Записки нечаянного богача (СИ) - Дмитриев Олег (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
Ощупав пальцами всю поверхность скалы от обрыва, до той высоты, куда хватало рук, не нашел ничего, ни щелей, ни норы. Монолит, глыба. Но почти отчаявшись и собравшись было спускаться на вечерние посиделки, махнул левой рукой — и она прошла мимо камня, да так, что я чуть не потерял равновесие. Тут оказалось что-то похожее на ту нишу, к которой я приладил балаган внизу. Скала прямо передо мной и та ее часть, что была отдалена, имели абсолютно одинаковую окраску и узор, и отличить их друг от друга я не мог даже глядя в упор. Присев и поводив рукой в нише, нашлось и продолжение тропинки — уступ шириной полметра, наверное, померить дальше мне пальцев не хватало. Прижавшись к стене, я осторожно перешагнул на уступ, который глаза по-прежнему отказывались замечать — вот это я понимаю, защитная окраска! Длиной площадка была не больше пары метров и вряд ли шире метра, не разгуляться. И в углу, том самом, куда с обрыва не доставали пальцы, нашелся долгожданный лаз. Своды арки сходились под острым углом, вершина была высотой мне по грудь. Я опустился на четвереньки и направился внутрь, держа в вытянутой руке фонарь.
Сзади завыл волк. Но в голосе не было тоски или угрозы: мне показалось, он азартно подбадривал меня, словно футбольный болельщик — игрока любимой команды, вышедшего один на один с вратарем в решающем матче.
Глава 22. На всю жизнь хватит не только мистики.
Лаз уходил вниз с легким уклоном. Неровные камни стен и свода чуть поблескивали в луче фонаря. Было сухо и чисто, в лицо тянуло легким ветерком. Интересно, если тут не водятся летучие мыши и всякая прочая живность — нет ли тут опасности? Может, метан какой-нибудь или излучение? И вообще, так далеко на Севере разве бывают летучие мыши? В общем, после сложных арифметических и логистических расчетов днем мозг устал и занялся привычным любимым делом: искать риски и угрозы на ровном месте.
После пары поворотов ход стал просторнее, я выпрямился в полный рост и продолжал неторопливо шагать, внимательно осматривая стены. Еще не хватало свернуть в какой-нибудь незаметный коридорчик, и аукаться тут потом всю ночь. Я вообще одним глазком только глянуть зашел, у меня дома чай стоит не питый и рыба лежит не еденная! А вот веревочку какую-нибудь или уголек можно было, конечно, и захватить. Всегда так — умная мысль приходит несвоевременно. Хотя, грех жаловаться, конечно. Ко многим она вообще не заглядывает.
Я посмотрел на часы. Спуск в недра шел уже двадцатую минуту. Если в ближайшее время ничего интересного, кроме виляющего коридора, не покажут — точно домой пойду. И есть хотелось все сильнее. С этой мыслью я добрался до крутого, почти под прямым углом поворота направо, куда и свернул. Все равно вариантов пока не было. Следом показался левый поворот. Темнота и совершенно одинаковые стены не позволяли определить не то, что стороны света, но и направление движения. Казалось, оступись или моргни, отведи пальцы от стены, за которую все время держишься — и ни за что не догадаешься, откуда пришел. Нет, лес я определенно люблю больше, чем пещеры. Там хоть солнышко есть.
За очередным поворотом я замер как вкопанный: в дальнем конце коридора из арки слева тянулся луч света, ложась нестерпимо ярким в темноте пятном на правую стену. Я и до этого ступал медленно, а тут и вовсе перешел в режим ленивца. Проем был выше моего роста, но не широкий, от силы метр. Из-за него я выглянул, как шпионы в старых фильмах: сперва полглаза, потом целый, потом медленно вышел в створ арки целиком. Под ногами была площадка примерно 3*2, вроде большой лоджии – даже что-то вроде парапета имелось по кругу. Я подошел к краю.
Да, реалисту со скептиком не позавидуешь. Они едва пришли в себя после плача и плясок, и тут меня замело к третьему подарку Откурая. Надо непременно узнать у местных, как они тут поминают и свечки ставят. Клянусь, я закачу такую тризну, что вся Белая Гора будет стоять на ушах. А потом прослежу, чтоб повторяли каждый год, всем улусом. Щедрый дед заслужил.
В памяти зазвучали слова «Клондайк», «Эльдорадо», «Сухой Лог», «Алдан» и почему-то «Мангазея». Заиграла расстроенными струнами хриплая песня про Вачу – речку с мелью, где стараются артелью. Я уперся локтями в парапет, потому что под коленками вдруг стало легко и щекотно, а на таких ногах не то, что ходить – стоять и то лотерея. Передо мной был подземный зал, где давешних Дугласов легко поместилось бы штуки три, с запасом, не впритык. И с целыми, а не обломанными наполовину крыльями. Верхний свод, дальний от меня, прорезали три трещины, словно огромный дракон снаружи пытался ворваться, но лишь проделал подобия неровных узких и высоких готических окон. Они-то и позволяли осмотреть центральную часть зала. А там было на что взглянуть.
Откуда-то из под моей ложи из горы тек ручей. Небольшой, метра два шириной. Посреди зала он распадался на множество струй и потоков, которые катились дальше по площадке размером чуть больше поляны, на которой я построил бурый балаган. Поверхность шла под уклоном, и ручейкам ничего не мешало, кроме того, что они принесли с собой из-под горы. Свой тяжёлый груз вода оставляла на камне и бежала дальше, огибая то, что было оставлено раньше. Если говорить технически — это была природная драга для промывки золотоносной породы. Если говорить как есть — это было самое удивительное чудо природы из всех, что я видел. В самом прямом смысле слова — золотое дно. А на нем — причудливые объемные узоры. Тоже золотые. И если представить, что красота копилась здесь не меньше четырехсот лет, а скорее всего — гораздо больше, то просто дыхание перехватывало. Я решил, что спускаться туда точно не буду. Скептик начал было что-то нудить про пирит, «золото дураков», но на него снова некому было обратить внимание. Потому что вдоль стен этого волшебного зала я заметил россыпи камней, на которых лучи солнца зажигали разноцветные огни: красные, зеленоватые, желтовато-оранжевые. Некоторые бросали на стены радужные блики. Какие камни могли так преломлять солнечный свет — я не знал.
На скалу из лаза я выбрался довольно быстро, потому что на воздух потянуло со страшной силой: опять забыл, как дышать — так увлекся созерцанием. Прислонившись спиной к камню, стоял и смотрел на озеро и верхушки деревьев. Этот пейзаж по идее должен был успокоить, унять как-то нервную систему, на которую сегодня так много всего свалилось. Даже про голод забыл. Так, минуточку, как это — забыл? Не-не-не, так не пойдет! Все золото мира, а тем более всего лишь какая-то его часть, не должны мешать своевременному приему пищи. Потому что тогда все точно будет как в сказке: я сперва похудею, потом отращу крючковатый нос и натренирую злобный пылающий взгляд, а потом внезапно нагрянет какой-нибудь ухарь и, пока я буду чахнуть над златом, причинит мне ущерб и нанесет повреждения. Что-то там про яйца, иглы — бр-р-р-р, нет уж. Додумывал эту мысль я уже спускаясь на полянку мимо родного можжевельничка.
- Здорово, братишка! - сказал серому, сидящему за «волчьим столиком». Он попереминался с лапы на лапу, давая понять, что тоже рад встрече, конечно, но медведь сам себя не доест. - Загулял я сегодня, как тот клиент по буфету, задержался. Сейчас, сейчас поужинаем.
Мелкая моторика снова предсказуемо разгрузила мозги, в которых, кажется, уже перегорела лампочка «Опасно! Перегрузка!», моргавшая не переставая с тех пор, как замшелый камень у ручья поймал и сожрал рыбину. Чай вообще почти примирил с реальностью. А уха без соли, казалось, говорила вслух громким человеческим голосом прямо из котелка: «Тебе пора домой, Дима!». Вся соль ушла на шкуру.
Я смотрел на текущую воду сквозь парок над второй кружкой чаю и размышлял. Сейчас бы очень не помешал совет кого-нибудь знающего, опытного. Но навскидку вспомнить хоть одного знакомого, кто соответствовал бы ситуации, не выходило. Лорд Серега? Вряд ли он имел дело с желтым металлом в таких объемах и в таком неясном правовом статусе. Головин? При всем уважении, я не настолько сильно ему доверяю. Его вечный прищур и привычка сбиваться на прокурорский тон как бы намекали: ничего личного, это просто бизнес. Второв? Да, Михаил Иванович, наверное, помог бы советом. И не только им. Но один из внутренних голосов говорил мне: «ты зря что ли столько времени уже сам разгребаешь? И получается ведь, раз живой еще и даже вон мозг тиранишь сидишь. Вот и живи своим умом, Пчёла!». Неожиданная цитата заставила вздрогнуть. Поди знай, как ваше слово отзовется, учил нас классик. И как удачно он вспомнился! Самая моя ситуация: благодати вселенная отвалила — лопатой не отгрести, значит, вот-вот и сочувствие нагрянет, Федор Иванович врать не станет.
