Ученики Ворона. Черная весна - Васильев Андрей (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Два стражника подошли к Тобиасу и прихватили его за локти.
— Генрих Монброн. — Король мрачно посмотрел на брата Гарольда. — Твоя вина не доказана, но это не значит, что я не стану за тобой присматривать.
— Как будет угодно вашему величеству, — склонился в поклоне тот.
— Гарольд Монброн. — Тон короля потеплел. — Я всегда знал, что ты честный и отважный юноша, достойный потомок славных предков. Твоя невиновность доказана, хотя у меня в ней сомнений и не было. Подойди сюда.
Кто-то подал королю шпагу и дагу Гарольда, те, что он вчера положил к его ногам.
Монброн приблизился к нему, встал на одно колено и, протянув руки к королю, принял от него свое оружие.
А я? Про меня забыли, что ли?
— Эраст фон Рут, — словно отвечая на мои мысли, сказал король. — Я рад знакомству с тобой. И, признаюсь, даже немного завидую Гарольду. Вокруг меня полно людей, которые рады составить мне компанию за столом или на охоте. Но я не знаю, найдутся ли среди них, клянущихся в вечной верности, желающие последовать за мной на эшафот. Впрочем, я надеюсь, что такую прогулку мне и не придется совершать. И тем не менее — ты большой молодец, барон. Оставайся таким же. А ты, Гарольд, гордись дружбой этого человека.
Мне прямо неловко даже стало, если честно. Но и приятно. Понятное дело, что король забудет про меня через минуту, но все равно — приятно.
— Я горжусь, — ответил ему Гарольд. — Правда, он иногда бывает жутким занудой, но это можно и стерпеть.
В руках короля появилось мое оружие, после чего я повторил действия своего друга с коленопреклонением и всем прочим.
Вот только мне, в отличие от Монброна, еще кое-что перепало.
— Это тебе. — Эдуард стянул с безымянного пальца правой руки золотой перстень с приличных размеров рубином. — Увы, ты увидел Силистрию не такой, какая она есть на самом деле. Вместо солнца, пиров и красивых девушек тебе довелось столкнуться с семейными дрязгами и наемными убийцами. Да ее и свести знакомство с Башней-на-Площади. Неравноценная замена.
Народ поддержал своего короля дружным смехом.
— Так пусть этот перстень напоминает тебе о том, что Силистрия разная, — продолжил король. — Впрочем, если ты его продашь, а деньги спустишь на вино и женщин, я не обижусь. В конце концов, для чего еще жить мужчинам?
— Благодарю, ваше величество. — Я надел перстень на палец, он сел как влитой. — Сначала поношу его, похвастаюсь, а потом видно будет.
— Молодец. — Эдуард потрепал меня по щеке. — Хороший ответ.
— Ваше величество, — обратился к нему Гарольд, затягивая ремень, на который он повесил дату, — вы позволите мне кое-что вам напомнить?
— Не вижу причин для отказа, — заинтересовался Эдуард. — Напоминай.
— Вчера, когда мы с бароном пришли во дворец и сдались в руки правосудия, мной было сказано, что если вы признаете меня невиновным, то я буду вправе убить любого, кто позволит себе усомниться в моем добром имени.
— Было такое, — кивнул король. — И?
— Этот человек только за последний час измарал мое имя в грязи как только можно. — Гарольд показал на Тобиаса. — Согласитесь, я имею полное право убить его. Не в подворотне, не тайком, не ударом в спину, а здесь и сейчас, на глазах вашего величества, жителей Форессы и под взглядами богов.
— Справедливое желание, даже несмотря на то, что он твой родственник, — согласился король. — Люди, как вы думаете, это честно?
Народ, которому надоело стоять и слушать разговоры, дружно заорал: «Да!» Ему зрелище подавай, а детали не сильно важны.
Гарольд подошел к дядюшке Тобиасу и что-то сказал ему на ухо, отчего тот побагровел невероятно.
— Этого достаточно, чтобы ты взял шпагу и сразился со мной? — ласково спросил Гарольд у него. — Или ты стал дерьмом настолько, что и это проглотишь?
— Ты моложе и сильнее, — проворчал дядюшка. — Это не поединок. Это убийство.
— Это справедливость, — возразил ему мой друг. — Мне ты вообще никакого шанса не давал. И моему отцу — тоже.
— Я не убивал твоего отца, — твердо произнес Тобиас. — Не противился этому, но и пальцем его не тронул.
Гарольд перевел взгляд на Генриха, тот мило ему улыбнулся, как бы говоря: «Не понимаю, о чем речь».
Вот ведь где истинный гадючник-то. А я еще считал, что подворотни большого города — это дно миров. Да там на фоне этого просто островок благочиния, пусть даже и дурно пахнущий. По крайней мере, если и доходит дело до ножей, так их втыкают в грудь, а не в спину.
— Повторю свой вопрос. — Гарольд приблизил свое лицо к дядюшкиному, и я уже еле-еле различал, что он ему говорит. — Ты будешь драться? Или я всем расскажу о том, как ты развлекался со своими дочерями?
Тьфу ты, пропасть. Лучше бы я этого не слышал.
— Буду. — Тобиас тяжело вздохнул и громко произнес: — Но вообще несправедливо. Все было задумано вот этим гаденышем, а шпагой махать мне.
— Еще раз говорю — это все твои домыслы, — мягко ответил ему Генрих. — Или даже болезненные фантазии. Ты не знаешь меры в вине, дядя, да и другие твои забавы не способствуют душевному здоровью. Даже король признал, что осудить меня не за что.
— Я сказал, что вина не доказана, — перебил его Эдуард. — Нет, господа, каков наглец, а? В моем присутствии мои же слова передергивает. Может, мне его просто так казнить?
Лицо Генриха перекосилось, он бухнулся на колени и рассыпался в извинениях. Выглядело это более чем правдоподобно, вот только взгляд у него не изменился. Он остался таким же, что и был. Я поймал его всего на секунду, но этого было достаточно.
— Я никому не желал зла, — вещал Генрих. — Да, возможно, мой брат и имеет какие-то поводы для обиды, но это наше семейное дело.
— Увы, — бросил Гарольд, снимая колет. — Прямые родственники не могут не только свидетельствовать друг против друга, но и вызывать на поединок. А жаль.
— В тебе бурлит злоба, я это понимаю, — встал с колен Генрих. — Тюрьма, навет, подлость дядюшки… Это все так тяжело, так неприятно. Так что я тебя не виню, брат.
— Хорошо говорит, — сказал я Гарольду. — Заслушаешься.
— Не то слово, — ответил мне он, доставая из ножен шпагу. — Знает, что ему ничего не угрожает.
И вот тут я порадовался за то, что надо этого поганца убить. В смысле, Генриха. На мгновение губы его искривились в улыбке, и столько в ней было превосходства над нами, столько гордости за себя умного. И ожидания того, что все равно все будет по его. Вот только мы уедем — и будет.
Меня прямо передернуло всего от отвращения. Нет, я сам не подарок, но это…
— Это спорный момент. — Я подошел к Генриху, который снова выглядел как приличный юноша, случайно попавший в дурную компанию. — Ты никогда не бывал в Лесном краю?
— Нет. — Генрих чуть попятился назад.
— Зря. — Я склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на своего собеседника. — У нас красиво. Много лесов, много озер, отличная охота. Это, возможно, лучшее место на континенте.
В тишине из толпы раздался выкрик Фалька: «Лесной край!» Речь шла о его родине, и просто так он это оставить не мог.
— А еще мы, тамошние жители, обладаем одной интересной чертой, — продолжал я. — Мы упертые. Вот если во что поверили или к кому привязались, то все, назад пути нет. Лесные жители, что тут еще скажешь? Я вот с твоим братом дружу, если надо — умру за него не задумываясь.
Генрих молчал, но я заметил, как забегали его глаза.
— Но то твой брат. А ты — другое дело, — улыбнулся я. — Мне все равно, есть доказательства твоей вины или их нет, я точно знаю, как оно все обстоит на самом деле. Потому что сам все видел и слышал. А еще я не твой родственник, мне никто не может запретить тебя убить.
— Закон запретит, — быстро сказал Генрих. — Между нами нет вражды и обиды.
— Да как же нет? — Я два раза хлестнул его ладонью по щекам — сначала по левой, потом по правой. — Я неотесанный барон из Лесного края, приличий не знаю и только что нанес тебе оскорбление. Надо смыть его моей кровью. По-другому уже никак.
