Мой личный чародей (СИ) - Анненкова Ирина (лучшие бесплатные книги txt) 📗

Как-то раз Ал решил показать нам загадочные приграничные пущи, которые на первый взгляд представляли собой довольно широкую полосу самого обычного, хотя и очень густого леса, окружавшего земли эльфов. Через каждую дюжину-другую верст деревья расступались, образуя длинные проходы, на входе и на выходе бдительно охраняемые стражей, очень серьезно относящейся к своим обязанностям. Так как мы пришли вместе с Алом, нам всё-таки было позволено пересечь границу Священного Леса. Правда, один из стражников, ничуть не смущаясь, принялся за нами подглядывать, не очень старательно маскируясь под молодой дубок.

— Хочешь, одну штуку покажу? — плутовато спросил эльф. Оттащив меня подальше от любопытного "деревца", так, что оно больше не могло за нами шпионить, не покидая боевого поста, мой друг предложил: — Ну-ка, попробуй пройти через лес.

Я пожала плечами. Лес, конечно, был густой, с разросшимся подлеском, но и только. В чем подвох-то? Я развела руками тонкие стволы орешника и шагнула вперед. Ой! В тот же самый миг деревья и кустарники (среди которых, кстати, росло полным-полно покрытых шипами барбариса и боярышника!) настолько плотно переплели свои ветви, что пройти сквозь эту живую колючую стену не сумел бы даже не особо крупный заяц.

Степан всё же предпринял свою собственную попытку. Что ж, мы быстро поняли, что там, где не проскочит заяц, не пролезет и кот. Однако неплохо эльфы сумели позаботиться о своей безопасности!

Когда мы со Степкой окончательно убедились, что враг тут точно не пройдет, Аллардиэль удовлетворенно вздохнул, провел руками по тому самому месту, где до этого тщетно пыталась пробраться я, и на наших изумленных глазах подрост покорно подался в стороны, давая нам дорогу. Следуя кивку нашего остроухого провожатого, я, крепко прижимая к себе подозрительно сопящего кота, последовала за эльфом. Сразу за моей спиной заросли начали смыкаться. Через несколько шагов я поняла, что попала в самый настоящий плен. Кустарники вокруг нас были настороже, и если к Алу они явно благоволили, то на любое мое движение с готовностью щетинились тысячей колючек.

— Ну что, впечатляет? — довольным голосом поинтересовался эльф, в чьи лопатки я была вынуждена буквально уткнуться носом, чтобы не вводить в искушение воинственную флору.

— Вполне, — кивнула я спине и уточнила: — Так что же получается, приграничные пущи чужих не пропускают, а эльфов — с милой душой?

— Совершенно верно, — ответил Ал. Теперь мы стояли, окруженные неестественно плотными зарослями рябины. — Только эльф может пройти пущи в любом месте. Все остальные — лишь через сторожевые посты.

— Всё ясно, — хмыкнула я. Магия моя, конечно, была давно и надежно утоплена в том эликсире, что исправно готовил для меня магистр Бранниан, но… — А ну-ка, подержи Степана.

Под удивленным взглядом загордившегося было ушастика, я порылась в карманах куртки и после серьезных раскопок извлекла на свет мятый сверток с творожным сочнем. Матушка Аллардиэля пребывала в стойкой уверенности, что девочка, то есть я, неправильно питается, и старалась меня закормить почище моего домового Микеши. Разломив печево пополам, я, присев на корточки, аккуратно положила его рядом с собой. Затем прижала ладони к влажной листве, плотным ковром закрывавшей землю, ощутила теплое дружелюбное дыхание своей, пусть мне сейчас и недоступной, стихии и тихонько прошептала:

— Батюшка Леший, не побрезгуй угощением, сделай милость! Дай своё благословение дочери земли и леса! Прими, как друга! — а потом выпрямилась и поклонилась в пояс.

Внешне ничего не изменилась: деревья не начали исступленно махать ветвями, из чащи не выскочил сам лесной хозяин и не бросился с разбега мне на шею. Однако нечто неуловимое подсказывало мне, что призыв услышан и вряд ли останется совсем без ответа. Всё свою сознательную жизнь я относилась к лесу, как к старшему брату и защитнику, и научилась чувствовать его настроения не хуже, чем свои собственные.

Я протянула руку и погладила побуревшую листву. Тоненькая рябинка задрожала под моими пальцами, но не отпрянула, не ощетинилась колючками притаившегося за нею боярышника. Когда же эльф, неуверенно косясь в мою сторону, двинулся обратно к опушке, то кусты и деревья больше не стремились вытолкнуть меня прочь, уже не так торопясь сплестись за моей спиной в непроходимую живую изгородь.

— Как ты это сделала? — изумленно прошептал Аллардиэль. — Они больше не захотели тебе противостоять! Это какая-то магия, да?

Я усмехнулась.

— Да ничего такого я, по большому счету, не сделала. И причем тут магия? Ты же знаешь, что я сейчас и огонька не наколдую.

— Тогда… как?

— Да очень просто. Ты же всё сам видел. Природу и природную нежить обмануть нельзя, глупый! Я была с ними абсолютно искренна — фальшь или ложь они почувствовали бы сразу. Ну и, конечно, знала, как и что положено сказать и сделать. Понятно?

До сих пор хранивший напряженное молчание Степка довольно завозился на руках эльфа, спрыгнул на землю и сла-а-адко так потянулся:

— Мы, друг Аллардиэль, народ лесной, знаешь ли! Так что, уж не взыщи…

День спустя мой домик почтил своим присутствием правитель Эрвиэль. Черноволосый эльф с насмешливыми фиолетовыми глазами был у меня частым гостем. Ничуть не стесняясь собственной настойчивости, он без устали расспрашивал меня обо всем, что я знала или о чем могла только догадываться, от уклада жизни синедольских селян до хода битвы за Долину Драконов. Пресветлого живо интересовало всё: какие культуры выращивают на полях и в огородах люди, как выглядит столица княжества Преславица, какого рода магию чаще всего практикуют наши чародеи, что представляет собою тот мир, где меня держал в заточении старый Сивелий (Правитель знал, что именно старый чернокнижник, заклятый враг кентавров, похитил меня из Преславицы; впрочем, в подробности своего общения с колдуном я предпочитала не вдаваться), как так вышло, что змеевихи отпустили нас восвояси, правда ли, что я дружу с оборотнем… да всего и не перечесть. Некоторые его вопросы были мне неприятны, некоторые будили слишком болезненные воспоминания. Я честно предупредила правителя эльфов, что пока не готова говорить обо всем, так что с его согласия рассказывала лишь о том, что не вызывало у меня внутреннего протеста. Так, я совершенно точно не могла обсуждать свою странную помолвку с Даром и взаимоотношения с великокняжеской семьей. Правильно говорят: то, что невозможно забыть, очень тяжело вспоминать.

Пресветлый Эрвиэль привычно расположился на узкой резной лавке под окном, с удовольствием вытянул ноги и принялся внимательно наблюдать, как я осторожно цежу в большую глиняную кружку яблочный взвар. Темно-серая рысь, крупный самец по имени Артас, ни на шаг не отходящий от своего хозяина, тут же растянулся рядом и прикрыл свои ярко-зеленые глаза — сделал вид, что спит. Однако настороженно вздрагивающие уши и время от времени вспыхивающие между век искры недвусмысленно указывали на то, что у их обладателя имелись самые серьёзные намерения пошпионить за нами. Я усмехнулась: кот — он всегда и везде кот. Пусть большущий — добрый аршин в холке, пусть свирепый лесной хищник, вполне способный завалить косулю и даже оленя. А нрав всё одно — кошачий! К слову сказать, собственно кошек у эльфов не было, поэтому на моего Степана они смотрели с откровенным любопытством. Правда, кое-кто, подобно Правителю, держал прирученных рысей, что служило для Степки постоянным источником раздражения. Ну так, ещё бы, ехидничала про себя я, здоровенные, клыкастые, верткие — ни тебе подраться, ни поухаживать…. На кота зверюги не обращали ни малейшего внимания, что злило того ещё больше. Ал мстительно хихикал, что у моего Степана приключился культурный шок.

Однако приходилось терпеть. Каждый раз, когда Эрвиэль в сопровождении Артаса удостаивал меня посещением, Степан предусмотрительно смывался. Я посмеивалась, поскольку знала, что кошак неизменно отправлялся в дом Ала, где, утешая себя, самоотверженно снимал пробу со всех блюд, которые готовились на кухне его матушки. Так как правитель приходил часто, Степка уже успел обрести утраченную за время наших с ним приключений дородность.