Заклинатель ордена Линшань. Переписать сюжет. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна
– Тебе нет дела, куда бегает наша дочь!
– Мне-то, может, и нет, а вот господину бессмертному есть, – и пожилая довольно бесцеремонно кивнула на Линьсюаня.
– Что за старуха Яо? – спросил тот. Судя по взгляду матери Лан Ду на добровольную свидетельницу, только присутствие толпы удержало её от попытки убийства. Её муж двигал челюстью, но молчал.
– Ведьма у нас недалеко от города живёт, – вместо Ланов объяснил градоначальник. – Пришла откуда-то несколько лет назад, откуда, не знаем, как зовут, тоже. Прозвали старухой Яо. Этот чиновник докладывал главе Ши, но вреда от неё не случалось, потому было велено её не трогать. Девки к ней частенько бегают гадать, а то и взрослые. Ну там, тараканов вывести, сглаз снять, заговор какой – мелочь, в общем, всякая, с которой к бессмертным мастерам не обратишься. Может, она и приворотами какими приторговывала, но тут уж ваш слуга не знает.
– И зачем же ваша дочь бегала к ведьме? – Линьсюань снова повернулся к Ланам. – Да ещё и не один раз?
– Мы не знаем! – тут же заявила мать. – Клевета это всё!
– Так вы не знаете, или знаете, но это клевета?
– Ерунда всякая, господин бессмертный, – торопливо сказал отец, дергая жену за рукав. – Тоже гадала на жениха. Девушки, они такие, только о замужестве и думают.
– А ты что скажешь? – Линьсюань посмотрел на Лан Ду.
– Гадала, господин бессмертный, – послушно кивнула та. – Богатого жениха нагадала.
– А, может, – вмешалась Сяо Ми, – гадала на водяного духа? Кого бы ему скормить?
Лан Ду моргнула.
– А не у вас ли, почтенные, в прошлом году сын погиб? – вдруг спросил градоначальник. – Когда Цзиншуй по весне разлился, и было наводнение?
– У нас, господин градоначальник, – закивал папа-Лан. – Ду-эр у нас теперь одна осталась…
– Так, может, он не просто так погиб, его дух утащил?
– А? – теперь моргнул папа. И перевёл глаза на дочь, сверлившую взглядом землю у носков соломенных туфель.
– Я-то удивлялся, – градоначальник повернулся к Линьсюаню, – тогда добрый десяток человек ушли в большие ворота нового мира. А ведь наводнение не таким уж и злым было. Так, пару хибарок у самой реки снесло, остальные дома подтопило, несколько могил размыло, и только. Но если погибших утащил водяной дух…
– И остался здесь, рядом с кладбищем, набравшись тёмной ци от смертей, – продолжил его мысль Линьсюань. – Потому-то похороненные и стали подниматься. Вот только… Другие люди у вас тут в реке и рядом с рекой не погибали?
– Мальчишка утонул несколько дней назад, – вспомнил градоначальник. – А так, с прошлого года – никого.
Линьсюань прикусил губу. Тёмная ци, конечно, стойкая, но и она имеет обыкновение рассеиваться. Тем более, что не в болоте стоячем утонули люди, а в реке, масса воды уносит всё, в том числе боль и смерть. Утопленник мог задержаться на месте гибели, как и любая обиженная душа, мог переродиться в водного гуля, но на призраков и гулей жалоб-то не поступало. Да и не хватило бы их, чтоб так воздействовать на хорошо защищённое кладбище. Для этого нужен концентрированный такой сгусток иньской ци, а водяной дух, даже злой, всё-таки не демон, сам по себе такой эманации не выдаст. Если только…
– Лан Ду, старуха Яо сказала тебе, что души умерших всё ещё находятся здесь? В плену у духа? И твоего брата тоже?
Лан Ду дёрнулась и уставилась на заклинателя расширившимися глазами.
– И освободить его можно, отдав духу ещё одну жертву, – Линьсюань кивнул. – Тогда его душа заместит ту, что томится в посмертном рабстве, и твой брат сможет уйти на новое перерождение. Вот зачем ты заманила моих учеников к реке.
Кто-то присвистнул, и стало тихо. Глаза Лан Ду наполнились слезами, она отчаянно замотала головой, отступая от заклинателя. Правда, пятиться ей было особо некуда, толпа стояла вокруг сплошной стеной. Мать девушки выступила вперёд и заслонила дочь собой, глядя на Линьсюаня так, словно он был тигром-людоедом.
– Господин бессмертный, наша дочь на такое не способна! – Лан-старший встал рядом с женой.
– А вот и посмотрим, способна или нет, – градоначальник хлопнул в ладоши и повернулся к стоявшей позади него городской страже. – Взять её и в колодки, допросим. И пошлите арестовать ведьму, посмотрим, что та скажет.
– Нет! Нет! Не трогайте её! – мать метнулась к градоначальнику и упала на колени, цепляясь за пояс чиновника. – Моя Ду-эр хорошая девочка! Она бы никогда!.. Смилуйтесь, она наша единственная дочь!
– Мой Цай тоже был у меня единственным сыном, – из толпы, раздвигая людей широкими плечами, вышел мужчина в грубой одежде из некрашеного полотна – траурной, как сообразил Линьсюань. – Моя жена сейчас над его гробом рыдает. Уж не твоя ли девка его утопила?
– Да что ты несёшь?! – взвизгнула женщина. Тем временем стражники приостановились было, вопросительно глядя на градоначальника, но получили в ответ властный кивок и решительно вытащили вперёд Лан Ду, оттолкнув её отца.
– Я несу? Ты б свою Ду порола чаще. Мой Цай часто плескался, и всё хорошо было, с чего б ему вдруг тонуть?!
– Ах ты!.. – мать вскочила с явным намерением вцепиться бочару в глаза. Тот легко перехватил её запястья, назвав черепашей дочерью, женщина полила его ответной бранью. К ним подскочил отец семейства Лан, но назревающая драка оказалась пресечена в зародыше – стража всё-таки стояла тут не просто так, и людей растащили. Впрочем, женщина сразу же потеряла интерес к обидчику, с душераздирающим криком «Ду-эр!» кинувшись за уводимой дочерью.
– Хватит! – рявкнул градоначальник. – Всех арестую, если не уймётесь.
– Уважаемые, будет суд и следствие, – громко поддержал его Линьсюань. – Орден Линшань никого не карает без доказательств. Почтенный Лан, если твоя дочь невиновна, её отпустят. Если виновна – осудят по закону, – он выразительно посмотрел на бочара. Тот ответил хмурым взглядом, но промолчал. Толпа вокруг волновалась и перешёптывалась, кто-то качал головой, не то недоверчиво, не то осуждающе, кто-то смотрел с любопытством.
– Бессмертный мастер, желаете присутствовать при допросе преступницы? – спросил градоначальник. Линьсюань задержал дыхание и резко выдохнул. Как бы там ни было, а крики матери производили тягостное впечатление.
– Я доложу обо всём главе, он пришлёт кого-нибудь в помощь следствию. Я мог бы попросить отложить… допрос до его прибытия? К тому же тогда доставят ведьму, можно будет сэкономить время и допросить обеих сразу.
– Это разумно, господин бессмертный, – кивнул градоначальник. – Я так и поступлю.
Они раскланялись, ещё раз заверив друг друга в своём неизменном расположении. Потом Линьсюань окинул последним взглядом начавшую редеть толпу и повернулся к Сяо Ми:
– Что ж, пошли. То есть, полетели.
– Господин бессмертный…
Линьсюань обернулся. Перед ним стоял отец Лан Ду.
– Господин бессмертный, смилуйтесь, – мужчина опустился на колени и поклонился, уткнувшись лбом в пыльную землю. – Наша Ду наш последний ребёнок. Если её казнят, некому будет приносить жертвы предкам! Умоляю о милосердии!
– Встаньте, – вздохнул Линьсюань, чувствуя себя очень неловко.
– Смилуйтесь! – снова всхлипнул Лан-старший, чуть приподняв голову.
– Вашу дочь буду судить не я, – глядя на него сверху вниз, объяснил Линьсюань. – Вы можете принести прошение главе ордена. Возможно, он примет во внимание ваше положение и сочтёт возможным смягчить приговор.
Вполне реальная перспектива, кстати, бывало, единственных детей миловали именно из этих соображений – чтобы не прервались жертвоприношения предкам. Больше добавить было нечего, и Линьсюань решительно отвернулся от коленопреклонённого человека. Весь обратный путь они с Сяо Ми проделали в молчании.
* * *
– Чан Сюэ, а ты видел Мост Безысходности?
– А тётушку Мэн-по? Она тебя своим супчиком не угощала?
– Да не видел я ничего! – в который раз отбивался от любопытных соучеников Чан Сюэ. – Ни моста, ни тётушки.
– А что видел?
– Ничего. Темноту. А потом какой-то свет, и всё, я очнулся.
