Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Огонек на верхушке «бублика» мигал красным – заряд был израсходован дотла. При виде Бемиша щуплый паренек бросил оружие на траву и спросил:
– И почему вы не позволили Киссуру стрелять в меня?
Бемиш покачался с носка на каблук.
– Я уже говорил. Я не могу позволить, чтобы на моих глазах совершалось преднамеренное убийство, даже с согласия жертвы.
– А я думал, эта штука не может убить меня. Я тогда подумал, что вы помешали Киссуру доказать мою правоту.
Бемиш молча смотрел на юношу. Интересно, сколько же времени ему потребовалось, чтобы четвертовать глыбу? «Бублик» «Стара» был рассчитан на сорок восемь минут стрельбы в автоматическом режиме.
– Это очень тяжело, – сказал Ашиник, – когда ты видел, что это – черное, а оно оказалось белым.
– Ты действительно имел видения, Ашиник?
– Я и сейчас их вижу.
– О чем? О том, что иномирцы – бесы?
– Да, – отозвался Ашиник, – а скажите, может человек родиться из золотого яйца?
– Почитай учебник по биологии, – сухо посоветовал Бемиш.
На следующий день Ашиник распоряжался вырубкой леса под новый квадрат и на глазах рабочих потерял сознание. Через десять минут он пришел в себя и продолжал распоряжаться, хотя Бемиш сказал ему по рации, чтобы тот шел и отдыхал.
Два дня Ашиник чувствовал себя нормально, а на третий день вновь потерял сознание. Тогда он сказал рабочим, что превратит их в тараканов, если они скажут Бемишу о припадках, и Бемиш ничего не знал до той поры, пока, через две недели, Ашиник не потерял сознания на утреннем рабочем совещании.
Он опять скоро очнулся, но Бемиш запретил ему даже рот раскрывать и поволок во врачебный кабинет к Айзеку Малиновскому, заведовавшему на стройке гриппами, несчастными случаями и лихорадками, а также регулярно стращавшего Бемиша эпидемией холеры.
Малиновский измерил юноше давление, уложил на койку, опутал проводами и проверил на томографе. Ашиник не очень сопротивлялся. Казалось, ему было все равно.
– На что-нибудь жалуетесь? – наконец спросил Малиновский, накрыв юношу простыней и сев рядом.
– Нет. Я в порядке?
– У вас сильное нервное истощение. Что с вами происходит перед тем, как вы теряете сознание?
– Я вижу разные картинки. Я вот сидел, например, сегодня на совещании, а потом у всех вокруг начали расти рога и морды, а стена завязалась вокруг меня и стала душить.
Ашиник помолчал.
– Скажите, доктор, я сумасшедший?
– Почему вы это спрашиваете?
– Из-за видений. Я посмотрел ссылки и сноски. Та м было написано, что если человек видит то, чего не видят другие, это значит, что с мозгами чего-то не в порядке.
– Если бы ко мне пришел мой соотечественник и рассказал то, о чем рассказали вы, я бы, безусловно, порекомендовал бы ему обратиться к психиатру. Но есть такая вещь, как особенности культуры. То, что является ненормальным для одной культуры, может быть нормой для другой. На Земле тоже были эпохи, когда видения посещали самых здравомыслящих людей.
– В империи такие состояния не считаются нормой. Вы плохо понимаете нас, доктор.
– О нет, я согласен, что ваши чиновники – люди рациональные. Но та специфическая субкультура, к которой принадлежите вы, – другое дело. Для «знающих путь» транс – норма, а способность впадать в транс – это один из способов доказать первенство. Вы чрезвычайно нервный и очень возбудимый человек, Ашиник, но вы абсолютно в своем уме. И я думаю, что ваши видения скоро исчезнут, потому что здесь, на службе компании, вы нашли другой способ быть первым.
Малиновский насадил на шприц пластиковую ампулу с лекарством и сказал:
– А сейчас вам надо хорошо и долго поспать.
Когда Ашиник проснулся, был уже день. Огненные рожи, вившиеся в мозгу вчера, исчезли. Он лежал в широкой постели в комнате с резными стенами розового дерева и распахнутым окном. На окне сидела, изучая его похожими на капли ртути глазками, сизая птичка-дедовик, и далеко-далеко, за синими перышками дедовика и зеленью кустов, вздымалась в небо двухсотметровая стальная игла фоновой мачты Ассалахского космодрома.
Ашиник сообразил, что его, наверное, отвезли в усадьбу Теренса Бемиша. Он пока еще не бывал в усадьбе, потому что на космодроме было много работы и потому что Бемиш сам либо ночевал на космодроме, либо улетал по делам в столицу.
Ашиник повернул голову и увидел, что рядом с ним сидит девушка. Девушка была одета в бархатную кофту и длинную, затканную цветами и травами юбку-колокольчик. Дымчатый шелковый пояс, связанный пятилепестковым узлом, трепетал за ее спиной, как крылья бабочки. У нее были золотистые кудри и серые с золотом глаза, выдававшие в ней коренную уроженку империи.
Девушка несмело улыбнулась Ашинику, и Ашиник вдруг улыбнулся в ответ. Что-то прошмыгнуло между ними – Ашинику на мгновение представился пушистый зверек, проскочивший из улыбки в улыбку.
– Господин Бемиш велел вам лежать и не вставать.
– Ты наложница Бемиша? – спросил Ашиник. Голос его вдруг обрел холодную уверенность, с которой он проповедовал сотням людей.
– Да.
– Я слышал о тебе. Ты – Инис. За сколько он тебя купил?
Инис вздрогнула.
– Он дал за меня столько, сколько просили, – ответила она.
– Он тебя любит?
– Господин Бемиш очень хорошо ко мне относится, – сказала Инис.
– Почему я не видел тебя на стройке?
Инис виновато улыбнулась.
– Господин Бемиш сам хотел, чтобы я была на стройке, – сказала Инис. – Он поощрял меня, когда я стала разбираться в программах и отвечать на его звонки. А потом началось все это безобразие… Однажды вечером я была в его кабинете, когда туда постучались трое рабочих. Они пришли пожаловаться на старшину, но, увидев, что я сижу одна, набросились на меня и… в общем, я успела позвать на помощь. После этого господин Бемиш очень долго ругался и больше не позволял мне отлучаться из усадьбы.
Инис выпрямилась и с гордостью добавила:
– Но я здесь очень много делаю. Я проверяю все сметы, и в прошлом месяце я сберегла господину Бемишу двести тысяч, когда заметила, что один местный чиновник все время проводит через компанию фальшивые счета.
Вздохнула и прибавила:
– Правда, этому чиновнику все равно пришлось дать пятьдесят тысяч взяткой.
– И как ты это делаешь? – спросил Ашиник.
Он был очень мало знаком с компьютерами и, по правде говоря, боялся этих страшных подсказчиков, которых иномирцы вечно носили с собой, как платки или табакерки, и при каждом третьем слове вынимали из кармана и разворачивали. При взгляде на них ему все время вспоминалась одна из самых распространенных легенд секты – о том, что бесы вынимают свои души и кладут их в эти кремнийорганические платки или железные коробочки, и душа бесов тоскует и мигает с дисплеев цветными огнями.
Инис стала что-то говорить, но Ашиник пропустил ответ мимо ушей. «А бес не очень-то ревнив, если оставляет свою наложницу наедине с молодым человеком», – думал он.
Ашиник возвратился на стройку через три дня, и Бемиш был очень рад, потому что без него управляться стало трудно. Бемишу еще несколько раз случалось посылать Ашиника в усадьбу за важными бумагами или с инструкциями, и всякий раз Ашиник ездил с видимым удовольствием.
А вскоре и Инис снова стала появляться на стройке, и Ашиник перестал часто ездить в усадьбу. Ашиник и Инис были куда младше Теренса Бемиша, – ей семнадцать, ему двадцать три, но Бемиш все никак не замечал, как вспыхивали щеки Инис, когда в кабинет президента компании входил его молодой заместитель, и как часто Ашиник и Инис обедали вместе в служебной столовой или каком-либо из произросших, как грибы, портовых ресторанов.
Хотя Теренс Бемиш и произнес, при своей первой встрече с Инис, какие-то слова о свободе воли, на самом деле эта свобода воли не пошла дальше того, что Теренс иногда справлялся у нее по поводу обычаев, да ее саму учил отвечать на звонки. Инис была добрая и хорошая девушка, но звезд с неба не хватала. Бемиш был вполне доволен, что утром она подает ему чистую рубашку и носки, днем – отличный кофе, а ночь проводит в его постели, – в тех, разумеется, случаях, если глава Ассалахской компании не веселился в столичном борделе или на приеме у высокопоставленного чиновника, который обычно кончался все в том же борделе.
