Эссенция пустоты (СИ) - Харт Хелег (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Простите, господин. Мы налетели на орду как только взошло солнце. Только мы их увидели, сразу поняли, что все поляжем…
— Сколько их?
Глаза Асылтана расширились, словно он был в ужасе от того, что увидел. Мужчина открыл рот, но слова прозвучали не сразу:
— Я… не знаю. Им нет числа. Тысячи тысяч. Всяких. Больше всего гоблинов, каких мы обычно топчем лошадьми. Но есть такие, которых я никогда не видел. Большие, рогатые — настоящие демоны! Они даже коней… с одного удара…
В тяжёлых взглядах командиров отчётливо проглядывали рушащиеся надежды.
— Они сломили нас за полчаса, — продолжил боец, глядя в одну точку. — Протрубили отступление, но поздно. Нас уже окружили. Началась резня.
— Где все уцелевшие? — тихо спросил Харрас.
— Не знаю. Не помню даже, как сам вырвался.
— Воин, — подал голос один из тысячников, — ты хочешь сказать, что из восьмитысячного войска вернулись только вы двое?
— Я не знаю… — голос Асылтана снова надломился. — Может, кто-то ускакал в другую сторону. Но там все гибли… На части рвали и людей, и коней…
Боец окончательно расклеился, и из него больше не смогли выдавить ни слова. Он рыдал, сжав в руках нетронутую кружку с вином.
— Уберите его с глаз долой, — Харрас с отвращением махнул рукой.
Трясущегося мужчину подняли и под руки выпроводили в другое помещение.
— Ваши предложения, — проговорил главнокомандующий, растирая уставшие глаза.
Рэн не собирался оставаться на дальнейшее обсуждение. Он услышал всё, что нужно.
Идя по улице, пуэри с тоской оглядывал дома, окрашенные в оранжевый заходящим солнцем. Город обречён. Это ясно, как день. Никакая подготовка, никакие хитрости, никакая тактика не помогут, если численность противника измеряется миллионами. Отродья взберутся на стены по горам трупов сородичей, и всё равно сохранят численное преимущество. Шестьсот тысяч человек не позднее, чем к завтрашней ночи, погибнут. Самое время бежать, но убежать-то как раз уже не получится. Отродья голодны, злы, и их ничто не остановит. Завтра они вволю полакомятся человечиной.
На вопросительный взгляд Хелии пуэри коротко ответил:
— Всё нормально. Бой будет завтра. Предупреди своих людей.
И улыбнулся. Потому что так было правильнее.
Немного потрепавшись с пираткой, Рэн вернулся к своим подчинённым и проверил их успехи. Стреляли хорошо. В мишень попадал каждый. Охотник известил их о предстоящей битве и даже выдал пару ободряющих фраз. Потом он нашёл ответственного за склады оружия и спросил, на какой боезапас может рассчитывать его отряд. Шесть тысяч стрел. Добротных, длинных, под мощные луки. Да ещё пять сотен болтов. Итого шесть с половиной тысяч снарядов против миллиона врагов. Лучше, чем ничего.
На вечернем собрании совета пуэри узнал позицию, которую займут его полторы сотни — на северной стене, в самом горячем месте. Сотню Хелии поставили в резерв, ближе к центру города.
Перед тем, как лечь спать, Рэн поддался душевной слабости и попытался связаться с Энормисом — схватился за последнюю ниточку, способную вытянуть несчастных жителей этого города из голодной пасти орды. Не смог дозваться. Где бы чародей ни находился, для магической связи он был недоступен.
Прометавшись в беспокойной дрёме всю ночь, наутро охотник чувствовал себя разбитым. Словно в тон его настроению изменилась погода — небо заволокла серая хмарь, а с моря подул холодный ветер. Это было очень кстати, потому что Рэн не мог себе представить массовую бойню в погожий летний день. Погибших оплакивать будет некому, так может их оплачет хотя бы дождь?
Горожане, военные и беженцы готовились к грядущей битве и недовольно косились на небо. Писари заполняли свои книги. Строители возводили укрепления. Инженеры сверялись с чертежами. То и дело сосредоточенные лица посещало странное выражение: словно люди надеялись, что всё происходящее — неправда, и нет на самом деле никакого нашествия, и не будет никакого сражения, а есть обычный пасмурный день, в котором всё идёт своим чередом. И что после полудня будет обеденный перерыв, а вечером — ужин. А на следующее утро все встанут, и каждый снова возьмётся за своё дело.
Это выражение путешествовало по лицам весь день.
До тех пор, пока на самой высокой в городе башне не загремел, раскалывая воздух, колокольный набат.
Глава 27
И земля рассыплется пылью
Закрывающийся пространственный разрыв выдавил меня из вакуумного пузыря прямо над бурным водным потоком. Точные координаты никак не рассчитать: чем дальше перемещаешься, тем больше погрешность. К счастью, в последнее время я пользовался Тропами столько раз, что машинально сплёл заклинание левитации и без лишней суеты спланировал на берег. Честно говоря, сам удивляюсь, насколько легко и естественно у меня выходят такие сложные плетения.
— Ну и ну! — присвистнуло Отражение. — Глянь-ка.
Двойник указывал на горную цепь, что вздымалась на востоке, небо над ней словно свернулось в гигантскую тёмную спираль, в которой утопали самые высокие пики. Этот чудовищный вихрь медленно вращался, разбрасывая лоскуты туч, но на месте потерянных хвостов тот же час отрастали новые. Чернота то и дело подсвечивалась изнутри вспышками молний.
Хребет Бурь, что тут ещё скажешь.
— Там в Эфире чёрт знает что творится, — сказал я. — Понятно, почему тропу удалось открыть только сюда.
Несмотря на то, что здесь как раз наступил полдень, жарой и не пахло. Оно и понятно — северные широты, континентальный климат. Да ещё и такая погодная аномалия неподалёку. Даже в лиге от подножия гор ветер казался колючим и злым, несложно представить, что творится на склонах. Увы, как раз туда-то я и направился.
Судя по масштабам бедствия, до замыкания мира здесь находился очень крупный энергетический узел. Издалека сложно было понять, что от него осталось спустя девять тысяч лет, но визуально всё это выглядело как одна большая катастрофа. Надежды на то, что я найду здесь искомое углубление в прослойке, с каждым шагом оставалось всё меньше.
— Мы что, пойдём туда пешком? — Отражение скорчило недовольную мину. — До-о-олго.
— Не ной. Ты всё равно не устаёшь.
— О тебе же беспокоюсь.
Я громко фыркнул.
— И что ты предлагаешь?
— Ты прекрасно владеешь левитацией. Сил у тебя теперь хватает, так зачем понапрасну изнашивать обувь?
— Тратить силы перед тем, как сунуться в это? — я ткнул пальцем в направлении вихря. — Ты смерти моей хочешь, что ли?
— Ну ладно. Как скажешь.
Я оглянулся на ходу и удивлённо воззрился на своего невидимого друга.
— Ты не заболел? Такой покладистый стал в последнее время. Даже настораживает.
Двойник пожал плечами.
— Как только Энормис-Рефлексирующий-Кретин стал Энормисом-Относящимся-Ко-Всему-Проще, я понял, что ты не безнадёжен. Теперь ты хоть иногда стал принимать адекватные решения.
— Это мне говорит моя галлюцинация, — усмехнулся я. — Представляю, что бы на это ответили Рэн и Литесса.
— Да кого беспокоит их мнение? Они же ни черта не понимают в сумасшествии! Вот Дисс — тот понимал. Жаль, что я появился в твоей голове только после его смерти.
«Жаль, что ты мне сразу же по-человечески не смог объяснить, кто ты такой, почему меня достаёшь, и какого лешего тебя никто кроме меня не видит, — подумал я с досадой. — Жизнь была бы намного проще».
— Я всё слышал! — воскликнуло Отражение и неожиданно серьёзно добавило: — Ты же понимаешь, что я подселился в твою черепушку не по своей воле. И будь всё по-моему, я не стал бы ничего усложнять.
— Теперь уже без разницы. Найти бы только эту треклятую аномалию.
Ветер усиливался с каждой сотней саженей. Ни порывов, ни смены направления: потоки воздуха непрерывно неслись с юга на север. Вся растительность — которой, к слову, было немного — фактически лежала на земле, и только в каменистых логах встречались более-менее живые кустарники и деревца. Похоже, ветра в здешних краях не утихали большую часть года, что привело к выдуванию плодородного слоя почвы.
