Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей (читать книги онлайн без .txt, .fb2) 📗
— Док, какая разница кого, главное питательно! — цыкал тот зубом.
— Ты каннибал, Фома! Самоед! Ты пожираешь самоё себя!..
Доктор уверял, что подобные твари копируют не только внешний вид, но и внутреннее, так сказать, содержание, вплоть до малейших привычек, а это смертельно опасно. Фома, разомлев, грел бока, его клонило в сон от огромного куска мяса и резоны друга о том, что белок этой твари репродуцирован из его виртуального белка, дрёмы не разгоняли, наоборот, видения становились все более спиралевидно закрученными, как ДНК, которые якобы копирует тварь.
И потом если он ест свой же белок, то тогда о какой экологической катастрофе идет речь?
— Катастрофа самоедства! Это никогда ни к чему хорошему не приводило, Фома, как ты не поймешь?! В любом просвещенном обществе, в любой самой отсталой конфессии это грех или мракобесие, ты ведешь себя как каннибал!..
Но Фома не понимал, как может считаться грехом попытка выжить. Неизвестно, как бы себя вели в подобной ситуации служители культов, не говоря уже о просветителях. Скорее всего, с голодухи, они приветствовали бы это либо как благодать либо как научное открытие, расширяющее горизонты сознания, но в любом случае не отказались бы от свежеприготовленного мяса. Вот и Синдбад, зачем-то вспомнил он, летя на птице Рух, скармливал свое мясо не только ей, но и себе.
— Насколько мне известно, она не приняла его дары и отрыгнула, — заметил Доктор.
— Ну и я отрыгну, Док, дай только выбраться отсюда! Ей-богу, так отрыгну!..
И Фома сыто рыгнул в доказательство, а потом все-таки уснул под нудные нотации Доктора о том, что он снова создает причинно-следственную связь, и теперь эта тварь будет преследовать его во всех реальностях до скончания века…
Хорошо, что он, наученный многократным и довольно горьким опытом переходов, вываливаясь в очередную реальность держал Ирокез наготове. Это спасало его жизнь много раз, в зависимости от того, какая реальность появлялась перед ним, допотопная или высокотехнологичная, Ирокез становился то дубиной, то лазером и всегда был на высоте актуальности…
Он шел по запутанным коридорам странного дворца полуодетый, с полотенцем на шее, словно из бани. Сработало и выручило какое-то шестое чувство. Еще не поняв, что и как, он выставил клинок и отбил колющий удар, направленный прямо в грудь, потом, сразу, еще один рубящий. Еще и еще отражал он удары, но первый удар он все-таки пропустил, рикошетом, и теперь левое плечо тяжело набухало кровью.
— Какого черта? — прохрипел он, и едва успел отскочить в стенную нишу, уходя от следующего удара, а потом, сразу к противоположной стене, чтобы увидеть противника.
Неизвестный попал под свет единственного факела над нишей и Фоме удалось рассмотреть его. Это был какой-то сумасшедший красавчик в красном камзоле и с тонкими усиками над верхней губой. Нападающий был во всеоружии, его меч был длиннее, на груди кожаный панцирь, на руках защитные краги.
— Ты умрешь! — шипел он, вновь и вновь нападая.
Ни тебе привета, ни здрасте, все, как в дурацком кино! Только уйти с этого сеанса Фома не мог. Преимущество было полностью на стороне нежданного визави. Еще два таких же рубящих удара и один колющий. Тактика красавчика была проста, имея преимущество в длине клинка, надо просто наколоть на него противника, в данном случае, Фому, что этот неизвестный, но явно безумный мститель и делал. Фоме же приходилось отступать, волоча за собой повисшую плетью левую руку; похоже поврежден нерв.
Противник снова его зацепил. На этот раз шею и тоже с левой стороны. Кровь обильно текла, грозя большой потерей, если схватка затянется. А она обещала затянуться и не в его пользу, неизвестный стал гораздо аккуратнее после нескольких удачных выпадов Фомы, больше не бросался на него, очертя голову и вообще, близко не подходил, орудовал издалека своим длинным убийственным жалом.
Под градом непрекращающихся ударов Фома отступал по коридору, почему-то зная, что за поворотом тот должен закончится тупиком, где его очень просто насадить на длинный клинок, как кролика на вертел. Еще две рваные царапины на руке и ноге. «Этот безумец не так уж безумен, вымотав и обескровив, он убьет меня потом, ничем не рискуя
Действительно, у него уже темнело в глазах, после парной кровь текла особенно охотно. Он чувствовал, что вся левая сторона: плечо, грудь, нога, — залита кровью. Еще один порез, снова на левой руке, и Фома, чувствуя дурноту, едва успел отскочить за угол от сильнейшего рубящего удара.
Прижавшись к стене, он понял, что теряет последние силы и сознание, которое к тому же странно раздваивалось, даря обрывочные картинки обеих реальностей, но никак не складываясь в общую и внятную картину.
«В баню сходил, называется! — успел подумать он. — Кровью умылся! Как глупо! Какого все-таки черта ему от меня нужно?»
Тихий ветерок, как всегда перед трансформацией, на этот раз спасительной, пробежал по позвоночнику. Вот только успею ли, подумал он, понимая, что неизвестный не даст ему больше и мгновения. Собрав последние силы, он страшно закричал, выскакивая на противника. Красавчик, увидев перед собой кровавый призрак, замахивающийся на него мечом, с готовностью бросился вперед. Он был уверен в своем фарте, о чем и сообщил Фоме его крик, что сегодня-то он добьет проклятого графа-самозванца!
«Я самозванец? — успел изумиться Фома. — Граф?»
И тут между ними, словно проломив потолок, с тяжелым «ух», вывалился Буря, и вопросительно захрюкал в полутьме. Он как всегда несколько запаздывал с переходом, Фома к этому уже привык, но неизвестный… То, что он человек неадекватный, было и так понятно, но чтоб настолько?..
Красавчик, завизжав от ужаса, стал рубить безоружного пришельца, превратив коридор в кровавую баню. Грузное тело Бури уже не подавало признаков жизни, стены, потолок да и сам красавчик были в крови, а он все визжал и рубил. Верный Фастфуд закрыл Фому своим телом, как скатертью-самооборонкой. Не об этом ли его предупреждал Доктор, мелькнуло в голове у Фомы.
Когда нападавший очнулся от исступления, он с неприятным удивлением обнаружил, что меч его сломан, а от графа почти ничего не осталось. Ирокез, направленный на незнакомца, исчезал, так же как исчезал и сам граф. Еще мгновение и странствующего рыцаря не стало, истаял.
— А-а!.. — Красавчик, нанеся несколько бесполезных и бессмысленных ударов вслед исчезающему противнику, стал колотить в исступлении по стенам коридора обрубком своего меча. — Стой, мерзавец! Убью!.. Куда?! Я все равно тебя найду, граф!..
И он побежал по коридорам, заглядывая во все углы и выкрикивая проклятия графу. Потом как будто что-то вспомнив, он вдруг замолчал и вернувшись на место побоища, минуту рассматривал изрубленное тело. Затем, на цыпочках и озираясь по сторонам, снова исчез в темноте коридора, уже без звука. Но ничего этого Фома уже не видел и не слышал. Он летел на своем пыльном от мельчайших капелек света катафалке поперек всего — и пространства, и времени, и здравого смысла, и судьбы…
— Ничего не понимаю! Человек лежит без сознания в палате второй день, а у него на теле появляются колотые и резанные раны, которых вчера не было!.. И никто ничего не знает!.. Что у вас тут происходит по ночам? Какой маньяк на нем тренировался?
— Василий Николаевич, клянусь вам, в отделение никто не заходил после девяти часов! Сама двери на ночь запирала. И ночью было тихо.
— Так что он сам себе нанес эти раны?
— Он не приходил в сознание. Я была в палате в десять, проверяла капельницу и больше там никого. А утром баба Маня и…
— Баба Маня!.. У него чудовищная потеря крови! Срочно в операционную!.. Когда уже кончатся эти чудеса с утра? То он у вас летает, то кровью обливается, Туринская плащаница, тоже мне!
— Что летает я не видела, это баба Маня…
— А я и говорю, кто же еще?.. Только в ее смену и происходят эти безобразия!
— Она лучшая санитарка!