Дни знамений - Керр Катарина (бесплатные версии книг txt) 📗
Они пересекли границу Дэверри со стороны Пирдона пасмурным, холодным днем, под вечер. Лошади беспокоились, чуя приближение грозы, плясали и фыркали; их пугало даже то, что под копытами стелилась непривычно твердая поверхность дороги, вымощенной деревянными колодами.
Возле столба, украшенного резным изображением герба Пирдона – ставшего на дыбы коня – Калондериэль велел остановиться.
– Пожалуй, ехать дальше вам не имеет смысла, – сказал Родри.
– Согласен. Разлука горька, но… долгие проводы – лишние слезы.
И все же они медлили, не сходя с коней, лениво рассматривая пограничный столб. Родри прочел надпись и перевел на эльфийский язык; главным ее назначением было заявить о власти гвербрета над этими землями, но ниже все-таки милостиво сообщалось и нечто полезное: главный город этой области, Друлок, находился в сорока милях отсюда.
– Два дня конной езды, – прикинул Калондериэль. – Но куда ты денешься нынче ночью?
– Милях в десяти по этой дороге есть городишко, во всяком случае, был, когда я проезжал здесь последний раз. Там и заночую. И если некто по имени Эвандар говорил правду, то среди людей мне ничего не будет угрожать.
– Если…
Воины хмуро переглянулись. Тяжелое молчание повисло в воздухе.
– Видите этого гарцующего коня? – сказал Родри, лишь бы нарушить тишину. – Другая ветвь того же рода владеет землей Кум Пек и пользуется тем же гербом. Мой двоюродный брат Блейн когда-то правил там, но давно уже отправился в поля вечной охоты. Он дал своему старшему сыну мое имя. Возможно, мне стоит поехать дальше на восток и выяснить, жив ли еще Родри-младший… да, младший, но уже давно не молодой. Трудно это себе представить… В любом случае, стоит наведаться на могилу Блейна и совершить возлияние молоком и медом.
– Великие боги, что за болезненные речи!
– Мне больно расставаться с вами, в том-то все дело.
– И мне больно тоже, друг мой. Вернешься ли ты к нам или нет, Родри, знай – ты останешься моим другом.
Горло Родри перехватило, он поспешно отвернулся.
– Объясни моему отцу, где я и почему, ладно?
– Сделаю. Хотя, право, мне эта задача не по душе. Не сомневаюсь, что он долго будет бранить меня за то, что позволил тебе уехать. Девабериэль – единственный из моих знакомых, у кого нрав покруче, нежели у меня самого!
Они оба бегло улыбнулись и снова умолкли, разглядывая теперь дальний горизонт, где сгущались грозовые тучи.
– В общем… – сказал наконец Калондериэль. – Пожалуйста, береги себя на этом далеком пути…
Молчание давило на сердце. Калондериэль взмахом руки подозвал своих спутников:
– Едем! Незачем проворачивать стрелу в ране! Родри удерживал своего коня, чтобы не помчался вдогонку за быстро отдаляющимися всадниками, и смотрел прямо перед собою, на пустынные луга, пока перестук копыт не замер вдали. Дорога вновь лежала перед ним – дорога наемника; теперь он просто Родри, не Майлвад, не сын Девабериэля, без имени, без дома и племени. Дикий смех сотряс его. Хрипя и задыхаясь, он направил коня на восток и проскакал несколько миль, пока сумел заставить себя замолчать.
Ближе к вечеру, когда свинцовые тучи уже почти задушили дневной свет, Родри добрался до деревушки Тайри – две дюжины круглых домиков, свежепобеленных и покрытых свежей соломой в ожидании зимы, были разбросаны среди осин и тополей, уже обронивших листву. Над неширокой речушкой стояла усадьба, обнесенная деревянным забором, в которой нетрудно было признать местный трактир и постоялый двор. Не успел Родри въехать во двор, как хозяин, дородный детина с копной взлохмаченных волос того же цвета, что и солома на крыше, выбежал на крыльцо:
– Здравствуйте, здравствуйте! Вам, несомненно, нужен приют! Боги видят, что я не откажу никому, даже наемнику, в такую ночь, как нынче!
– Ну, спасибо. А что, сегодня какая-то особенная ночь?
– Да что вы! Нынче канун Самхейна! Ну, позвольте же отвести вашу лошадь в конюшню!
Родри был поражен тем, как легко потерял счет времени, покинув мир людей. Забыть про Самхейн! Ночь, когда врата Иного мира распахиваются и неупокоенные мертвецы наведываются в родные края… Те, кого не похоронили, те, кого обидели, кто оставил любимого человека или зарытый клад – все они являются и бродят по дорогам, сопровождаемые демонами и духами, этой ночью, которая не принадлежит ни тому миру, ни этому, но служит соединяющим мостом между ними.
Убедившись, что конь будет накормлен и ухожен, а вещи аккуратно сложены в углу у очага, Родри присел с трактирщиком, по имени Мерро, к столу, чтобы осушить по кружечке темного; кроме них, в комнате не было никого.
– Вы поздновато пустились в путь, господин серебряный кинжал!
– Согласен, да что поделаешь! Не удалось мне найти нанимателя на зиму, такая беда!
– Понятно… – трактирщик призадумался, засунув палец в рот. – А знаете, совсем недавно проезжие купцы… да, они ехали из Дан Требика, – ну так вот, они мне говорили, что на южных холмах назревает распря!
– Отлично! Там наверняка найдется работенка для серебряного кинжала!
– Истинно так. Вот слушайте: отсюда прямехонько поезжайте на восток, пока не увидите озеро, там свернете на юг, а дальше про дорогу у людей порасспросите. Ежели они готовятся к войне, то этого не скроешь, правда? Ну, а если ссора сойдет на нет, можете попытать счастья у его милости гвербрета. Он человек щедрый, как ему и полагается, и не забыл старые времена, когда парни вроде вас посадили на трон истинного короля – он сам об этом вечно напоминает. У нас, в Пирдоне, старые дела не забывают, – Мерро прервался, чтобы отхлебнуть эля. – Вот эта наша деревня, скажем: она была королевским владением, пока в Дан Дру сидел король, а не гвербрет. Так и называлась, Тайрик, то бишь дом короля. Здесь был в те дни охотничий домик, понимаете, аккурат на этом месте, где мой трактир и где мы с вами сидим. Ну, понятное дело, от того домика и бревнышка не осталось. Такова жизнь, понимаете?
– Интересно, – из вежливости ответил Родри. – Но теперь вы свободные поселяне?
– И не просто свободные, нам еще и поблажки всякие даны, насчет налогов. Здешнего лорда зовут Варрин, человек он почтенный и обычаи уважает, но ежели вздумалось бы ему нас прижать, мы-то старинные права свои помним! Это королевская земля, не его, на том стоим. Про то и гвербрет помнит! – Мерро приподнял кружку, как бы приветствуя упомянутого господина, и пустился посвящать Родри в тайны местной политики, не упуская ни малейшей подробности.
Когда солнце опустилось за горизонт, окрасив тучи снизу алым и золотым, Мерро запер ворота трактира. Родри отправился вместе с ним и его семьей на лужайку, где должны были разжечь огонь в честь Бэла. За околицей деревни, на вершине плоского холма ждали два жреца в белых одеяниях, с золотыми гривнами-торками на шее, с золотыми серпами у пояса; им помогали деревенский кузнец и его сын. Жители деревни и окрестных ферм целыми семьями взбирались, пыхтя, на холм, нагруженные вязанками хвороста. Сбросив их в общую кучу, они подходили к жрецам и получали благословение во имя великого Бэла. Когда собрались все, кто жил в округе, жрецы сложили дрова и хворост пирамидой для костра и, распевая гимны, окропили ее маслом. Словно откликаясь на их пение, сумерки быстро сгущались, все вокруг словно заволокло серой мохнатой тканью. Кузнец запалил два факела и застыл в ожидании.
Ждать пришлось долго.
В дальней дали, в сотнях миль отсюда, в королевском граде Дан Дэверри верховный жрец зажжет первый костер. Как только жрецы на ближайших к городу холмах заметят зарево, они разожгут свои костры. Их, в свою очередь, увидят на дальних холмах, так и пойдет, крут за кругом будет вспыхивать огонь, пока вся земля королевства не покроется волшебной сетью света, от маяков на морском побережье до Кергонни, от Кум Пека до границы Пирдона…
Младший жрец поднес к губам бронзовый рог, прямой и длинный, как делали в старину, и обратился к востоку. Люди сбились в тесный круг, чувствуя за спинами наступление тьмы. Вдруг жрец, запрокинув голову, затрубил. Голос рога, дребезжащий, пронзительный, словно донесся из Древних времен. Факелы коснулись хвороста. Пламя взметнулось золотым снопом, треща и разбрызгивая искры, и ночной ветер подхватил его. Оглядевшись, Родри заметил, что на горизонте, повсюду, где были холмы, маленькими звездочками замерцали огни соседних деревень.
