Делай Деньги - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Он обещал ее ослепить.
— А, ну замечательно.
— Моя бабушка готовила прекрасный холодец из овечьей головы, — вспомнила Адора Белль. — Это когда кладешь свиные ножки, чтобы бульон был жирнее, и когда он остывает, то…
— Ты знаешь, иногда возникает такое явление, как слишком много информации? — спросил Мойст. — Значит, сегодня вечером. Теперь давай пойдем увидимся с твоим мертвым волшебником. Тебе понравится. Там обязательно должны быть черепа.
Черепа были. И черные занавеси. И начертанные на полу сложные символы. И спирали дыма из черных кадил. А посреди всего этого Глава Посмертных Коммуникаций в зловещей маске копался со свечкой.
Как только он услышал, что они вошли, он прекратил и быстро выпрямился.
— О, вы рано, — сказал он несколько приглушенным из-за клыков голосом. — Извините. Это все свечки. Для должного черного дыма они должны быть из дешевого жира, но вы же знаете, как это бывает, мне подсунули воск. Я говорил им, что просто потеки мне ни к чему, мы хотим резкий дым. Или они хотят, ну в любом случае. Прошу прощения, Джон Хикс, глава отделения. Думминг мне все о вас рассказал.
Он снял маску и протянул руку. Человек выглядел так, будто он старался, как всякий уважающий себя некромант, отрастить должную козлиную бородку, но из-за общего недостатка злобности она получилась несколько овечьей. Через пару секунд Хикс понял, на что уставились посетители и стянул поддельную резиновую руку с черными ногтями.
— Я думал, что некромантию запретили, — сказал Мойст.
— О, мы тут некромантией не занимаемся, — заверил его Хикс. — Что навело вас на эту мысль?
Мойст поглядел по сторонам на обстановку, пожал плечами и сказал:
— Ну, полагаю, в первый раз она посетила меня, когда я увидел, как через отваливающуюся краску на двери можно разглядеть грубо нарисованный череп и буквы НЕКР…
— Древняя история, древняя история, — быстро оборвал его Хикс. — Мы — отделение Посмертных Коммуникаций. Понимаете, добрые силы. А Некромантия, напротив, очень плохой вид магии, совершаемый только злыми колдунами.
— А поскольку вы не злые колдуны, то, что вы делаете, нельзя назвать некромантией?
— Именно!
— И, э, каковы признаки злого волшебника? — спросила Адора Белль.
— Ну, занятия некромантией определенно будут в самом верху списка.
— Не могли бы вы напомнить нам, что мы собираемся делать?
— Мы собираемся поговорить с покойным Профессором Флидом, — ответил Хикс.
— Который мертв, да?
— Очень даже так. Чрезвычайно мертв.
— Разве это самую малость не похоже на некромантию?
— А, но, видите ли, для некромантии вам понадобятся черепа, и кости, и общая некрополитическая атмосфера, — объяснил Хикс. Потом он посмотрел на выражения их лиц. — А, я понял, что вы хотите сказать, — добавил он с легким смешком, который немного трескался по краям. — Пусть вас не обманывает внешность. Мне все это не нужно. Профессору Флиду нужно. Он немного старомоден и не выйдет из своей урны, пока не совершится, по меньшей мере, полный Обряд Душ с Жуткими Масками Призыва.
Он звонко дернул клык на маске.
— А это Жуткая Маска Призыва, верно? — спросил Мойст.
Волшебник секунду поколебался, прежде чем ответить:
— Ну конечно.
— Просто выглядит прямо как маска Ужасного Волшебника, которую продают в лавке Боффо на Улице Десятого Яйца, — заметил Мойст. — Отличное качество за пять долларов. Я так подумал.
— Я, э, думаю, что вы, должно быть, ошибаетесь, — сказал Хикс.
— А я так не думаю, — возразил Мойст. — Вы ярлык оставили.
— Где? Где? — Я-совсем-даже-не-некромант схватил маску и стал вертеть ее в руках в поисках… Он заметил усмешку Мойста и закатил глаза.
— Ну ладно, да, — пробормотал он. — Настоящую мы потеряли. Вы не поверите, здесь все теряется. Из-за них заклинания нечетко звучат. В коридоре был огромный кальмар?
— Сегодня днем нет, — ответила Адора Белль.
— Да, а от чего он появился?
— У-у-у, уж я вам расскажу о кальмаре! — сказал Хикс.
— Да?
— Вы не хотите ничего знать о кальмаре!
— Не хотим?
— Поверьте мне! Вы уверены, что его там не было?
— Такие вещи обычно замечаешь, — ответила Адора Белль.
— Ну тогда, если повезло, этот выветрился, — сказал Хикс, расслабляясь. — Это все вправду становится невозможным. На прошлой неделе все в моем шкафу для документов само собой сложилось под буквой „В“. Никто, похоже, не знает, почему.
— И вы хотели сказать нам про черепа, — напомнила Адора Белль.
— Все ненастоящие, — ответил Хикс.
— Прошу прощения? — голос был сухим, трескучим, доносился он из теней в дальнем углу.
— За исключением Чарли, конечно, — быстро поправился Хикс. — Он здесь уже целую вечность!
— Я — костяк отделения, — сообщил голос с тенью гордости.
— Слушайте, давайте мы уже начнем? — предложил Хикс, роясь в черном бархатном мешке. — За дверью есть несколько черных мантий с капюшонами. Они только для шоу, конечно, но нек… Посмертные Коммуникации на самом-то деле крутятся вокруг театральности. Большинство людей, которых мы… С которыми мы связываемся — волшебники, а, откровенно говоря, они не любят изменения.
— Мы же не будем делать ничего… Демонического, ведь так? — спросила Адора Белль, с сомнением глядя на мантию.
— Кроме как разговаривать с кем-то, кто мертв уже три сотни лет, — отозвался Мойст. Ему от природы было неуютно в присутствии черепов. Люди генетически были запрограммированы чувствовать себя так со времен обезьян, потому что а) что бы ни превратило этот череп в череп, оно может все еще быть здесь, и стоит броситься искать дерево сейчас же, и б) черепа выглядят так, будто они смеются на чей-то счет.
— Насчет этого не волнуйтесь, — сказал Хикс, он достал из черного мешка небольшой украшенный орнаментами сосуд и протер его рукавом. — Профессор Флид завещал свою душу университету. Должен сказать, он довольно вспыльчивый, но может быть вполне отзывчивым, если мы дадим ему достойное представление.
Он немного отступил.
— Так, посмотрим… Вызывающие ужас свечи, Круг Намарета, Стекло Тихого Времени, Маска, конечно, Занавеси, э-э, ну, в общем, Занавеси и… — здесь он положил рядом с сосудом маленькую коробочку, — существенные ингредиенты.
— Простите? Вы имеете в виду, что все эти дорого звучащие вещи не существенны? — спросил Мойст.
— Они больше как… Декорации, — объяснил Хикс, поправляя капюшон. — То есть мы все можем просто рассесться вокруг и громко прочесть слова, но без костюмов и декораций кто захочет появиться? Вы вообще интересуетесь театром? — добавил он с надеждой в голосе.
— Я хожу, когда могу, — осторожно ответил Мойст, потому что он расслышал надежду.
— Вы, случаем, не видели „Как жаль, что она — Инструктор по Невооруженному Бою“ недавно в Маленьком Театре? Постановка актеров из Сестричек Долли?
— О, нет, боюсь, что нет.
— Я играл Сэра Эндрю Славноперна, — добавил Доктор Хикс на случай, если с Мойстом вдруг случится внезапный приступ припоминания.
— Ах, так это были вы, вот как? — воскликнул Мойст, который раньше встречался с актерами. — На работе все об этом говорили!
С этим у меня не будет проблем до тех пор, пока он не спросит, о какой ночи они говорили, подумал он. В каждой постановке всегда была такая ночь, когда случалось что-нибудь весело-ужасное. Но ему повезло; опытный актер знает, когда не надо испытывать удачу. Вместо этого Хикс спросил:
— Вы знаете древние языки?
— Я знаю Основы Бубнежа, — ответил Мойст. — Это для вас достаточно древне?
- [10] — сказала Адора Белль, вызвав у Мойста дрожь в позвоночнике. Персональный язык големов для человеческого языка обычно был очень мучительным, но звучал невыносимо сексуально, когда его применяла Адора Белль. Он был как серебро в воздухе.
