Утраченный покой - Пушкарева Любовь Михайловна (список книг .txt) 📗
У меня голова шла кругом от обилия абсолютно новой информации, сдобренной эмоциями и чувствами Шона.
– Если вас все боятся, то почему вас так легко подчинить? – пытаясь собраться с мыслями, спросила я.
Шон удивлённо уставился на меня.
– Потому что мы беззащитны перед чуждой силой…
Я чуть не треснула себя по лбу, ну да – как инкуб может переработать чёрную, белую или зелёную силу? Никак – он имеет дело только с красной, другие vis-цвета его травят.
– …и если не успели настроить жертву, то та может отбиться. А вампы, они подчиняют всех, чью кровь отведали.
– Не всех! – я вспомнила вампира Абшойлиха и его позорную смерть.
– Ну, белых divinitas они и не кусают.
Кусают… Иногда уже совсем незаметное место укуса на руке беспокоит меня. Когда рухнули башни и люди были в страхе и отчаянии долгие дни, оно ныло и не давало сосредоточиться.
– Шон, а зачем ты попросил меня выпить твоей крови, если вамп укусит тебя? – вспомнила я то, что хотела спросить ещё вчера.
Инкуб смутился, а я разозлилась, поняв, что если бы хлебнула его крови, то, скажем так, была бы переполнена плотским желанием.
– Ну-ка расскажи подробно, что было бы, если бы я выпила твоей крови?
– Для красных, особенно красно-чёрных, наша кровь – это вход в боевое безумие. Я думал, если станет совсем плохо, если вы не сможете больше сиять, то это наш последний шанс.
…Обратить силу плотского желания в агрессию… Смогла бы я жить и управлять белой силой после такого? Неизвестно.
– Шон, – в моём голосе прорезался металл. – Никогда больше не принимай такие решение за меня.
– Да, госпожа.
Я сидела, обхватив голову. Я не глупая, многое могу понять и выучить, но когда много всего: информации, чужой силы и чужих эмоций, то я путаюсь. Мысли скачут… Какая-то важная мысль… Наконец, я ухватила её за хвост.
– Ты сказал «раньше, до вампов», разве они не столь же древние существа, как вы и оборотни? Разве в древности вампирами не становились после смерти и страшного проклятия?
Шон задумался.
– Неупокоенные мертвецы были всегда и везде. В случае если бог загробной жизни не принимал душу и отсылал её обратно в тело, или душа не хотела посмертного покоя. Такое было. И тогда либо немёртвый сам упокоевался, выполнив то, что должно, либо обладающие силой разрывали его связь с телом, упокоевая. А вот эти… твари Тьмы, готовые пожрать нас всех, – это заслуга Единого.
Я без слов уставилась на него. Голова отказывалась выдать что-либо, кроме удивления.
– Вы не знали? – немного удивился Шон. – Когда Единый вытеснял старых богов, он был очень суров. Люди очень боялись Его, но всё равно нарушали обеты, грешили… А потом год за годом пошли волны чумы, и мир погрузился в страх и тьму. Люди умирали и умирали. И некоторые из них настолько боялись Его суда, что сами обращали себя в живых мертвецов. Кровь – самый грубый носитель силы, вот ею они и стали питаться.
– А откуда ты знаешь всё это?
У меня в книге почему-то ничего не было сказано о вампах, и я о них знала лишь то, что мне вот так рассказали.
Шон пожал плечами.
– Нас всех сила Единого ослабляет как чужая, а их убивает. Они все Его боятся. И среди этих вампов нет по-настоящему старых. Самые старшие умерли – нельзя долго жить на одной лишь крови. Но они оставили удачное потомство, – зло произнёс он. – По сути, они люди, мёртвые люди, и потому опасны. Люди всегда были опасны, а обрётшие власть смерти – во сто крат. Вампов надо уничтожать всегда, когда есть хоть малейшая возможность, – убеждённо произнёс он. – И Майами тому пример! Люди умнее нас, и, следовательно, мёртвые люди, вампы, тоже умнее нас. Они нас обыграли. Сделали. Забрали город, не потеряв никого из своих, а мы разбрелись, как псы после пожарища.
– Люди умнее нас… – эхом отозвалась я.
– Да, они хозяева этого мира. Единый помог им такими стать.
Моя голова, казалось, лопнет от бешено крутящихся в ней мыслей.
– Мне хватит на сегодня новостей, – каким-то больным голосом отозвалась я. – Хочу побыть одна…
– Гос… Пати, что прикажете?
– Занимайся своими делами, а к закату подходи в ресторан.
– Спасибо… Пати.
Я недолго оставалась в четырёх стенах: мне нужно было уединение, а пять флерсов его не подразумевали. Я нашла амулеты-накопители зелёной силы, отдала пришедшим в себя близнецам Ландышам и ушла в Центральный Парк. Забившись там в самый тихий и дальний угол, я приходила в себя, переваривая то, что узнала от Шона.
Ну да, всё верно. Впервые за многие годы я задумалась о глобальных вопросах – о мире, о прошлом и будущем. В отличие от большинства divinitas, я не менялась в лице при упоминании Единого и не называла его Узурпатором. Как-то так вышло, что я научилась сосуществовать с Ним, тихо собирая крохи с Его стола. Я привыкла считать Его союзником, за чью широкую спину можно спрятаться от врагов. Так, падре, Его слуга, сам того не зная, спас нас этой ночью. Я привыкла считать Единого белым, и совершенно напрасно. Он многоцветен, как многоцветны люди. Он – это они. Костя верил в Него, я всегда видела радужный шар в его сердце, и от этого источника перепадало и мне. Дениз верит, и её «душа» в голове. Когда я ставила над ней эксперименты, радужный шар лишь пару раз мешал, но в большинстве случаев никак не реагировал на мою силу и позволял ей воздействовать на тело Дениз. У Герба МакФлоренса радужный шар силы Единого был в сердце и маленький-маленький… Но Герб был отличным человеком… У нас, divinitas, естественно, нет этих радужных шаров, но ведь есть и люди без них… А ещё – шары радужной силы есть не только у христиан… Как это всё понимать? Что думать?
Время пролетело незаметно, я разложила новые знания у себя в голове, так и не сделав каких-либо выводов. И только не могла понять, что меня царапнуло в последних словах Шона о вампах. Так и не поняв и решив, что разберусь позже, я медленно побрела обратно в ресторан на встречу с моим мужчиной-источником Крегом.
Крег с медными кудрями и брюшком напоминал Амура-переростка, от его забавного вида и по-детски открытого взгляда мне стало хорошо и привычно, как путешественнику, вернувшемуся домой.
Мы весело поболтали с ним в баре; Крег, думая, что я страдаю из-за разбитого сердца, был очень мил и старался меня всячески развеселить и ободрить. Ему это удалось. Забавно, он считал меня своим другом, а посему совершенно искренне не расценивал секс со мной как измену жене.
Когда мы поднялись наверх, он был особенно нежен и нетороплив, я тоже не стремилась взять от него побольше. Сила плохо слушалась после вчерашних подвигов, а vis-система требовала умеренности. В этот раз я даже не привязала ему руки, чем весьма его порадовала. Но всё же надо было это сделать, от его прикосновений я не совладала даже с таким небольшим объёмом, и нежность, радость и плотское желание выплеснулись из меня, подарив нам второй тур. После угомонившийся Крег с сожалением покинул кровать ради мяса под белым соусом, заботливо припасённым мной.
– Сделаем завтра перерыв? – предложила я. Крег был исключительным по силе источником и не нуждался в длительном восстанавливающем сне после «общения» со мной, но сегодня он выглядел уставшим.
– Наверно, Пати. Если я опять не высплюсь, то, боюсь, могу разочаровать тебя. А тебя я разочаровывать не хочу.
– Мой меднокудрый Амур, – рассмеялась я, – ты поразил меня раз и навсегда, мне не грозит разочарование в тебе.
Крег закатил глаза
– Ох, Пати, и она тоже требует, чтобы я подстригся. Ну что за напасть!
– Не вздумай, – заговорщицки произнесла я.
– Никогда, – как клятву произнёс он.
И мы весело рассмеялись, довольные друг другом и нашим маленьким союзом против всех бывших и будущих жён Крега.
Поев, мы разбежались: Крег к беременной и капризной жене, а я к своим флерсам – покормить, пока случайно не растеряла силу.
Лиан встретил меня инспектирующим vis-взглядом: похоже, у окружающих входит в привычку смотреть на меня, как на провинившегося подростка. Я легонько щёлкнула флерса по носу, чтобы не забывался и знал меру.
