Серафина - Хартман Рейчел (серия книг TXT) 📗
Сердце мучительно колотилось.
— Вы знали, что она — саар, а мой отец — человек, и никому не сказали?
Он поднялся на ноги и доковылял до окна.
— Я — даанит. У меня нет привычки винить других в том, в кого они влюбляются.
— Если вы были ее спонсором, разве не должны были сообщить в посольство, прежде чем стало слишком поздно? — спросила я голосом, звенящим от слез. — Не могли по крайней мере предупредить отца?
— Теперь-то это кажется очевидным, — сказал он тихо, разглядывая пятнышко на своей просторной льняной рубашке. — Но в то время я просто был за нее рад.
Я прерывисто вздохнула.
— Зачем вы сейчас мне это говорите? Вы не решили…
— Отказаться от своей несравненной помощницы? Я что, похож на сумасшедшего, девушка? Зачем, думаешь, я предупреждаю тебя о проверке крови? Мы тебя спрячем в надежное место или найдем кого-нибудь из сильных мира сего, кто может хранить секреты. Принц…
— Нет, — сказала я слишком быстро. — В этом нет нужды. Моя кровь так же красна, как ваша.
Он вздохнул.
— Я, значит, тут распинался и рассказывал, как восхищаюсь твоей работой, и все зазря. Наверняка ты теперь начнешь лениться и самодовольничать!
— Виридиус, нет, — сказала я, шагнув к нему и порывисто поцеловав его седеющую макушку. — Мне прекрасно известно, что это ваша работа.
— Так и есть, — буркнул он. — И я ее заслужил.
Я помогла ему снова добраться до подагренного дивана, и он закончил диктовать главную тему и две подтемы своего сочинения, придумав способ преобразовать их одна в другую, который требовал необычайной смены тональностей. Поначалу я записывала все механически, мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя после откровений о матери, но музыка сначала успокоила меня, а потом привела в восторг. Я мысленно уронила челюсть, будто деревенская девчонка, впервые в жизни увидевшая собор. Вот контрфорсы и окна-розы, сотканные из музыки, вот колонны и своды, более прозаичные структурные элементы, и все это служит единой цели, поддерживает и обрамляет величественное пространство внутри, парящие просторы, настолько же прекрасные, как и архитектура, в которую они заключены.
— Подозреваю, ты не принимаешь меня всерьез, — пробурчал Виридиус, когда я почистила перо и собралась.
— Сэр? — изумилась я. Последний час я провела в восторге от его мастерства. По мне, это значило, что я принимаю его всерьез.
— Ты при дворе недавно и, наверное, не понимаешь, какой ущерб могут причинить слухи. Спрячься, девушка. Нет ничего стыдного в стратегическом отступлении, пока Скандал, этот проклятый василиск, не отведет свой убийственный взгляд… особенно если тебе на самом деле есть что скрывать.
— Я это учту, — сказала я, кланяясь.
— Едва ли, — прошептал он, когда я повернулась к выходу. — Слишком уж похожа на свою мать.
Дневной свет сдался невероятно рано, чему помогала мрачная завеса облаков, снова собирался пойти снег. После целого дня дел и поручений впереди остался лишь урок принцессы. У нее самой тоже был напряженный день, заполненный делами совета; пять раз меня находили слуги с записками, и в каждой наш урок откладывался, пока не оказался перенесен почти что на время ужина. Когда я уже подходила к южной гостиной, меня перехватил еще один посланник. Я, должно быть, закатила глаза, потому что парень перед тем, как поспешить прочь, высунул язык.
Записка определенно была написана под диктовку. В ней говорилось: «Принцесса просит вас встретиться с ней во второй прачечной. Это срочно. Приходите немедленно».
Я уставилась на пергамент в замешательстве. Зачем Глиссельда хочет встретиться в таком странном месте? Наверное, боится, что ее подслушают.
Я торопливо спустилась по черной лестнице в узкие коридоры для слуг. Прошла под большим залом, официальными помещениями, мимо кладовых, жилых комнат слуг и зарешеченного, мрачного входа в донжон. Прошла душную прачечную, но это была не та — это я определила по отчетливому отсутствию принцессы Глиссельды. Я спросила прачку, и та указала мне дальше по коридору в темноту.
Впереди показалась печь, отапливающая ванную комнату королевы. Трое чумазых мужчин подавали уголь в разинутый рот печи, который неприятно напомнил мне Имланна.
Мужчины уставились на меня в ответ, опираясь на лопаты и улыбаясь беззубыми улыбками.
Я помедлила. Густой, тяжелый запах угля заполнял ноздри. Может, я неправильно поняла указания прачки? Не может же быть, чтобы кто-то решил стирать одежду так близко к месту, заполненному угольным паром?
Подумала было спросить дорогу у кочегаров, но было что-то зловещее в том, как они держались. Я смотрела, как они кидают уголь, и никак не могла отвернуться. Жар волной налетал на незащищенное лицо даже с такого расстояния. Их силуэты казались темными дырами в безумно бушующем пламени. Едкий дым пронизывал все помещение, жаля глаза и легкие.
Все это было похоже на Инфернум, где страдания ожидали души тех, кто отверг Небесный свет. Почему-то вечные муки все равно считались предпочтительней полного отсутствия души. Если честно, я не совсем понимала почему.
Стоило отвернуться от этого адского видения, как путь мне преградил темный рогатый силуэт.
25
К моему изумлению, это оказалась леди Коронги — а за рога я приняла края ее старомодного атура.
— Это вы, дева Домбей? — спросила она, вглядываясь в меня, будто никак не могла сфокусировать взгляд. — У вас такой вид, будто вы потерялись, дорогая моя.
Я издала смешок облегчения и присела в реверансе, но не подумала признаться, что должна где-то здесь встретиться с принцессой.
— Я как раз шла на урок к Глиссельде.
— Вы выбрали необычный маршрут. — Она бросила взгляд на грязных троглодитов позади меня и в отвращении наморщила припудренный нос. — Пойдемте, я покажу вам, как отсюда выбраться.
Она ждала, выставив левый локоть вбок, будто куриное крыло, и я логически заключила, что мне предполагается за него взяться.
— Что ж, — сказала она, когда мы двинулись назад по узкому коридору. — С тех пор, как мы виделись в прошлый раз, прошло немало времени.
— Э-э-э… Наверное, — сказала я, не понимая, к чему она ведет.
Она ухмыльнулась под вуалью.
— Говорят, вы с тех пор стали храброй авантюристкой — кокетничаете с рыцарями, дерзите драконам, целуетесь с женихом второй наследницы престола.
Я похолодела. Неужели и об этом сплетни ходят? Вот что Виридиус имел в виду, когда говорил, что слухи, расползаясь, набирают обороты до тех пор, пока мы не потеряем всякую возможность их остановить?
— Миледи, — сказала я дрожащим голосом, — кто-то вам солгал.
Ее пальцы впились мне в руку, словно когти.
— Вы думаете, что так много знаете, — процедила она неестественно любезно. — Но вас переиграют, дорогая моя. Вам известно, что святой Огдо говорит о самоуверенности? «Есть в зрении слепота, и в уме — глупость. Будь терпелив: даже самое яркое пламя сожжет само себя и угаснет».
— Он это говорил о драконах. И что я сделала, что заставила вас считать меня самоуверенной? Это оттого, что я не согласилась с вашими взглядами на образование принцессы?
— Со временем все откроется, — сказала она небрежно, таща меня за собой. — Тем, кто прав.
Мы повернули на запад и вошли в прачечную.
Вторую прачечную.
Котлы были перевернуты, и прачки ушли наверх ужинать, но огонь все еще ревел. С потолочных перекладин, почти касаясь пола, свисало постельное белье и трепетало, будто платья на балу призраков. Искаженные тени мелькали на этих бледных экранах, вытягиваясь и сжимаясь по прихоти переменчивых языков пламени.
Одна из теней двигалась осмысленно. Здесь был кто-то еще.
Леди Коронги повела меня по лабиринту сохнущего белья в дальний угол комнаты, где нас ждала принцесса Дион, шагая туда-сюда, будто львица в клетке. Все это было как-то неправильно. Я остановилась, леди Коронги потащила меня дальше. Принцесса презрительно усмехнулась.
