Вернувшийся к свету (СИ) - Вэдер Ольга (книга жизни TXT) 📗
Когда его хоронили у стены недостроенного замка, Линнель была мрачна и молчалива, и брату, который поглядывал на нее, было боязно. Нет, она не обвиняла, но ее молчание было страшнее любых слов. И Лэйано пообещал себе: что бы ни случилось в жизни Линнель, он никогда не вмешается.
Узнав обо всем, Ардаггер пожал плечами по своему обыкновению: в то время он сам не пережил потери любимого человека, поэтому понять сестру не мог. Но, правильно разобравшись в ситуации, он заметил, что либо Фаральду нужно было признаться в том, что он оборотень, либо Линнель надо было сказать, кто она такая. И двое были бы счастливы.
Выслушав рассказ, Леми вздохнула: она начала понимать Линнель.
Ардаггер давно молчал, и Леми наконец заметила, что летят они в полной темноте. Светили только звезды и алый огонь глаз Хозяина Харда.
- Почему Линнель ничего не сказала Фаральду? - сказала девушка. - Если бы он узнал, кто она, он, скорей всего, рассказал бы ей, что болен. Линнель смогла бы в таком случае вылечить его?
- Конечно. Для нее это стало бы делом получаса, - ответил дан. - Но вспомни, что я тебе говорил. В то время Линнель боялись сильнее меня, и она опасалась, что Фаральд расстанется с ней, когда узнает, что она создательница мира. А если и не расстанется, то изменит свое отношение.
Леми задумалась. Ардаггер мрачно добавил:
- Линнель до сих пор его помнит.
Прошло столько времени, подумала Леми. Девушка поняла, что за маской холодного равнодушия, которую давно надела Линнель, скрывается страдающая женщина. Но, может быть, ей еще повезет? Как говорит Ардаггер, "у нас впереди вечность".
- Хозяин, - прервал ее размышления жалобный голос Шэндора, - я больше не могу. Или мы сядем, и я передохну, или, клянусь крыльями, через пять минут я упаду.
Дан глянул вниз. Для Леми вокруг была непроглядная тьма, но Ардаггер видел в темноте и, определив, где они находятся, сказал:
- Снижайся. Сядешь у Трех Стражей.
Обрадованный дракон чаще замахал крыльями и начал кругами спускаться. Леми ожидала от него обычного неизящного приземления, но на сей раз Шэндор сел так плавно и аккуратно, что девушка не заметила, когда он коснулся земли у подножия Трех Стражей.
Ардаггер спрыгнул на землю со спины дракона. Леми не стала рисковать и осторожно спустилась по крылу.
- Зажечь костер? - спросил дан.
- Заклинанием? - живо заинтересовалась Леми.
- Нет, - из темноты донесся короткий смех, - Шэндор зажжет - он как-никак дракон.
- Так неинтересно, - задумчиво заметила девушка.
Ардаггер снова рассмеялся.
- Пойду наберу дров, - сказал он.
Леми стояла, прислонившись к холодному бронированному боку Шэндора. Зверь вроде бы дремал, но открыл глаза, когда вернулся Ардаггер. Дохнув на груду хвороста, дракон зажег костер.
- Побудешь здесь? - спросил дан. - Не беспокойся, с Шэндором ты в полной безопасности...
Дракон всхрапнул. Дан колюче глянул на него и договорил:
- ...если его вовремя разбудить.
Девушка тоже посмотрела на дракона. Она вздохнула, зная, что Ардаггер все равно уйдет, будет на то ее согласие или нет, и сказала:
- Иди.
Ардаггер поднимался по склону в задумчивости. Странное дело! Мало кто обращал внимание на то, сколь неохотно в последние годы темный повелитель ввязывается в битвы и в поединки. Власть над Хардом теперь устраивала его вполне. Злость или отчаяние, а порой и то, и другое вместе - вот две эмоции, которые толкали его последнее время в бой.
Когда я решил отвоевать мир, размышлял дан, поднимаясь на холм, мне следовало забыть о том, что я его создавал. Надо было вести себя как завоеватель в чужой стране. Да, когда я принял это решение, я был молод и не понимал, к каким последствиям оно приведет.
Все зашло далеко, внезапно подумал он. Меня всегда будут воспринимать как темного повелителя, бессердечного Хозяина Харда, мне будут приписывать и те поступки, которых я не совершал. Будут считать, что все самое жестокое и подлое, злое и коварное пошло от Кэрхеда Бешеного. Никто не станет размышлять, так ли было на самом деле. Кому это интересно?
Обидно и горько было ощущать себя чужим в собственном мире, но хуже было то, что дан прекрасно понимал - виноват он сам. Страшно оставаться наедине с такими мыслями, и Ардаггер старался не думать об этом, однако упрямые мысли одолевали его, и против воли дан продолжал размышлять. Надо было или не идти против Оннелана, или идти до конца.
Идти до конца, про себя повторил старший дан, и ему стало жутко, когда он представил это. А в самом деле, чем бы все закончилось? Огненными смерчами, гибелью тысяч и тысяч созданий, потоками крови, бешеными битвами, когда рубятся, ничего не осознавая, убивают, ни о чем не думая. Чем бы все закончилось, пойди он до конца? Пыльными вихрями над опустевшими поселками, развалинами городов, гниющими трупами на дорогах, зараженными водами некогда прозрачных рек, разбредающимися чудовищами, рискнувшими выйти из Пограничного леса, и пожирателями падали. Мир один раз стоял на грани подобного, и если бы не Карими...
Сейчас все могло продолжиться. Вражда и война затихли, но наверняка не исчезли бы окончательно, если бы не Леми.
Никто не знает, что судьба мира повернулась из-за двух женщин, хмуро улыбнулся дан. И впервые в голову ему пришла мысль попросить Раймора дополнить "Данов". Что-то добавить в середину текста, переписать конец. Пусть эта поэма станет единственной правдивой историей обо всех создателях и о тех, чьи судьбы были связаны с судьбами данов.
И душу пеплом затянуло,
Легла холодная зола,
Когда последнею дорогой
Его любимая ушла.
Найдется ли еще такая,
В грядущих, полных тьмы, веках,
В глаза которой дан заглянет
И не увидит тайный страх?
Он поднялся на вершину Файна, самого высокого холма из Трех Стражей. Дану хотелось побыть одному, даже без Леми. Он чувствовал усталость больше от размышлений, чем от напряжения последних дней. Отдохнуть бы, ни о чем не думая! И ему безумно захотелось на берег Горного Хрусталя, на Данов Трон. Как давно он там не был и насколько хорошо он помнил пейзаж Трона - до последнего замшелого валуна на верху обрывистого берега.
Было по-прежнему тихо и, вздохнув, дан начал спускаться с холма. Он видел внизу длинное тело дракона, чешуя которого поблескивала, отражая свет костра. Ардаггер думал, что отсутствовал долго, и костер потух, но, поразмыслив, он понял, что ходил не больше получаса.
Набрав по пути веток, дан вернулся к Леми. Она не спросила его ни о чем, но пристально следила за движениями Ардаггера, за выражением его лица.
- Не скучала? - спросил дан.
- Нет, - отозвалась Леми, подкладывая ветки в огонь. - Поскольку мы с Шэндором вели познавательный разговор, у нас не было времени отвлекаться.
Дракон тяжело заворочался, зашуршал крыльями и выплюнул струю жидкого пламени, которая упала на землю и некоторое время горела, освещая подножие Файна. Ардаггер понял, что словесный поединок дракон проиграл. Ого, подумал он, тщательно скрывая улыбку, теперь Леми стала госпожой и для этих созданий.
- Воробушек, - сказал дан, - ты не теряешь времени.
- Не скажу, что этот разговор был мне приятен, - грустно произнесла Леми.
Ардаггер сел рядом, прислонившись к боку Шэндора.
- Драконы умные и циничные существа, а сочетание этих двух качеств делает из них довольно гнусных созданий, - дан говорил так, будто представителя этих созданий поблизости не было, и его слова вкупе с тоном обидели дракона.
- Хозяин! - прогрохотал Шэндор.
- Вообще, - создатель мира упорно не желал замечать ни присутствия старейшины драконов, ни слышать его замечаний, - иногда я жалею, что их создал!
Дракон затих.
- Шэндор, - обратился к зверю создатель мира, - тебе лежать еще час, потом ты снова повезешь нас. Я не намерен терять время, - Ардаггер наклонился к Леми.
