TXT) 📗
— За что?
Рейз спросил и тут же пожалел, что вообще открыл рот.
Силана побледнела, нервно сжала пальцы.
— Можешь не говорить, если не хочешь. Это не мое дело, — поспешно добавил он. — Извини.
— Нет, вы имеете право знать, — она снова подошла к скату, медленно опустилась на колени. Нежно погладила краешек плавника. Кажется, ее это успокаивало. — Калеб винит меня в смерти мамы.
Рейз молчал, давая ей выговориться.
— Когда мне… пришлось уехать, она была больна. Я пыталась ее исцелить, но не смогла сделать этого за один раз. Я обещала, что вернусь, если болезнь опять начнет прогрессировать, — она замолчала, сглотнула, а потом продолжила глухо. — Я дала ей слово, что успею, чего бы мне этого ни стоило.
— Но случилась война, — Рейз теперь понимал. И почему Силана так хорошо разбиралась в оружии, и почему долго не возвращалась домой, и почему с такой ненавистью говорила об армии. — Во время путешествия ты попала в город, где шли бои, и дороги оказались перекрыты. Ты не смогла вернуться.
Она бросила на него усталый, затравленный взгляд, помолчала и призналась:
— Был момент, когда я еще могла все бросить и успеть. Но я осталась, пока не стало слишком поздно.
Он мог это представить — наивную богатую девчонку, которая верила, что нужно просто немного подождать, и все разрешится само собой. Поэтому теперь она так рвалась на Арену? Поэтому пошла по осколкам, лишь бы победить? Ради возможности хоть что-то изменить?
— Калеб знает об этом?
— Это не важно. Он прав.
Она даже не плакала, и это казалось одновременно больным и неправильным. Рейз смотрел на нее и вдруг подумал, что дело на самом деле было вовсе не в Калебе и не в том, как тот относился. Дело было в самой Силане.
В том, что она искренне, изо всех сил ненавидела себя.
— Вы считаете, что должны защищать меня от него, но это не так.
Наверное, ей казалось, что она этого не заслуживает.
— Я все равно буду, — отозвался он.
— Потому что нас связывает контракт?
— Потому что хочу. Потому что ты спасла Дженну, и даже этого несчастного ската. И потому что мне не плевать, когда тебе больно.
Она отвела взгляд, посмотрела в пламя:
— Вы…
Он даже знал, что она собиралась сказать, перебил, не собираясь это слушать:
— Нет. Нет, я не «хороший человек», и я перед тобой виноват. Но я действительно хочу тебе помочь.
Рейз пытался представить, что она чувствовала, и это оказалось до смешного легко. Во время войны, когда агенты князя набирали бойцов в армию, они приходили и к нему. Ему повезло, главный из них оказался жадным, сам предложил решить все деньгами, Рейз остался с Дженной и ни разу о том не сожалел.
Но если бы его отправили воевать, если бы Дженна умерла, потому что его не было рядом, наверное, он бы тоже себя ненавидел.
Он бы, как и Силана, не понимал бы главного:
— Ты не виновата. Не виновата в том, что случилась война, в том, что перекрыли дороги. Не виновата, что твоя мама заболела, и в том, что она умерла. Ты просто ошиблась.
Силана казалась ему хрупкой, изможденной. Отсветы пламени ложились на лицо, подсвечивали алым.
— Я не вернулась к ней. Понимаете? Городу нужна была целительница, и я осталась, зная, чего это может мне стоить.
Рейз не удержался, опустился рядом, и притянул Силану к себе.
Она вздрогнула, напряглась — если бы захотела отстраниться, Рейз не стал бы удерживать — и вдруг уткнулась лицом ему в плечо, судорожно вдохнула.
Он погладил ее по волосам, шепнул только:
— Мне жаль.
Она не ответила, и Рейз тоже замолчал. Обнимал ее и надеялся, что ей хоть немного станет от этого легче.
Волосы Силаны едва уловимо пахли костром.
— Спасибо, — сказала она в конце концов, отстраняясь. Он не стал удерживать, и точно знал, что она услышит следующим.
И не ошибся.
— Простите. Я не хотела, чтобы вы меня жалели.
— Я знаю. Потому что ты сама себя не жалеешь. Ты всерьез веришь, что твой Калеб прав. Но он ничего не знает, понятия не имеет, через что тебе пришлось пройти, какой выбор сделать, и чем пожертвовать.
— Вы тоже, — тихо отозвалась она. — Вы защищаете меня, хотя тоже этого не знаете, потому что я спасла вашу сестру. Вы благодарны мне, и поэтому оправдываете. Но если бы случилось иначе, если бы я дала вам слово, и не сдержала, если бы вы сидели у ее постели, надеялись бы на чудо, и врали, что нужно только немного потерпеть… что вы сказали бы мне тогда?
Он не мог ей ответить.
— Вы ненавидели бы меня так же, как Калеб, — мягко, спокойно и серьезно добавила Силана. — И были бы правы.
Она встала, неловко пожала плечами:
— Знаете, я думаю, есть вещи, которые нельзя искупить и нельзя исправить. С ними только можно только жить дальше. Я пытаюсь, правда, хотя после возвращения все кажется мне чужим. Прошлая жизнь будто сон. Я почти не помню, какой была тогда. Все, что есть у меня сейчас это мамин дом, Парная Лига и наш с вами контракт. Теперь вот этот скат.
— Я мог бы дать тебе больше, — сказал ей Рейз, и почему-то это было очень трудно и страшно — предложить. — Если бы ты только позволила.
Очень хотелось, чтобы она согласилась.
— Иногда мне кажется, что даже того, что есть, слишком много.
***
Утром Рейз проснулся непривычно рано, хотя накануне долго не мог уснуть — все прокручивал в голове слова Силаны, ее взгляд, нервные, неловкие движения рук, и чувствовал себя беспомощным.
Почему-то вещи, которые нужно было сказать тогда, приходили в голову теперь, и не имели никакого смысла.
Он встал, добрался до ванны и привел себя в порядок, долго пялился в зеркало. Под глазами залегли темные круги.
Силана уже ждала его внизу. На ней снова было жреческое платье — чистое и аккуратное, и Рейз поймал себя на мысли, что она почти всегда ходила так, хотя наверняка могла позволить себе наряжаться каждый день в разное.
Она сидела в кресле, читала книгу, и свет, лившийся из окна, золотил седину у нее в волосах. Тонкие пальцы зацепили краешек страницы, бережно перевернули.
— Ты всю ночь не спала? — спросил Рейз, чтобы хоть что-то спросить.
Силана повернула к нему голову, посмотрела устало:
— Доброе утро. Нет, я ложилась незадолго до рассвета. Все в порядке, не волнуйтесь обо мне. Пожалуйста.
Рейз подошел к очагу. Дрова почти закончились, но в гостиной было по-настоящему тепло. Почти жарко.
— Скату лучше? Переживет без нас пару часов, пока мы будем в школе?
— Да, — она встала, заложила книгу листом рябины. Наверное, другой закладки не попалось под руку. — Я дала ему воды, и он немного поел. Это хороший знак. Только. давайте постараемся все же оставлять его одного надолго.
— Никто и не требует, чтобы ты все время торчала со мной. Встретимся с Мелезой, сходим в школу. Как только договоришься с хозяином, возвращайся к скату, а я останусь и потренируюсь.
— Конечно, — она кивнула, мягко погладила ската по краешку плавника, будто утешая и успокаивая. — Если вы готовы, то и я тоже. Можем идти, как только дождемся госпожу Мелезу.
Этого Рейз не ожидал:
— Погоди, а завтрак?
Силана смутилась, виновато улыбнулась — тускло и устало:
— Извините. Я совсем забыла. Там, наверное, еще что-то осталось на кухне. Если хотите, я подогрею.
— Давай лучше я. Тебе бы тоже поесть. Ты же не завтракала?
— Я не голодна.
— Силана… — она не спала, не ела. И совсем недавно едва не умерла, исцеляя Дженну. — Пожалуйста.
Кажется, она просто не захотела спорить, или почувствовала, что просто так Рейз не отстанет:
— Совсем немного. Я действительно не хочу.
Он ушел на кухню, подогрел еды и разложил по тарелкам.
Когда он вернулся в гостиную, Силана посмотрела на него растерянно:
— Рейз, я просто не съем столько.
— Пацан же съедает, а он вообще ребенок. Давай, ложечку за… — он едва не сказал «за маму», но вовремя исправился, — за Мелезу, ложечку за Грея. Не забудь за меня и за ската.
