Вестник смерти (ЛП) - Линкольн К. Берд (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Я устал от игр, — сказал Кен. — Это означает не только власть, — он хотел вырваться из тьмы. Нуждался в надежде. — Объясни, как мы заставим тебя выглядеть как баку, чтобы поверил Тоджо-сама.
Томоэ-чан еще не смотрела на него с такой радостью, даже когда они делили футон.
— Я научу тебя наслаивать иллюзию на мою, — ее зубы сияли белизной в смягчающейся тьме. — И взамен ты включишь меня в план своего отца.
— Я не знаю его план.
Томоэ-чан указала на крест.
— Я пыталась несколько раз понять, что под этой грудой, но без толку. То, что тут, связано с борьбой Совета и Восьмерного зеркала. Как только вернешься с горы Хида, все мне расскажешь.
— Понадобится не только груда земли с травой и Восьмерное зеркало, чтобы изменить Совет.
Томоэ-чан посмотрела на него с тяжелыми веками, ее глаза стали щелками страстных теней.
— Ты говоришь, что устал от игр, и что? Все играют в затяжную игру. Хераи-сан думает, что может сбежать из мира Иных. Он ошибается. Наши пути снова пересекутся. А пока что, — она сжала запястья Кена своими мозолистыми и удивительно сильными ладонями, — одолжи мне силы, чтобы я смогла стать тем глупым стариком.
* * *
Два дня спустя уставший Кен и убедительная копия Хераи-сана прошли, пригнувшись, в низкую дверцу чайного домика Совета в храме Ясукуни. Они путешествовали как двое мужчин от префектуры Аомори до Токио, чтобы обмануть следящих шпионов Совета. Но рядом с керамической чашей с горящим углем сидел не Тоджо-сама, не он ждал их и смотрел, как пар поднимался из железного чайника.
Томоэ тут же опустилась на колени и низко поклонилась. Кен последовал примеру. Юки-сама, третий и самый скрытный член трио, правящего Советом Тихого океана, помахала рукой.
Они сели прямо, скрестили ноги перед собой в мужском стиле. Юки-сама поджала кроваво-красные губы. В комнате заметно похолодало. Юки-сама была Снежной женщиной, и хоть она держалась тени Кавано-сама и Тоджо-сама, было ошибкой забывать, что она была древней и сильной.
— Я вернулся с Севера, — сказал Кен. — И привел его выступить перед Советом.
Ледяные голубые глаза, обрамленные бесцветными просвечивающими ресницами, посмотрели на него с выражением, передающим равные меры терпеливого раздражения и недоверия. Кен стиснул зубы, чтобы они не стучали.
— Приветствую, член Совета, — сказала Томоэ-чан низким баритоном Хераи. — Будем ждать остальных?
Юки-сама медленно покачала головой, уголки ее губ недовольно опустились. Кен ощущал, как холод щипает его за кончик носа. Он взглянул на Томоэ-чан, но ее маска Хераи была целой. Звук, похожий на свист ветра над тундрой, заполнил комнату, волоски Кена встали дыбом. Пот проступил возле лопаток. Юки-саму не обманешь. Он все это время продумывал, как будет защищаться от Тоджо-сама, но не представлял, что им придется иметь дело со Снежной женщиной.
Она щелкнула пальцами со звуком трескающегося льда и поднялась на колени, подула на белый пар, и он обвил его спутника. Томоэ-Хераи напряглась, ее кожа стала розовой от атаки холодом. Юки-сама подплыла к ней, ее лицо оказалось перед лицом Хераи со щетиной и морщинами. Она вдохнула.
Рот Томоэ-Хераи раскрылся от шока. Белый зернистый дым с запахом скисших бобов и рассола поднимался медленной спиралью между ее губ. Юки-сама соединила ладони, направляя дым в ее рот, жадно пила его. Она села на пятки с явным наслаждением, смягчившим ее лицо.
Иллюзия Хераи мигнула и пропала, оставив бледную задыхающуюся Томоэ с большими глазами. Кен двинулся к ним, но Юки-сама подняла бледную ладонь, и он отпрянул как отруганный ребенок.
— Мы ждем нашего наказания, — сказала Томоэ-чан между шумными вдохами. — Юки-онна не играет с добычей.
Юки-сама нахмурилась, ее глаза почернели, выражая яростное желание, но она не выражала угрозу жестами. Наказания не будет? Стражи в черной форме не уведут их в темницу? Слухи, обрывки фраз, услышанных в комнате Совета и среди Иных, которых не послали воевать, сплетались, давая понять, почему Юки-сама сидела на месте, источая жестокость и радость.
— Юки-сама, — сказал Кен, — давным-давно была другом Хераи-сан.
— Один член Совета против двух других? — голос Томоэ дрожал то ли от шока, то ли от хитрых расчетов.
Юки-сама показала острые края клыков, медленно улыбнувшись. Один длинный белоснежный палец поднялся и указал на нос Кена. Он замер в воздухе, а потом Юки-сама прижала ладонь к своему сердцу.
Томоэ фыркнула.
— Достопочтенная, вы же не хотите сказать, что ваше положение как у этого полулиса? Даже простаки знают, что он не служит Совету всем сердцем. Вы — Совет.
Холод в комнате стал таким, что дыхание Томоэ вырывалось ритмичными облачками. Он видел, как Юки-сама замораживала на месте, не моргнув. Она сдерживалась, чтобы они поняли скрытый смысл. Но она не будет ждать вечно.
— Хераи-сан — местная точка мятежа, — сказал Кен. — Но если сильный баку улизнет, Тоджо-сама будет выглядеть слабо. Ей нужно, чтобы он пропал без шума, — Кен сел на пятки. — Вы отпустите нас, зная, что мы помогли Хераи-сану сбежать.
Тонкая и изящно выгнутая бровь медленно приподнялась на белом фарфоровом лице древней.
— Все не так просто, — сказала Томоэ-чан. — Что нам нужно пообещать, чтобы уйти из этого дома до того, как прибудет Тоджо-сама?
Юки-сама коснулась быстро закипающего чайника. На ручке появился белый иней, покрыл железную поверхность чайника твердеющим панцирем. Когда иней добрался до носика, пар застыл, извиваясь в подробном подобии змея-дракона, несущегося к небу. Спина без крыльев, большая пересекающаяся чешуя, нос с усами. Такие водились в Китае и на восточных замерзших долинах России, Монголии и Маньчжоу. Там Хераи-сан служил в имперской армии.
Такие драконы не обитали в Японии. Древние Иные на острове Японии были похожи на людей, как Снежная женщина или баку. Томоэ прищурилась, глядя на Кена, словно он мог объяснить, как этот дракон был связан с укрытием побега Хераи-сана от остального Совета.
— Не понимаю, — резко сказала Томоэ-чан.
Кен подвинулся вперед на коленях, опустил ладони на татами перед собой. Юки-сама давала им шанс — возможность побыть дерзкими, не рискуя вызвать гнев Тоджо-сама на него или его семью. Дракон не был существенным. Он рискнет бременем обещания помочь Юки-саме. Он не доверял ей, но ее действия сегодня показали путь из тьмы для Вестника Смерти. И зов света в конце темного туннеля был заманчивым. Он опустил лоб на ладони.
— Мне не нужно понимать. Ради жизни Хераи-сан. Ради своей жизни. Я буду в долгу.
— Мне нужно знать больше. Я не могу поклясться неизвестному…
Юки-сама поднялась быстрым и грациозным движением, встала над простертым телом Кена, оказалась спиной к Томоэ так, чтобы стало понятно, что тревоги Томоэ и она сама не были важными. Она постучала Кена по плечу, чтобы он встал. Алые ногти впились в его запястье так, что выступила кровь. Юки-сама потянула его руку к себе, прижала что-то твердое и ужасно холодное к его ладони.
Кен опустил взгляд. Это была ледяная фигурка дракона. Он сжал ее пальцами, улыбаясь от холода льда на его коже. Боль была слабой и острой, напоминала, что он был еще живым и чувствовал.
Шаги по чистому гравию у чайного домика донеслись до его ушей. Кен быстро поклонился Юки-саме и ткнул Томоэ-чан в плечо.
— Остальные из Совета уже близко. Нам пора исчезнуть.
Томоэ-чан сжала губы с испугом. Она поспешила впереди него, решив возглавить их побег — наверное, скрывала свое смятение. Кена устраивало следовать за ней, их общая иллюзия приглушала шаги и скрывала их тела среди ухоженных кустов. Юки-сама сдержит Тоджо-сама достаточно, чтобы Бен-чан помогла Хераи оторваться от преследования.
Теперь он шел по тропе, ведущей к Восьмерному зеркалу и тому, что затевали Бен-чан и отец против Совета. Это было как-то связано с тайной Хераи-сан под могилой с крестом и драконом Юки-самы. Он мог подождать, чтобы получить ответы. Впервые за десятки лет его сердце дико билось в груди, просыпаясь от долгого сна и пытаясь вернуть к жизни Вестника смерти.
