Бирит- нарим (СИ) - Медведникова Влада "Emy Olwen" (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
И все же, город пал, в этом не было сомнений.
Лабарту стоял, обхватив ладонями локти. Озноб бил его -- следы дурманящей крови, отпечаток безумных снов.
-- Царь сам отдал им Баб-Илу.., -- пробормотал кто-то неподалеку. -- Могли бы выстоять, продержаться, не так силен Элам...
Я хочу увидеть... тех, кто пришел взять этот город.
Лабарту обернулся. Дети его сердца стояли ступенькой выше. Зу, закутанная в покрывало, была неподвижна, и взгляд терялся в тени накидки. Ишби же переминался на месте, то смотрел на хозяина, то озирался по сторонам и вглядывался вниз.
Разве не должен я остаться здесь, в безопасности, рядом с теми, кого обратил?...Лабарту зажмурился на миг, но мысли яркими были, лихорадочными, обжигали.Но я хочу увидеть, что там, за стенами храма...Да, знаю, чего хочу, и сделаю так.
Заговорил -- еле слышно, так, чтобы лишь экимму могли различить его слова:
-- Выйду за ворота. Но буду рядом. Если нужен буду вам -- зовите, и вернусь немедля.
Не дожидаясь ответа, побежал вниз по лестнице.
Ворота с глухим лязгом захлопнулись, рассекая людской водоворот. Старший жрец и стражники кричали что-то, пытаясь успокоить толпу, но голоса их терялись среди гомона и шума.
Лабарту не оглядывался, спешил, но никто не остановил его, не задержал на пути к потайным воротам.
Едва заметен был этот выход -- ступени, спускающиеся к нише в стене, а там -- дверь, столь низкая, что Лабарту пришлось согнуться, проходя.
-- Все страшатся грабежей и разбоя, рвутся в храм, -- сказал стражник, отодвигая тяжелые засовы. -- А ты хочешь покинуть эти стены? Да, царь мирно отдал чужакам город, но добра от них ждать не приходится, а ты, тем более...
-- Не тревожься за меня, -- отозвался Лабарту. На миг задержался, взглянул на стражника, коснулся его текучей силой чар. И тот замолк, отступил с дороги. А Лабарту добавил: -- Нет причин для тревоги, скоро вновь буду здесь, в стенах храма.
И выскользнул наружу.
Торопился, словно что-то ждало его впереди. Сердце колотилось, обгоняя мысли, и путаница переулков показалась бесконечной, хоть и миновал их за несколько мгновений. Но выбежал на царскую улицу и остановился, замер среди людей, жмущихся к стенам.
Грозовое небо клубилось, текло над городом, а воздух, пронизанный страхом, стал прозрачным, и оттого еще ясней были звуки: цоконье копыт и скрип колес, бесконечная череда шагов, окрики и глухой стук дерева о бронзу.
Чужестранцы шли по царской улице, людская река -- от ворот до площади дворца, -- войско, взявшее Баб-Илу. Лабарту вглядывался в шагающих воинов Элама, но видел лишь обычных людей, гордых победой, предвкушающих добычу.
Как же?.. Ведь стенысокрушить не смогли, но вот -- захватили город.Как?..
И в ответ пришел голос из воспоминаний, пропитанных дымом сгоревших кораблей.
"Нет такой крепости, --сказала Инанна-Атума, --Которую невозможно взять".
Лабарту оглянулся, почти веря, что увидит ее рядом, -- но лишь горожане окружали его, и безликими сейчас казались, как кирпичи в кладке стен.
Война кончилась, а Врата Бога остались моими... Никто не посягнул...
Тесно стало в толпе и весь город, многолюдный, огромный, показался меньше храма Мардука. Перепутанные клубки улиц, храмы, пристани и площади, -- все словно уменьшилось, помещалось в ладонях.
А если выйти из города -- каналы,поля.А за рекой -- степь, сколько хватает глаз... А если пойти вдоль реки...
Если пойти вдоль Евфрата, вверх по течению реки, то путь этот приведет в незнакомые земли, а потом...
-- Я не могу уйти сейчас, -- прошептал Лабарту и не заметил, что говорит вслух, на наречии, давно забытом тут. -- Позже, когда свободными станут и Ишби, и Зу... тогда...
6.
Город возвращался к жизни, но все еще походил на больного, едва верящего в выздоровление. Сперва казалось -- гроза смыла запахи осады, унесла прочь, -- но теперь они возвращались, сперва едва заметные, а потом все более ясные, как отрава на губах.
Ишби шел, стараясь не встречаться взглядом с людьми -- ведь слишком злыми и испуганными были глаза прохожих. А Зу куталась в накидку, но шла, вскинув голову, глядя вперед.
Сегодня, после утренней молитвы, сестра попросила: "Пойдем со мной". И, прежде чем Ишби успел задать вопрос, пояснила: "Если уйдем вместе, он не обеспокоится, и ни о чем не спросит".
И сейчас они шли по улицам городам, чью кровь все еще сжигала лихорадка, и все ближе подходили к главной площади, к сердцу власти, захваченному иноземцами.
-- К кому мы идем, Зу? -- спросил Ишби.
Зу коснулась его плеча, мимолетно, будто пыталась успокоить.
-- Шакету встретит меня на площади, -- она говорила спокойно, словно речь шла о делах обсуждавшихся не раз. -- Я вернусь на закате, встреть меня, вместе вернемся в храм.
-- Шакету?.. -- изумление прорвалось в голос, и Ишби не остановился, продолжил: -- Неужели к нему ты ходишь?
Сестра засмеялась. Прохожий обернулся, и пришлось ускорить шаг. Зу плотней запахнула покрывало и шепнула, склонившись к Ишби:
-- Ты порой будто правда ребенок... Разве стала бы я искать встреч с таким, как Шакету? Нет, он лишь отведет меня во дворец.
Ишби знал, что не нужно спрашивать, но промолчать не сумел.
-- Но кто ждет тебя там, во дворце?..
-- Скоро ты увидишь его и узнаешь его имя, -- пообещала сестра. Ишби чувствовал улыбку в ее голосе. -- А пока что -- к чему спрашивать? Если не будешь знать тайну, то не придется и хранить ее.
Верно.Ишби вздохнул и показалось -- воздух стал чище, и горожане уже не так неприветливо смотрят.Разве важно, к кому идет Зу? Важно, что это дарит ей радость.
Глава пятая
Душа города
1.
Звезды сегодня были близкими и неумолимыми, и ни туман, ни облака не заслоняли их, не мешали читать знаки ночи. На вершине зиккурата время текло медленно, -- час миновал, и второй, масло дважды подливали в светильник, но огонь его словно бы мерк под холодным светом небес.
Несколько мгновений жрец стоял неподвижно, а потом заговорил вновь, и Лабарту склонился к табличке, записывая его слова.
-- Звезда Нинурты соединилась со звездой Нергала в доме плодородия. -- Голос жреца звучал отстраненно, спокойно, словно не по звездам он читал, а по книге. -- Пробудет так долго. Звезда же Инанны вошла в обитель войны, а луна...
Палочка оставляла на глине острые следы, строки ложились одна за одной. От бессонных ночей и от жара города, не остывающего и ночью, -- кружилась голова, и клинописные знаки, казалось, сплетались в созвездия. И стоит в всмотреться в темную глину, -- и вот она, звезда мореходов, вот колесница, вот охотник...
-- На сегодня довольно, -- произнес жрец.
В молчании спустились они по лестницам, миновали галерею. Стражники у дверей расступились, пропуская в чертог наблюдающих за звездами. Было здесь темно и пусто, -- но завтра соберутся жрецы Сина, станут читать таблички и толковать движения светил.
Лабарту положил записи на стол, поклонился, хотел идти прочь. Но жрец остановил его.
-- Не передумал? -- спросил служитель Сина.
Лабарту не медлил с ответом -- слова давно были готовы.
-- В храме все были добры ко мне, -- сказал он, и привычно прижал ладонь к сердцу, голову склонил, как подобает. -- Щедро платили мне за труд. И святость этого места была мне высшей наградой. Но я должен вернуться в Эшнунну, не могу ослушаться старших моей семьи...
Слова текли легко, ведь все продумано, -- пришла пора сменить облик, и уже назначен день и час, когда писец из храма Сина навсегда покинет город, а Лабарту примет другое имя и вновь, неузнанный, станет жить среди людей.
