Ястреб на перчатке - Рау Александр (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Вскоре Риккардо в одиночку ушел на Спящую гору, спустился через два дня, придерживая левую руку, замотанную в плащ. Обрезанную по запястью охотничью перчатку, что появилась на ней следующим утром, граф больше никогда не снимал. Даже когда спал. Может, только в ванной, но туда Риккардо к себе никого не допускал.
Мылся сам, не пуская слуг подливать горячую воду.
Он сжег портреты Патриции. Этому Кармен была только рада. Портреты сжег, а пепел развеял. Больше о Патриции он не говорил ни слова.
Подданные не узнавали своего графа. Он изменился. Стал жестче, решительнее, сразу взялся за запущенные дела. Разбирал тяжбы, намечал планы на десять лет вперед: строительство дорог, привлечение новых переселенцев, расширение шахт, развитие торговли. Он спал по четыре часа в сутки, путешествуя по графству из одного конца в другой, желая быть в курсе всех дел.
Новость о женитьбе Патриции и Васкеса оставила его внешне равнодушным. Так прошло два месяца, а потом, в конце зимы, в Кардес приехал Карл де Санчо.
– Риккардо, – Карл был взволнован, – ты слышал о новых указах короля Хорхе?
– О перераспределении налогов в его пользу – при том, что новые больше вводить нельзя? Об ограничении наших дружин и о прочих ограничениях прав знатных грандов? – спросил де Вега.
– Да, но и это еще не все. Хорхе планирует приставить к каждому из крупных землевладельцев своего чиновника, чтобы тот следил за нами.
– Эти указы полезны королевству в целом, но вредят нам с тобой, мой друг, – подвел итог Риккардо. Планы короля его нисколько не пугали.
– Что ты говоришь, как могут урезания наших прав быть полезны Камоэнсу? – возмутился Карл.
– Они способствуют централизации власти. Король превратит нас всех в своих подданных, возвысится, принижая грандов. Это называется абсолютизмом. В истории это уже было.
– Не считай меня полным идиотом, Риккардо, не то обозлюсь. Абсолютизм, ха-ха. – Де Санчо сжал кулаки.
– С этим ничего не поделаешь, Карл. Отдельные бунты обречены на провал. Вспомни, как быстро король подавил рокош графа Торе осенью. Маги, в нарушение Хартии, взорвали замок. И никто не возмутился. Все напуганы.
– Что ты предлагаешь нам – смириться и потерять веру предков?! – закричал вдруг де Санчо.
– Карл, что с тобой? – удивился Риккардо.
Его род перебрался из Остии в Камоэнс пятьсот лет назад, и все это время, судя по летописям, короли и Церковь грозились искоренить «возвращенцев» в Маракойе. И все пятьсот лет графы Далекого Края в ответ грозили им кулаком и невыплатой налогов. Не мечом, потому что дальше угроз и перепалок дело не заходило.
– Ах да, я же тебе не сказал. Мой двоюродный дядя по матери – член Королевского совета. Хорхе почти подчинил себе церковь, взамен уступок архиепископы потребовали от него искоренить еретиков в Камоэнсе. Нас вынудят оставить нашу веру. Если не силой, то угрозой ее применения; раздавят новыми налогами, разрешающими нам поклоняться богу отцов и дедов. Хорхе нужны деньги. Много. Их можно взять либо у своих, либо у чужих. Но у своих легче.
Риккардо надолго замолчал.
Если король попытается это сделать, поднимется такая буря, что отголоски пойдут по всему Камоэнсу, отвлекая людей от их настоящих проблем.
– Что ты предлагаешь? – спросил он наконец.
– Поднять восстание. Ла Клава и Кундера уже со мной. Боскан еще колеблется.
– Это самоубийство.
– Нет, дослушай до конца. Мы поднимемся не против церкви, а против новых порядков короля. Знать других провинций нас поддержит.
– Не все.
– Но часть-то точно! Мы заставим короля вернуться к старым обычаям! Тогда он позабудет о своих планах – наоборот, станет искать нашей поддержки против возвысившихся грандов. Если не мы, то нас. Решайся, Риккардо!
– Нужно все еще раз обдумать. Хорошо подготовиться. Наметить подробный план действий. Не спешить, но и не медлить. Алькасарцы угрожают границам, Хорхе раздробит силы. Мы поднимем дворянство, недовольное королем, и заключим контракт со скайскими наемниками, это я возьму на себя.
– Так ты с нами, друг! – Карл в порыве чувств вскочил и обнял его с такой силой, что ребра затрещали.
– С вами. Не могу бросить тебя одного. Как и не могу позволить Хорхе ломать мои планы. Твоя цель – первоочередная, но если удастся сломить силу Хорхе, то можно подумать и о большем – о независимости Маракойи.
– Ты шутишь, Риккардо.
– Ты подумай, какие бы это принесло нам возможности. Мы перестали бы зависеть от воли короля, сами бы торговали с Остией, Лагром и Скаем. Но об этом после, в случае полной победы. Сейчас рано. С таким девизом нас не поддержат. Наоборот.
Примерно в это же время виконт Альфонс де Васкес с замиранием сердца входил в кабинет герцога Антонио Гальбы, где не был со времени их рокового для его братца разговора.
Герцог сидел за рабочим столом, смакуя какой-то отвар в маленькой чашечке. Фигура его, внешне расслабленная, была сжата, как перед броском. Васкес понял, почему его прозвали Ястребом.
Альфонс знал: сейчас ему скажут нечто важное.
– Присаживайся, Альфонс. Давно ты у меня в гостях не бывал. Не забывай старика, не то обижусь. – Гальба, как обычно, изображал радушного хозяина, но это у него получалось плохо. Не вязался приветливый голос с пронизывающим насквозь и друзей и врагов цепким хищным взором.
– Молодая жена, герцог. Только что вернулись из Вильены.
– Вильена, – в голосе герцога на миг проскочило настоящее тепло, – моя Вильена. Дивный край. Мендоре до него далеко. Ты, надеюсь, помнишь, что я инфант Вильены и Саттины?
– Разве это забудешь, мой герцог. – Васкес чувствовал: сейчас он услышит то, зачем пришел.
– Не буду долго плести словесные кружева, не люблю. Помнишь наш разговор, Альфонс? Ну как, не передумал, не хочешь стать графом?
Васкес судорожно сглотнул.
– Я хоть и отбил невесту у графа Кардеса, но занимать его место не желаю. – Он едва удержался, чтобы не зажмуриться при ответе.
Гальба лишь усмехнулся.
– В Маракойе пять графств, мой мальчик. И некоторые из них вскоре станут свободными. Ты же знаешь – они там все еретики. До меня дошла весть, что они вскоре восстанут…
Васкес хотел возразить, что это невозможно – жители Маракойи такие же камоэнсцы, как и вильенцы, преданы королю, – но осекся. Герцог знает, что говорит.
Гальба заметил его замешательство, вновь усмехнулся и продолжил:
– Восстанут, ибо боятся потерять свою веру, которую наши епископы вскоре официально объявят еретической и лживой. Его Величество давно хотел привести их к порядку. Но король слишком мягок, ограничился бы внешней покорностью, сменой символов и священников в храмах да высокими налогами. Я же зрю в корень проблемы. Если трогать это осиное гнездо – то идти до конца. Одно государство – одна вера. Государству нужны деньги – они есть у еретиков, нужны новые земли – награждать дворян, нужен шум, что отвлечет дворянство от событий последних дней. Хорхе сделал много ошибок. Внутренний враг – вот решение проблем.
– И вы предупредили мятежников о замыслах короля, чтобы получить повод для максимально жестких действий, – сделал вывод Васкес и замер от своей собственной храбрости.
«Ты забыл, с кем говоришь, самонадеянный наглец», – подумал он, но было поздно.
Герцог, усмехавшийся весь разговор, теперь смеялся, и это было так же удивительно, как и обидно.
– Я не ошибся в тебе, Альфонс. Ты не смолчал. Чувствую, далеко пойдешь, мой мальчик. Главное, слушайся меня. Можешь спорить, но будь верен. Да, я сделал именно это. Алькасарцы, может, нападут в этом году, а может, и нет. Во втором случае все просто, в первом придется задействовать дворянское ополчение. Желающие пограбить соседа всегда найдутся. Возвращайся в Вильену. Будешь моим представителем. Голосом герцога Гальбы. В перспективе – наместником Маракойи или, по меньшей мере, одним из графов.
