Возвращаясь на Землю (СИ) - Мельников Евгений (список книг .TXT) 📗
- …Гм, - первый звук, который был произнесен.
- Да, услышав такую историю, невольно начинаешь радоваться жизни. – Произнес Вонг, подняв глаза.
- Вот это… - Уэсли сделал небольшую логическую паузу, чтобы выделить слово “это”, - именно то, что я хотел бы услышать от каждого из вас. - Кто еще хочет раскрыть перед нами свою душу? – Продолжал он отрешенно, с духом безмятежности и полного удовлетворения во взгляде и голосе.
Он с неподдельным интересом слушал истории офицеров, но уж кто мог действительно много интересного поведать о себе, так это он сам. Тот неисчислимый набор знаний и умений, которыми он обладал, пусть и не по его стремлению, возвышал его над другими, многие из этих знаний он вычерпал из книг, но самые ценные доставались в борьбе и порой ценой тяжелых потерь. Первым из трех высших учебных заведений, которые он окончил, была академия ФБР. В этой крупной структуре он проработал семь лет, в антитеррористическом отделе, и за это время провел немало успешных операций, в том числе в качестве переговорщика. В одной из таких операций он познакомился с Джеком Уайтом, и это знакомство коренным образом повернуло его жизнь. Как бы ни было тяжело представить срыв в сознании этого невозмутимого человека, попав в самое пекло, он вернулся другим. Мало с кем Уэсли мог говорить об этом, но когда все же описывал это словами, то говорил, что оттуда нельзя было выбраться живым, и он не выбрался – вместо него вышел другой человек, точнее, его вынес Джек Уайт на своих порезанных стеклом руках. После этого Ричардс был с ним неразлучен, он не только узнал, что такое война, но и проник в глубину человеческого разума с новой силой, стал видеть то, что раньше было скрыто от его глаз, и это дало новый толчок его научной карьере. Более пяти лет он преподавал в университете в Калифорнии и в этой деятельности, как и в любой другой, был неповторим. Пожалуй, ни к кому более студенты не относились с такими доверием, уважением и интересом, как к нему; притом они даже не подозревали, что за один день до занятия преподаватель проходил испытания в сурдокамере, а за два обезвреживал террористов на другом побережье. Поразительно, как много человек может успеть за одну жизнь; если бы эта дисциплина была в олимпийской программе, Уэсли смело претендовал бы на медаль. Порой он оглядывался назад – на свои научные заслуги, на боевые награды, на космические полеты, на двух красавиц (жену и дочь), ждавших его дома, на лучших друзей – и понимал, что он, как никто другой, способен назвать себя самым счастливым человеком на Земле.
- Думаю, мне есть, что рассказать. – Недолго думая, ответил Ти Джи.
Не успел он договорить, как вдруг раздалось заливистое птичье пение. Уайт возмущенно поднял голову, звук исходил из динамика позади него.
- Ээ…, что это? – Спросила Ляо сквозь улыбку недоумения.
- Это почта. – Ответил Андрей.
- Что?
- Почта с Земли. Разрешите, полковник? – Произнес он, поднимаясь с кресла.
- Ну ладно…, сходи, посмотри. – Настороженно ответил Уайт.
Андрей торопливо двинулся в кабину. Космонавты притихли в ожидании исхода. У каждого были свои предположения по поводу таинственного послания, но никто не предполагал, что это будет обычная сводка новостей. Примерно через пару минут подполковник Лобков вернулся, и по лицу его было видно, что вести были не очень приятными.
- Докладывайте, подполковник, - обратился к нему Уайт, но Андрей почему-то медлил с ответом, думая, как лучше начать, чтобы неприятная новость прозвучала скорбно, но не чересчур уныло.
- В Китае сегодня еще один день траура, - медленно произнес он, окинув серьезным, обреченным взглядом всю команду, затем, слегка смягчив взгляд и тон голоса, продолжил, как бы поставив присутствующих перед фактом, – президента убили. – В отсеке раздался чей-то напуганный вздох. – На торжественном приеме. – С этими словами Андрей опустился на сидение и постарался облокотиться на стол, по земной привычке, для этого ему пришлось поджать ноги, чтобы не оторваться от стула.
- О, мой Бог. – Обреченно произнес Ти Джи, делая паузу между каждым словом. Повернув голову, он увидел Ляо, на ней просто не было лица от горя. Он обнял ее своими сильными, теплыми руками и аккуратно прислонил ее голову к своей груди.
- Это все? – Озадаченно, с особой тяжестью произнес Уайт.
- Остальное – так, пустяки. Можете почитать. – Ответил Андрей.
Больше никто не издал ни звука, космонавты сидели, поникнув головами, с искренней скорбью в глазах. В отсек будто проник дух уныния и подчинил все своей власти, подобное настроение бывает, наверное, только на похоронах. Полковник, казалось, был расстроен меньше всех, ему, все-таки, не впервой было слышать подобные донесения, и все же, из уважения к чувствам других, из понимания их ранимой и не закаленной психики искренне сопереживал им и, не говоря ни слова, смотрел прямо на поверхность стола, в ожидании, когда прекратится молчание.
Первой подняла голову Мария, потом Андрей с Алексеем, они сперва переглянулись, затем принялись разглядывать остальных, стараясь не привлекать внимания. Это могло показаться невежеством с их стороны, и они это прекрасно понимали, они лишь решили, что минута молчания уже истекла. Вообще говоря, им было больно от сего известия не менее, чем кому-либо, но убиваться из-за того, на что они никак не могли повлиять, было не в их традициях. Они уже начали гадать втроем, кто из них произнесет первое слово, но к всеобщему облегчению его произнес полковник; все, пожалуй, ждали именно его:
- Продолжим беседу?
Никто ничего не ответил. Он ждал примерно полминуты, глядя неподвижным взглядом и при этом охватывая всю комнату. Молчания так никто и не нарушил.
- Ладно, перенесем на вечер. Пока… занимайтесь спортом, бойцы. – Последнее слово Уайт произнес, нарочито поднимая Ляо взглядом. Ничуть не изменившись в лице, он возвысился над столом и тихо, словно призрак, удалился.
Отсек номер пять – комната отдыха. Алексей завис в воздухе около иллюминатора, тяжело дыша после серии отжиманий, Джерри бежал позади него, притянутый ремнями к беговой дорожке, и издавал при этом мерный, глухой стук шагов. Больше никаких звуков не было слышно, разве что тихий шорох где-то в отдаленных отсеках.
- Как ротовая полость, в порядке? – Спросил Алексей, как только начал чувствовать какую-то неприятную, сухую напряженность. Все вроде бы было в порядке, но молчание давило и даже пробуждало легкую злобу где-то в глубине.
- Да, все в норме, мне даже понравилось. – Ответил Джерри с внезапной радостью в голосе.
Алексей, наверное, должен был усмехнуться в ответ, но разум его вдруг отдалился от окружающего мира: отведя взгляд от белых и чистых, как ангелы, звезд, он уставился на зеленую планету, которая была еще меньше, чем утром. И к нему вдруг вернулся вопрос, которым он частенько задавался: “Если там все будет идти так же, как сейчас, чем все закончится? То есть, может быть, ничего не закончится, но каков, к примеру, будет портрет этой планеты через пятьдесят лет? Если сейчас ежедневно погибает примерно сто тысяч человек, что вдвое больше, чем десять лет назад, если зло становится все сильнее, страшно даже представить, что будет, когда его станет больше, чем добра. А может быть, этот момент наступит уже скоро, например, сейчас, пока мы в космосе; что если мы вернемся на планету, где уже нет добрых людей, где никто не улыбается друг другу, где даже романтические мечты рушатся, как только открываются глаза? Или, еще хуже, этой планеты вообще не будет, ведь достаточно использовать одну пятую всего имеющегося оружия, чтобы от нее ничего не осталось, или попросту каждому пятому следует воплотить свои самые коварные замыслы, и произойдет то же самое.… Нет, опять что-то не то…”, – на этот раз его понесло в статистику. Алексей, как всегда, выстраивал в голове последовательный набор слов, целую статью, чтобы выразить свои суждения, опять искал формулировки. Жуткие мысли вновь терзали его, но теперь не давили на мозг, как раньше, не вызывали лихорадку – на этот раз это была просто боль, которая обычно бывает смертельной, но не для него и не сейчас. Возможно, сияющий фон из звезд вокруг Земли слегка смягчал его злость, что не вызывало мучения, а лишь наталкивало на свободные, здравые рассуждения.
