Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Бемиш ехал из центра империи к ее варварской окраине, и каждый километр, отделявший его от столицы, казалось, погружал его в глубь веков. Первыми пропали хорошенькие усадьбы, с антеннами космической связи, затем – иноземные товары на придорожных лотках, затем – фабричные рубашки на прохожих. Вокруг потянулись залитые водой рисовые поля, глиняные деревни, где лаяли собаки и били барабаны в управах и где фасон домов не менялся три тысячи лет, где крестьяне в конопляных штанах пели тысячелетние песни, собирая урожай, и только безупречное шоссе, как мостик, проложенный над временем для любопытного наблюдателя, соединяло резво катящийся джип с далеким миром стекла и стали.
Через тысячу километров кончилось и шоссе: джип запрыгал по каменной горной дороге, – последнему слову строительной техники времен государя Иршахчана. Животные осмелели, стали выходить на дорогу. Редкие люди, наоборот, бросались от непонятной повозки в лес. Рисовые поля пропали. Некоторые деревни в этих горах до сих пор жили охотой и ягодой да еще грабежом случайных путников.
Вечером второго дня Бемиш увидел у придорожной харчевни пяток знакомых коней и остановился.
Киссур со спутниками сидели за дощатым столом и жрали кабана. Они выглядели удивительно к месту в этой бревенчатой избе: стая крепких, высоких варваров с белокурыми волосами, стянутыми стальными кольцами, с талиям, опоясанными широкими ремнями с укрепленной на них разнообразной снастью для убийства, – от дедовского кинжала в кожаных ножнах до новомодного веерника. От них пахло дымом, потом и мясом, и при виде Бемиша Киссур встал и обнялся со своим другом, а Ханадар пододвинул ему кожаную плошку с мясом и какими-то зелеными стручками, обильно сдобренными белым соусом.
– Я вас обгоню, – сказал Бемиш, осторожно пробуя на зуб кабана. Мясо было слишком жестким, да и кожаная тарелка не внушала оптимизма. Бемиш не представлял, как можно хорошо вымыть кожаную тарелку.
– Гм, – сказал Киссур, – между прочим, я могу приказать проколоть тебе шины.
Бемиш ответил ему в тон:
– А я могу подать за это на тебя в суд.
Киссур жадно жевал мясо.
– Это моя земля. Я здесь хозяин над налогами и судом. Та к что, если ты подашь на меня в суд, я, пожалуй, присужу тебя к веревке за лжесвидетельство.
– И часто ты так судишь?
– Никогда, – сказал Киссур. – Если присудить человека к смерти, его родственники станут охотиться за тобой. Кровная месть. А за тебя кто будет мстить?
– За иномирца никто не будет мстить, – согласился Ханадар Сушеный Финик. – Иномирцы считают, что за них должно мстить правительство. Скоро правительство будет спать за них с женщинами.
Бемишу отвели лучшую конуру в харчевне, и вечером Киссур прислал ему девицу. Девица была довольно хорошенькая и мытая. Она стояла, застенчиво теребя босой ножкой циновку. Бемиш посадил девицу к себе на колени и стал перебирать ожерелье у нее на шее. На ожерелье висели несколько тяжелых, неправильной формы серебряных монет, с дырочкой посередине и полустертым клеймом Золотого Государя, десяток десятисентовиков и квотеров, швейцарский франк и даже, сколь мог разобрать Бемиш по-немецки, один никелевый талончик для проезда на монорельсе в городе Кельне.
Бемиш спихнул девицу с колен, покопался в бумажнике и высыпал на ладонь мелочь. Он выбрал из мелочи давно там валявшийся, как он правильно помнил, десятисентовик, показал его девице и постучал пальцем по серебряному «единорогу», размером с куриное яйцо, квадратному и с круглой дырочкой посередине, с надписью во славу государя Меенуна.
– Поменяемся? – сказал он.
Глаза девицы распустились от радости. Она быстро потащила ожерелье с шеи. Бемиш схватил ее за руку.
– Слушай, дура! – сказал он. – Если взять один десятисентовик, и еще один, и еще сто, и еще тысячу и набить этими десятисентовиками вон тот ларь в углу, – то весь этот ларь будет стоить меньше, чем одна эта серебряная монета. Ясно?
Девица кивнула.
– А теперь проваливай отсюда, – сказал Бемиш.
Глаза девицы погрустнели.
– Так мы не поменяемся? – спросила она, глядя на десятисентовик с нескрываемым вожделением. Бемиш отдал ей монетку и вытолкал вон.
Когда на следующее утро Бемиш встал, Киссура и его свиты уже не было, они ускакали ни свет ни заря.
– Скоро я их нагоню? – спросил Бемиш у хозяйки.
– Нет, – сказала хозяйка харчевни, – вам, господин, надо ехать в объезд, через Бродячий Перевал, а они поскакали напрямик. К вечеру будете в замке.
– А они?
– Гм, – засомневалась женщина, – если днем подтает и будет лавина, то, конечно, первым приедете вы, а если лавины не будет, то они, конечно, поспеют раньше.
– А тяжелая там дорога, напрямик?
– Не знаю. С тех пор как старый Шан сломал там шею, по ней уже лет десять не ездили.
Горная дорога петляла, как плеть тыквы. Вдруг пошел крупный, с клочьями снега дождь. Дворники не успевали очищать стекло. Бемиш жутко боялся за Киссура: тот, конечно, не старый Шан, но шею сломать может.
Горные эти места были дики до крайности. В прибрежных районах Горного Варнарайна некогда процветала торговля, и десятка три лет назад местные города, наподобие Ламассы или Кудума, могли похвастаться сильными коммунами и обилием торговцев. Но гражданская война в империи перевернула все: люди из замков подняли головы, сыновья торговцев ушли в их дружинники, дочери – в наложницы. Спрос на воинственную аломскую знать был такой, что средний рыцарь в империи мог награбить за два месяца больше, чем средний торговец – наторговать за два года. Когда же война окончилась, оказалось, что торговцы в Ламассе повымерли за нерентабельностью, и людей со звезд встретила земля разбойников и бандитов.
Руки империи едва дотягивались в этот странный край; официально ответственность за порядок в окрестностях нес владелец замка, но он-то обычно и был первым бандитом. Ни о какой разработке залежей нельзя было и думать, потому что к горным инженерам тут же подъезжали люди на лошадях, но с гранатометом под мышкой и требовали ясак.
Ни один проезжий не был тут в безопасности. Самый гнусный случай произошел года три назад, когда вице-президент Галактического Банка, любитель-альпинист, черт его дери, вздумал с двумя своими друзьями покорить здешний пик Айч-Ахал.
Еще на подъезде к пику он попался в плен к одному из местных родовитых бандитов и был препровожден в замок. Через пару дней в банк переслали чип с фотографией вице-президента, сидящего на цепи в самой настоящей земляной яме, и требованием выкупа в один триллион денаров. Уставной фонд Галактического Банка составлял пять триллионов денаров.
Публика взвыла.
Федерация Девятнадцати потребовала от империи решительных мер. Федерация потребовала узнать, в каком из замков находится пленник. «Да в любом – пожал плечами посол империи, – кому попался, там и сидит». Федерация потребовала принятия решительных мер по отношению к этакому краю.
Хозяин замка известил, что в случае решительных мер пленнику перережут глотку. Выручил банк Киссур. Он срочно прилетел в свой замок и позвал окрестных сеньоров на пир и совещание. Те явились. Киссур бестрепетно арестовал три десятка съехавшихся к нему гостей и объявил, что расстреляет вечером всю эту публику, если вице-президента не выпустят.
Сеньора, захватившего вице-президента, среди гостей Киссура не было. Были, однако, его деверь и тесть. В ту же ночь вице-президент был выпущен безо всякого выкупа. Киссур впоследствии даже не соизволил встретиться со спасенным им человеком.
Уже к вечеру Бемиш выехал на главную и единственную улицу Черной деревни, и вдалеке, над горой, на мгновенье мелькнул в разрыве облаков замок, со стеной, зубчатой, как кардиограмма.
В эту минуту на мокрой дороге показался гусь.
Бемиш ожидал, что гусь посторонится и даст место автомобилю, потому что, с точки зрения иномирца, дороги были предназначены для машин, а не для гусей. Но с точки зрения гуся, дороги были предназначены именно для гусей, и вследствие этого несовпадения во взглядах гусь уставился на машину с любопытством, а потом повернулся к ней спиной и нагнул голову.
