Мой личный чародей (СИ) - Анненкова Ирина (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Обалдевшие орки смотрели на меня круглыми глазами. Похоже, до них дошло, что им рассказали правду и ничего кроме правды. Я же разглядывала их мощные рослые фигуры, обветренные лица с довольно приятными чертами (хотя тех вождей из книжки всё же не стоило забывать!) и думала о том, что эти решившие слегка порезвиться парни почти ничем не отличаются от самых обычных людей. Наши синедольские добрые молодцы тоже не упускали случая подколоть приглянувшуюся красную девицу, причем шутки порой приобретали довольно рискованный оттенок.
Орки молча уступили нам дорогу. Шагая к дому Аллардиэля, я лопатками чувствовала их взгляды. Между нами было уже шагов сорок, когда коренастый парень крикнул мне вслед:
— Эй, синеглазая! Предложение остается в силе! Приезжай к нам в Ирлер!
— Смотри, Славка, — снова захихикал Ал, — ты с ними поосторожнее. У орков свой собственный кодекс чести: умыкнут — не чихнут, и даже прощенья не попросят! Будешь в юрте жить, овечек пасти.
Ну-ну. В принципе, отчего ж парням не попробовать и не рискнуть? Результат я им, правда, не гарантирую…
Обернувшись, я на ходу махнула рукой. Спасибо! Может, и приеду! Когда-нибудь…
На следующий день правитель Эрвиэль ещё раз (на этот раз принародно) высказал пожелание, чтобы я осталась жить на Земле Священных Деревьев, бегло перечислив разнообразные преимущества и выгоды моего согласия. Сразу видно, что готовился…. В конце своей речи черноволосый эльф незаметно мне подмигнул, чем немного примирил меня с тем печальным фактом, что это самое согласие было не более чем формальностью.
Мне было предложено на выбор несколько домов, хозяева которых выразили готовность принять меня; в их числе была и семья Аллардиэля, мать которого, Диннориэль, не сводила с меня влюбленного взгляда, поскольку мне удалось сохранить жизнь ее обожаемому сыночку. По-моему, даже если бы я была демоницей из Преисподней, она бы испытывала ко мне такую же исступленную благодарность.
Вежливо поблагодарив, я отказалась. Конечно, я была не в том положении, чтобы выдвигать какие бы то ни было условия, но, коль уж мне предстояло тут остаться, жить мне хотелось одной. Прежде всего, потому что я отнюдь не была уверена в том, что моя зловещая вторая сущность, пусть и связанная магией эликсира, всё-таки не сумеет вырваться на свободу. Ради безопасности гостеприимных хозяев мне стоило держаться наособицу. А, кроме того, мне требовалось ещё очень многое обдумать и осознать.
Так что, уж если тюрьма, так пусть хоть темница будет на одного. Степка не в счет.
Эльфам, похоже, было всё равно, лишь бы ценный объект благодарности в моем лице остался в их распоряжении. Недовольной осталась только матушка Ала, желавшая получить меня в свое личное пользование. Но ей пришлось смириться, и красавица-эльфийка утешила себя тем, что, не обращая внимания на мои слабые протесты, практически насильно заполнила отведенный мне дом разнообразной утварью, доверху набила стоящий в спаленке ларь одеждой на все случаи жизни, а также взяла с меня клятвенное обещание, что завтракать, обедать и ужинать я буду исключительно у нее.
Вот так я и поселилась в расположенном чуть на отшибе крошечном домике, сложенном из розовато-серого камня, чьи стены были заплетены жимолостью и ломоносом, а под островерхой черепичной крышей прилепилось гнездо ласточек. Стремительно прошуршал дождями ревун, листопад, как ему и положено, просыпался листьями, и наступила зима, необычно ранняя и студеная даже для здешних холодных земель. К началу месяца груденя снег уже уверенно покрыл землю и деревья, не собираясь таять до будущей далекой весны.
Два месяца не были потрачены даром. Добрых четыре седмицы были посвящены тщательному знакомству с землями эльфов. В сопровождении верного Аллардиэля мы со Степкой вдоль и поперек исходили Священный Лес, любуясь величественными деревьями и изящными домиками, притулившимися у их корней. В шумной тесной Преславице мне, выросшей в лесной глуши, было очень неуютно; в просторный же эльфийский город-лес, город — цветущий сад, не имевший ничего общего с людскими поселениями, я влюбилась с первого взгляда.
Ал сводил нас в рощу, где росли невиданные в Синедолии благородные белые клены, священные деревья эльфов, у подножья которых Перворожденные возносили молитвы своим богам. Я тут же вспомнила, что эти красавцы привлекли моё внимание, едва я очутилась в здешних лесах, сбежав от Сивелия.
— Вполне возможно, — кивнул парень, ласково поглаживая кору одного из кленов. — Они порой встречаются вне наших земель, но никогда не растут кучно, рощами. Эта — единственная в своем роде. Эльфам вообще невероятно повезло: покидая после войны свои оскверненные и выжженные леса, мы и мечтать не смели, что волею Богов окажемся там, где белых кленов даже больше, чем в наших исконных землях. Там-то их было совсем мало.
— А сейчас нет вообще, — сочувственно вздохнула я. По крайней мере, в Синедолии мне ни разу не доводилось встречать эти могучие деревья с ворсистой белесой листвой.
Тогда же я узнала, что почти у каждого эльфа есть "свое" дерево, которое является его энергетическим двойником, если надо — донором, практически побратимом. Некоторым очень везет, и для них такими деревьями становятся именно белые клены. Впрочем, двойником может быть и дуб, и рябина, и сосна, и ясень…
— Вот это мой друг, — Ал прижался щекой к гладкой серебристо-серой коре молодого дерева, которое прежде гладил. — Вы оба мои друзья, поэтому я хочу, чтобы вы познакомились.
— И что я должна сделать? — подозрительно спросила я у парня, глядящего на меня сияющими глазами. Нет, в самом деле? Может, надо пожать клену ветку?
— Просто приложи к нему свою ладонь, — попросил эльф, — и тогда мой двойник запомнит ту, которой я обязан жизнью. Ну, смелее!
Я осторожно прикоснулась к теплой, словно бархатной поверхности ствола — и изумленно ахнула. Кора под моими пальцами ощутимо нагрелась, и я почувствовала мягкий толчок доброй силы, которой дерево приветствовало меня.
— Он признал тебя! — ликовал Аллардиэль, благодарно прикасаясь кончиками тонких пальцев к своему клену, благожелательно шелестящему белесой листвой, над которой краски осени были не властны.
— Что значит — признал? Он что, теперь и моё дерево тоже?
— Нет, — извиняющимся тоном ответил эльф, — вот это вряд ли. Но, ты знаешь, а ведь всё может быть. Я не имею в виду именно это растение. Но если ты почувствовала отклик одного из них, то, вполне возможно, что рано или поздно ты повстречаешь своего двойника. Ты просто ходи, разговаривай с деревьями, дотрагивайся до них.
— И что?
— Ты сама ощутишь, когда это произойдет. Это сложно описать, но такое ни с чем не спутаешь.
— И что потом?
— Славка, — серьезно сказал Ал, — ты тогда почувствуешь, как это хорошо, когда у тебя есть своё дерево! Сможешь пользоваться его энергией, начнешь постигать магию леса! Это же здорово!
Точно. Здорово. Просто замечательно. Мне сейчас для полного счастья только сторонней силы и непривычной магии не хватает.
Однако я и не заметила, как у меня быстро вошло в привычку прикасаться на ходу к каждому дереву на своем пути. Точно так же делали эльфы, ещё не встретившие своего лесного двойника…
После того, как мы посетили рощу благородных белых кленов, Аллардиэль взял пару рослых тонконогих эльфийских коней и отвез нас со Степкой посмотреть на ухоженные поля и сады, которыми славились земли Священных Деревьев. Прежде Ал уже рассказывал мне о том, что единственная доступная остроухим магия — это способность говорить с растениями, или, как её ещё иногда называют, магия леса. Травы, деревья и кустарники охотно подчинялись Перворожденным, и эльфы, по нескольку раз в год без особых усилий собирая прекрасные урожаи, успешно торговали овощами и фруктами со своими соседями, причем никакие типично селянские беды вроде засух, недородов или прожорливых жуков их не трогали. Взамен же они получали скот с орочьих пастбищ и теплые шерстяные ковры орочьего же изготовления, строительный камень, медь, железо и самоцветы, добываемые гномами, как лесными, так и горными, а также меха и кожи, в выделке которых не было равных кентаврам. Кроме того, старшие народы охотно покупали у эльфов их целебные сборы, настои и эликсиры, а также оружие, домашнюю утварь, ткани и гобелены потрясающей красоты и изящества.
