Вестник смерти (ЛП) - Линкольн К. Берд (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Хора, — сказал Вестник, — беги уже. Потеряешь отца.
Девочка вскинула голову.
— Ты потеряешь отца, лорд Я все знаю.
Он перестал дышать, закашлялся. Только один человек в жизни Вестника звал его лордом Я все знаю, но он должен был скрываться на горе Хида.
— Что ты тут делаешь!
Девушка мрачно поклонилась.
— Отцу нужно было увидеть тебя своими глазами, раз ты не присылаешь вести.
— За мной следят, — прошипел Кен. Он прошел мимо девочки, Бен-чан, заставляя ее поспешить за ним. Его младшая сестра использовала иллюзию кицунэ, чтобы выглядеть как семилетняя, но ее наглый тон выдавал, что она была подростком. — Я поклялся. Мне нельзя контактировать.
— Война все изменилась. Совет не может больше игнорировать Восьмерное зеркало. Хафу за следующий век станет больше чистокровок. Тоджо и Кавано придется смириться с неминуемым. Поговори с отцом.
Кен скрипнул зубами, слова и горе грозили вырваться из него. Бен-чан ничего не знала. Как мог отец отпустить ее сюда? Ксо. Мужчина ждал у главных ворот, смотрел строго в его сторону. Это был его отец, Фудживара Аюму, скрытый иллюзией. Нет, не Фудживара. Отец изменил фамилию на фамилию его новой жены, когда ее семья приняла его. Теперь он был Мурасэ.
— Тоджо-сама дал мне миссию. Иди домой. Токио опасен для тех, от кого воняет мятежом.
— Совет не удержит меня от моей родни, лорд Я все знаю.
Кен замер, заставил Бен-чан пройти мимо него или рискнуть привлечь внимание — семилетняя девочка, говорящая с юношей в иностранной форме. Он закрыл глаза и прошептал:
— Я могу принести лишь смерть. Скажи отцу держаться подальше. Во мне почти не осталось его сына.
* * *
— Хераи Акихито. Где он? — осведомился Кен.
Хозяин-человек гостевого дома Мориока не знал о силе Вестника, но американская форма показывала его власть оккупации, вызывала схожие страх и отвращение. Новые дороги, сухие продукты и шоколадные батончики, которые высыпали из машин, еще не добрались до севера.
— Он ушел в гостевой дом. В Хераи-мура. Там они селят офицеров, ушедших с войны, — поспешно сказал мужчина.
Вестник вдохнул сквозь зубы. Он уже был в Хераи-мура. Там ничего не было, кроме дюжины тощих мужчин со стеклянными глазами и опущенными плечами тех, кто пережил эвакуацию из Маньчжоу. Обаа-сан с седыми волосами, вешая белье у дома, сказала ему, что Хераи Акихито жил там два месяца, ходил к холмам, покрытым травой, с большими белыми крестами в парке неподалеку каждый день.
Он побывал там, прочел деревянную табличку, где была безумная христианская легенда, с раздраженным любопытством, но не нашел причины восторга Хераи из-за холмов или повод его отсутствия. Он лег на спину на траве, смотрел на до боли синее небо, пытаясь не представлять Бен-чан или отца возле Тоджо-самы. Он старался сосредоточиться. Нужно было быстро найти Хераи-сана. Пора было отправиться в ближайший крупный город с железнодорожной станцией — Мориока — и поискать в гостевых и чайных домах кого-то, подходящего по описанию.
Жалкого вида гостевой дом на краю района Парящего мира Мориоки был ближе всех к успеху. Хераи Акихито был неуловимым, как призрак. Вестник ударил кулаком по деревянному столу. Хозяин вздрогнул, посмотрел в сторону, где три юные служанки в тонких юката сидели на коленях на жестком татами. Что теперь? Хераи не вернулся в свою деревню, а дорога была всего одна. Кицунэ и тэнгу, которые отыскали бы баку, покинули Мориоку, отправились к Иватэ-сан и другим горам ради безопасности. Тут не было иных, кто мог предоставить информацию. Хераи услышал про его миссию? Если он присоединился к другим скрывающимся, будет очень сложно найти его. Иные на севере были на плохом счету у Совета, но они знали, как скрыться от Смерти.
— Господин солдат, — сказала одна из служанок. Другие шипели на нее. — Вы очень красиво выглядите.
Под красивым она имела в виду чистого и накормленного. Он немного изменил свой облик, сделал подбородок мягче, округлил щеки, сделал глаза шире: любезное лицо, с которым стоило подойти к хозяину гостевого дома. Было сложно помнить, что нужно вести себя вежливо.
— У вас есть чокорето? — она произнесла английское слово катаканой. Два батончика лежали во внешнем кармане его рюкзака. На вкус они были как переслащенный мел, но порой угощение помогало пригладить перья.
Он сжал губы в линию. Голодный блеск в глазах девушки не был связан с шоколадом. Война закончилась, и здоровых юношей было мало. Он не мог сделать это. Не этой ночью. Он не мог играть очаровательного ухажера, когда он просыпался каждое утро, понимая, что Вестник был рабом Совета Тоджо-сама, а люди голодали и умирали. Служанки, готовые на такое, не прогоняли зуд, не убирали желание. Ему нужен был чайный домик, полный пьяных мужчин, которых было легко разговорить.
Он сжал кулаки. Служанки испуганно выпрямились.
— Шоколад сладкий, — тихо сказал он. Искры пропали из ярких глаз служанок. — Но он портит зубы. И не утоляет голод. Держись подальше от мужчин в форме, сестренка.
Щеки служанки покраснели, напоминая свежий персик, но гнев заставил ее оскалиться.
— Эй, — сказал хозяин. Пора было уйти, пока грубость Вестника не заставила хозяина поступать глупо ради защиты.
Вестник закинул рюкзак на плечи и вышел из домика, намереваясь найти самое дешевое сакэ на окраине и пить, пока грязные улицы, изорванная одежда и тощие люди не растворятся перед глазами.
Вдали от центра было просто найти бамбуковую хижину, открытую спереди, где висела выгоревшая на солнце штора. Грубый смех, кислый запах пота и сладкий аромат дыни от дешевого разлитого сакэ заполняли переулок.
Он сморщил нос. Он сосредоточился, и его волосы до плеч стали короткой щетиной, как у многих мужчин против паразитов. Форма превратилась в коричневые лохмотья работника.
Он прошел за штору, и хозяин поджал губы, кивнув на единственный пустой угол — низкий стол на тонком мате, едва покрывающем пол. Вместо этого Кен пошел за людный длинный деревянный стол у стойки бара, где дюжина кружек и множество стаканов из бамбука показывали, что мужчины были так же отчаянны, как он, желая закрыться от реальности.
Он умело растолкал мужчин, которые были слишком стары, чтобы попасть в армию императора, острыми локтями. Кен потянулся к ближайшей кружке, отклонил голову и допил остатки с шумом. Злые глаза смотрели на него со всех сторон. Он опустил кружку со стуком и прорычал, скаля зубы:
— Помои, которые годятся только для трусов.
Первый удар попал под его челюсть, отбросил его в сторону, сакэ в животе плескалось. Он едва смог отодвинуть сумку в безопасность под стол, чтобы она напоминала подушку, и другой мужчина напал на него, руки тянулись к горлу. Он ткнул напавшего в солнечное сплетение, а потом двое мужчин прижали его к полу, давя на локти.
Хозяин выбрался из-за стойки, размахивая пустой кружкой. Это будет больно. Таким был путь к забытью.
Кружка летела к его лицу, но одинокий голос прорычал:
— Хватит! — хозяин буркнул, и кружка в последний миг сдвинулась в сторону. Напавшие разошлись, пропустили мужчину с военной стрижкой, полным ртом зубов и без дыр или складок на одежде. Он сунул хозяину горсть монет. — Я забираю этот мусор, — звучание было культурным, как из Токио.
— Помощь не нужна, — Вестник сплюнул слюну с кровью.
— Молчи.
— Вы не того…
— Просто заткнись, — сказал мужчина с беспечной властью, а потом спокойно стукнул острыми костяшками по его лбу.
Как-то летом, когда Кен был мальчиком, отец взял его на остров Сето учиться плавать. Кен вел себя как выдра, плескался среди волн в бухте. Отец лишь раз оглянулся на берег, и сильный поток утащил Кена в воду и на четыре шаку прочь в мгновение ока.
Схожее ощущение рывка, лишающего дыхания, как было в море Сето, но оно начиналось в нем и направлялось к костяшкам мужчины. Вой пронзил уши Кена, а затем…
Бег на четырех лапах. Папоротники шуршали, и постоянно гудели цикады. Острая хвоя покалывала лапы. Бег. Бег изо всех сил к поляне впереди, белый свет обещал безопасность и тепло, если он сможет добраться туда раньше, чем…
