Пламя Силаны (СИ) - Куранова Ольга Алексеевна (книга жизни TXT) 📗
Каждое его слово ввинчивалось внутрь гвоздями, и Силана почему-то боялась, что закричит. Хотя это был смешной и дурацкий страх — на самом она не могла выдавить из себя ни звука.
Даже, чтобы попросить его перестать.
— Стратта эн тер рьярра, — добавил по аравински Каро.
«Возмездие — это колесо» — старая поговорка, которую Силана уже слышала несколько раз. Возмездие — колесо, которое катится за тобой. Но ты останавливаешься, а оно нет.
«Ниарда дэ лунта» — «Беги пока не выбьешься из сил».
Шаг за шагом по струне вперед.
Энай вдруг рассмеялся хрипло и страшно, закрыл лицо руками и спросил что-то на своем языке — что-то, чего Силана не разобрала. Смех напоминал рыдания.
Каро ответил тоже на аравинском — высшим слогом, который Силана не понимала.
Энай молчал долго, спрятав лицо в ладони, и Каро не торопил его.
А потом аравинец завыл — протяжно и безнадежно. И Силана вздрогнула, сердце гулко и заполошенно заколотилось в груди.
Нет. Прекратите.
— Каро, — кое-как выдавила Силана. Что же она хотела попросить? О чем сказать?
Каро поднял руку, и она промолчала. И в тишине звенел только тихий и протяжный вой Эная.
Силана понятия не имела, как воет попавшее в капкан животное. Но люди, попавшие в капкан, выли именно так.
В конце концов Энай замолчал, убрал руки от лица и выдавил одно единственное слово:
— Да.
Каро повернулся к Силане, кротко кивнул:
— Благодарю вас, госпожа Байрнс. Подождите меня снаружи, у выхода на причал. Это не займет слишком много времени.
***
За дверью накатила слабость, такая всепоглощающая, беспросветная, что Силана и сама удивилась, как удержалась на ногах. Не хотелось никуда идти и ничего делать. Тошнило.
Она оперлась о стену, побрела к ступенькам и принялась подниматься — тяжело, медленно, как старуха. Она поднималась долго, вышла на причал — стража не пытался ее остановить. Видимо, покровительство Каро имело для них силу.
На причале дул ледяной ветер, обнимал стылыми ладонями.
Скат висел в воздухе, косил на Силану черным глазом.
Она рассмеялась, сама не зная почему, громко, так как очень редко себе позволяла, а потом подошла к краю и посмотрела вниз.
Если бы она прыгнула, никакое пламя не помогло бы ей, не спасло бы.
Это было бы красиво и быстро. Или же Силана каким-то чудом не умерла бы сразу, и лежала бы переломанная — смерть присела бы рядом, рассказывала бы сказки перед последним, самым долгим, самым счастливым сном.
Прости меня, Госпожа моя в Пламени. Прости за эти мысли.
Перед глазами стояло лицо Эная и звучало в ушах «стратья».
Стра-тья.
Черная.
Так смешно, что Силана думала от этого отмыться, оставить это позади.
Как будто сажу с рук и лица — сложно, не за один раз, но даже сажа оттиралась.
Силана сделала полшага вперед, застыла на самом краю — ее мог бы подтолкнуть ветер, всего одним сильным порывом. В Силл Арне осень часто дули ветра.
И все же что-то держало. Силана и сама не знала что.
Но все равно отступила от края до того, как смогла бы упасть. Зябко потерла руки.
Очень хотелось разрыдаться, выплеснуть из себя черноту и безнадежное, уродливое понимание, что лучше не станет. И все надежды, что мирная жизнь вылечит, позволит снова быть счастливой — обман и неготовность принять правду.
Дома ждал раненый скат, который нуждался в помощи, и мирная жизнь — кошмары по ночам, Рейз, с которым Силана была связана, Парная Лига, ненависть Калеба.
Силана смотрела вдаль, на покрытые инеем стрельчатые крыши домов Силл Арне, на шпили и причалы для скатов, на Чародейскую Башню.
Пошел снег — первый настоящий снег в этом году, мягкий и пронзительно белый. Он сыпался с неба как пепел, кружился в воздухе.
Силане даже не было холодно, и время не имело значения. Сколько она так простояла? Может быть, совсем недолго, может быть час.
Воздух звенел и леденил легкие изнутри.
А потом на причале появился Каро.
Он подошел быстрым шагом, дернул Силану к себе, и накинул на нее плащ:
— Вы в своем уме вообще? Насмерть замерзнуть хотите?
Силана рассмеялась, потому что и правда ведь — глупо и весело — жрица Майенн, которая замерзла бы насмерть.
Огненная жрица.
Ледяные мертвые угли.
— Я ненавижу вас, — тихо сказала она. Признание далось легко, естественно. — Больше вас я сейчас ненавижу только себя.
— Не драматизируйте, — Каро принялся растирать ее руки, ладони. Не было сил даже отстраниться. — Если бы знали, что творил этот Энай, вы бы поберегли чувство вины.
— Если бы вы знали, что делала я, вы никогда не смогли бы до меня дотронуться.
Он не отстранился:
— Я же говорю, не драматизируйте. Я прекрасно знаю, что вы делали. Это моя работа. И если вы думаете напугать государственного агента, вам придется найти кого-нибудь моложе и впечатлительнее.
— Вы отвратительный человек.
— Я знаю. Идемте, я отвезу вас домой.
***
Почему-то обратный путь показался Силане дольше. Может быть, Каро просто больше никуда не торопился, может быть, действительно выбрал другой путь. Она смотрела вниз, на город и не различала ни кварталов, ни улиц. Все казалось одинаково серым и не трогало.
Весь мир был укрыт безразличием и тишиной. Было ясно, холодно и на удивление звездно.
Каро заставил ската опуститься не к порогу, как в прошлый раз, а на старый, шаткий причал, который располагался над домом.
Скат послушно завис в полуметре от площадки, и Каро спрыгнул первым, положил на ската руку для устойчивости:
— Почему причал в таком плохом состоянии? Предпочитаете чародейские экипажи?
Должно быть, он тоже видел в ней богатую женщину, как и Рейз. Все-таки Каро знал, что Силана участвовала в Парной Лиге.
Кажется, кроме нее там ни одна хозяйка не страдала от бедности.
— Просто хожу пешком, — не хотелось ни врать ему, ни объяснять ничего. — Вам пора.
— Вы выгоняете государственного агента? А как же обязательная чашка чая? — кажется, он развеселился. И в ответ на его веселье, абсолютно неуместное, накатила ненависть. Черная жгучая ненависть за то, что Силане пришлось вспомнить. За то, что Каро разбил ее иллюзии.
— О, вот так-то лучше, — похвалил он. — Вам не идет этот образ забитой овечки. Вы же жрица Майенн, должно в вас быть хоть что-то огненное. Просто вспомните, о таких как вы, слагали легенды. Враги боялись вас, рассказывали страшные истории по ночам. Вас ждали в каждом из наших городов — благословенный огонь, огонь, который сожжет аравинскую заразу. Этим нужно гордиться, а не прятать голову в пепел. Сколько людей вы спасли?
Он говорил, а ее ненависть пропала так же мгновенно, как и появилась, потому что он не понимал. Совершенно ничего не понимал, это было глупо и немного жалко:
— Все, что я помню о войне, Каро, это отчаянное желание, чтобы кто-нибудь спас меня. Но этого так и не случилось. Знаете, а теперь, после сегодняшнего вечера, я даже не верю, что осталось, что спасать.
Она никогда не позволяла себе говорить так прямо, всегда боялась — задеть, обидеть. Оскорбить.
А теперь вот и страха не было.
Все осыпалось как шелуха.
Каро вдруг посерьезнел, будто убрал маску и позволил проступить своему настоящему лицу:
— Но вы здесь, вы живы. И дальше можете быть кем захотите. Шаг за шагом, если вы действительно хотите жить мирно, вы уйдете так далеко, что война потеряется из виду.
Она тоже так думала, когда вернулась. Но она ошибалась.
И встреча с Энаем показала это очень наглядно.
— Но, если вы хотите уйти, действительно хотите уйти от себя прежней, — серьезно продолжил Каро. — Вам придется выкинуть все лишнее. Вы не можете носить с собой каждый пожар и каждое пепелище. Прямо сейчас, не ожидая, что они исчезнут сами по себе. Не важно, какими были ваши действия — стоит ли ими гордиться или винить за них себя. Они не дают вам идти вперед. А значит, их придется оставить.
