Вестник смерти (ЛП) - Линкольн К. Берд (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
А потом…
Голова Кена рухнула на земляной пол со стуком и болью. Он яростно заморгал, его тошнило, а конечности дрожали, словно он вынырнул из холодного зимнего моря, лишенный сил. Он стиснул зубы, и вой прекратился, доказывая, что источником было его саднящее горло.
Это был его старый друг, сон про бег. Он был ярким, но теперь ощущалось, словно кто-то вырвал лес и папоротники из его мозга, оставив обрывки.
По его шее бегали пауки с ледяными лапками. Баку. Пожиратель снов.
— Хераи-сан.
— Вставай. Мы вернемся в Хераи-мура, — мужчина пошел прочь сквозь банду вонючих потных мужчин, их провожали тяжелые взгляды.
Хозяин стукнул кружкой по стойке, и Кен поднялся с пола. Голова кружилась, он стиснул зубы от боли в ребрах.
— Хераи-сан, — позвал Кен с хрипом в голосе, который гудел в его голове как злая оса. Он спотыкался, следуя за мужчиной.
— Да, — Хераи не обернулся и не замер.
— Погодите.
Мужчина остановился перед хижиной, где почти не было соломы на крыше. На ступеньках сидела девочка, грызла кусочек сушеной скумбрии. Девочка посмотрела на мужчину огромными глазами. Они переглянулись. Мужчина потянулся к боку, словно искал уверенности у того, что ему сильно не хватало. Меч? Пистолет? Хераи-сан был офицером Квантунской армии, пережил эвакуацию из Маньчжоу. Кен отпрянул на шаг, вдруг поняв, что мужчина был невероятно сильным, но его добыча сунула другую руку в карман и повернулась. Хмурясь.
— Не здесь, Вестник, — его тон был смиренным.
— Ваше имя в моем свитке, сэр.
— Да, — сказал Хераи-сан. — Но сначала я тебе кое-что покажу. Идем со мной в Хераи-мура. А потом я вернусь с тобой в Токио… если все еще будешь настаивать.
* * *
Кену едва хватило энергии придать им облик иностранных солдат, чтобы они доехали на поезде до Саннохэ, ближайшей остановки к Хераи-мура. Он выбрался из поезда, убрал иллюзию солдата, раздражаясь из-за отказа Хераи-сана объяснять происходящее и дрожи в ногах. Он помахал одному из уличных детей, которые бегали у станции и играли.
Кен протянул один из ценных шоколадных батончиков.
Мальчик моргнул.
— Что это?
— Ты еще не видел американский шоколад?
Ответом были шмыганье и мотание головой. Мальчик подпрыгивал на носочках, желая вернуться к игре.
— Солдаты США сюда не приходят, — сказал Хераи-сан.
Кен порвал обертку и отломил кусочек.
— Попробуй.
Мальчик сморщил нос, пока жевал, но растерянное выражение сменилось радостной улыбкой.
— Сладкое!
— Принеси эту флягу, полную воды, и пару рисовых шариков, и я отдам остальное, — мальчик кивнул и побежал по улице с торговыми лотками.
Хераи-сан вздохнул и скрестил руки.
— До Хераи-мура больше четырех ри. Я не могу идти столько без еды, — тихо сказал Кен.
Хераи-сан вдохнул сквозь зубы. Они устроились по разным концам бетонной скамьи, напряженные и официальные.
— Вы съели мой сон, — сказал Кен. — Он пропал навеки?
— Нет, — сказал Хераи-сан после паузы.
— Вы смогли бы так сделать с Тоджо-сама?
Хераи-сан удивленно взглянул на него. А вот и реакция.
— Схватка закончится смертью. Твоя сестра говорит, ты мог устать от смерти.
Бен-чан говорила с баку?
— Я не могу скрываться вечно, как делают Восьмерное зеркало. Или я приведу вас к Тоджо-сама, или вовсе не вернусь.
— Кавано-сама глупо позволяет Тоджо-сама управлять Советом.
— Редкие готовы рискнуть разозлить Тоджо-сама, выразив недовольство. Особенно теперь, когда МакАртур у него в кармане.
— Тоджо много говорит. Скрытые манипуляции Кавано и Снежной женщины куда опаснее, — Хераи-сан встал. — Я не буду больше задерживаться.
Мальчик прибежал, вода плескалась во фляге, несколько шариков риса с маринованной сливой были в мешке-сетке. Кен отдал обещанный шоколад и монетку. Они оставили мальчика, окруженного друзьями. Дети радостно болтали, как сойки. Один из мальчиков с сияющими глазами и шоколадом, размазанным у рта, улыбнулся им, показывая отсутствие некоторых зубов, и помахал.
Дорога была длинной, грязной и ужасно тихой. Гудели цикады, комары пищали, летя к ним от длинных луж вдоль тропы. Рощи деревьев — некоторые скрывали маленькие деревянные храмы Инари-сама, богини риса — мало спасали от палящего солнца. Ребра Кена болели от каждого вдоха, но Хераи-сан шагал как решительный солдат. Наконец, стало видно деревянную табличку с кандзи «Хераи» и соседнюю деревню Нозава.
Вечер стал прохладнее часы назад. Бледный полумесяц луны выглядывал из-за деревьев над холмами, скрывающими небольшое скопление домов. Дым поднимался от костров поваров, как пальцы, царапающие небо. Кен поежился, когда они пошли вдоль ряда мерцающих каменных фонарей, а потом к долине за гостевым домом, где было два холмика, покрытых травой, оставленных с христианском стиле.
Хераи-сан опустился перед большим холмом, прижал ладони к траве.
Кен издал потрясенный смешок.
— Вы воспринимаете потворство американцам слишком сильно, сэр. Никто тут не оценит ваше поклонение их христианскому богу.
— Молчи.
— С радостью. Но вам нужно не только сидеть на траве, чтобы убедить меня не тащить вас в Токио.
Хераи-сан игнорировал его.
Хватит. Пожиратель снов или нет, он зря тратил время. Он отчаянно хотел выбраться из темного периода в жизни, но Хераи был безумен. Конечно, Тоджо-сама заказал его доставку — или смерть. Он устал, был голоден и хотел, чтобы все это закончилось.
— Идем, — Кен вытащил длинную веревку из сумки. Он сделал петлю на конце. Пока баку его не трогает…
Хераи-сан отклонился на пятнах, сжал голову руками. Когда он поднял голову, слезы блестели на его щеках.
— Я думал увидеть ее в последний раз, но я не могу это вынести. Сны — единственное утешение и боль, — он прижал кулаки к вискам, ноги дрожали, словно едва держали его вес.
Кен заставил веревку пропасть и встал за Хераи. Он поднял руку с петлей, и Хераи быстро потянулся назад и сжал запястье Кена. Мир замерцал, посерел, и Кен отдернулся, пока поток не унес его душу. Контакт был разорван, они смотрели друг на друга, грудь у обоих вздымалась, веревка выпала на землю из дрожащих пальцев Кена. От гнева голова гудела, он стиснул зубы.
Хераи скривился.
— Ты не готов. Бен-чан ошибается. Ты — все еще слуга Совета.
Кен сжал в кулак воротник мужчины.
— Как это связано с Бен-чан? — боль от ушибов и презрение к себе, которое он испытывал с пробуждения рядом с Томоэ-чан пару дней назад, кипели в его крови. — Если вы подвергли ее опасности, я убью вас на месте! — ткань впивалась в шею мужчины. Его глаза выпучились, но он не поднял руку. Смотрел на Кена печальными уставшими глазами. Кен отпустил потрепанный воротник, фыркнув с отвращением.
Хераи-сан сжался в позе зародыша, прижался лицом к траве. Его мрачное поведение скрывало отчаяние. Плечи Хераи-сана дрожали от тихих всхлипов.
То, что заставило Тоджо-сама записать имя этого мужчины в свитке Вестника, было глубже и больнее, чем Кен мог представить. Что могло так сломить баку? Хераи-сан оттолкнулся и сел, согнулся над коленями.
— Сэр?
— Я устал, — сказал Хераи-сан траве. — Очень устал. Долгие годы затуманили мне разум. Я не могу придумать ничего другого, кроме как передать бремя другому.
— Загадки, — Кен стряхнул траву с колен. Баку не выглядел опасно, пока сжимался на земле. — Нам нужно в Токио, — он уже встревожился из-за Бен-чан утром, а теперь думал о невозможном.
Хераи-сан закрыл глаза, жилы на его шеи проступили от усилий, хоть он не двигался. Он пару раз глубоко вдохнул, поднял голову с решимостью на лице.
— Мне нет прощения, но она упрямо мечтает. Я одолжу ее силу в последний раз.
— Ее? Иисуса? Разве он не был мужчиной?
— Не делай вид, что считаешь, что я говорю о христианском боге, — сказал Хераи-сан. Кен протянул руку, помогая ему встать, показывая, что он не боялся, что сила баку оторвет его сны. Хераи-сан послушно сжал его руку, поднялся. Кен ощущал только силу и горячую сухую кожу.
