Проклятие валькирии (СИ) - Счастная Елена (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Надо же, а Инголье о том не подумал. Как свободный человек, скальд мог уйти из хирда в любой миг. Но вот милость конунга заставляла его не дёргаться с места раньше времени.
- Я понимаю.
Лейви покачал головой и встал.
- Скажи только, мой несдержанный друг, эта девушка и правда стоила того, что ты сделал?
Ингольв задумался лишь на миг, пытаясь взглянуть на случившееся со стороны. И потому вопрос скальда показался ему справедливым.
- Я не жалею о том, что сделал. И да, она стоила этого. Она стоила и того, чтобы я после разрезал его на куски и скормил псам, - он замолчал и добавил, чуть помедлив. - Но это было бы уже лишним.
-Тогда пошли.
Лейви махнул рукой, призывая идти за ним. Удивлённо глянув ему в спину, Ингольв пошел следом, гадая, что тот задумал. Они прошли на дальний конец двора, хорошо сокрытый от постороннего взгляда всеми домами и сараями, что стояли кругом. И неожиданно оказалось, что там собрались многие хирдманны. Завидев идущего впереди Лейви, они заговорили громче, но смолкли, словно вспомнили о чём-то. Или побоялись поднимать лишний шум.
- Ты что, решил устроить мне пышные проводы? - подозрительно озираясь, шепнул Ингольв.
- Я не настолько сентиментален, - улыбаясь во весь рот, бросил тот через плечо.
Но других вопросов задавать не понадобилось, когда воины расступились, открывая взору воткнутые в землю, покрытые рунами копья, на которых, опасно прогибаясь посередине, висел солидный кусок дёрна.
- Я не смогу уйти, если понадобится, из-за обязательств перед конунгом. Но я не смогу остаться, если изгонят моего побратима, - торжественно повышая голос, словно собрался рассказывать сагу, возвестил Лейви.
Ингольв только и нашелся, что усмехнуться и хлопнуть скальда ладонью по плечу, дивясь его сообразительности. У него не осталось братьев, которые могли бы последовать за ним в изгнание. Да и вряд ли захотели бы. У него не осталось побратима, который предал его, а после им же и был убит. Но Лейви готов был разделить с ним груз всего, что случилось в жизни за последние недели, и от этого становилось светлее на душе, а за спиной словно вставала несметная рать, готовая поддержать в любом сражении.
Ингольв молча шагнул под навес дёрна и, сняв с пояса нож, разрезал ладонь, не жалея. Кровь щедро заструилась по пальцам и закапала на вскрытую землю. Одобрительный гомон пронёсся среди хирдманнов, решивших стать свидетелями рождения побратимов. Лейви, на ходу полоснув себя по руке своим клинком, встал рядом с ним.
- Ингольв Радвальдссон, клянусь быть тебе братом, делить с тобой невзгоды и радоваться победам. Мстить вместе с тобой и за все обиды, нанесенные тебе. Сражаться плечом к плечу и пировать за одним столом. В Мидгарде или в чертогах Вальгаллы, - глухо, ничуть не красуясь, проговорил скальд.
Ингольв и вполовину не умел так ладно слова друг с другом складывать, как он, да и что тут прибавить?
- Я буду тебе верным побратимом, Лейви Слоурсон, - крепко сжимая его ладонь, кивнул он, глядя тому в глаза.
И Лейви в ответ пожал его руку тоже, смешивая их кровь и не требуя долгих речей. Они прошли под тяжёлой, сыпящей на голову землю плоской дёрна в знак заключения между ними союза, крепче братского. Ингольв старался не думать о том, как легко Эйнар переступил через него в угоду себе и отцу Хотелось верить, что Лейви всё ж другого нрава. Время покажет.
Хирдманны не стали поднимать шум вокруг совершившегося таинства. Но если понадобится, каждый из них подтвердит, что видел всё своими глазами. Они неспешно разошлись, тихо обсуждая между собой последние вести. Краем уха Ингольв уловил упоминание Эйнара, кто-то вспомнил и Фадира, гадая, что теперь будет.
И разговоры не стихали до следующего дня, когда спешно был собран тинг. Только отпраздновав свадьбу, теперь все готовились к погребению. И многие задавались вопросом, как долго это будет продолжаться.
Все не могли поместиться в длинном доме, как бы велик он ни был, а потому для проведения суда собрались на берегу, недалеко от стены поместья, но так, чтобы места хватило каждому.
Когда Инголье под присмотром стражи пришел на собрание, Альвин Белобородый уже был там, словно ему не терпелось наказать его поскорей. На миг даже подумалось, что ярлу удастся уговорить молодого конунга на казнь. Но закон просит другого, и вряд ли он настолько осмелеет, чтобы в открытую пойти против него. Вслед за отцом пришла и Мёрд под руку с мужем. Хакон нынче оделся богаче обычного, покрыл плечи отороченным лисьим мехом плащом, надел рубаху, шитую золотой тесьмой, не иначе привезенной из какого похода. Всё же это первый его тинг, где он встанет перед народом, чтобы показать свою власть и справедливость. Тогда-то и станет ясно всем, чего дальше ожидать от правителя, к которому здесь ещё никто не привык.
Мёрд тоже выглядела истинной женой конунга. Теперь не всякий раз, верно, увидишь на ней мужцкие порты да оружие в руке: поверх искусно расшитого по вороту и рукавам платья она надела хангерок тонкой шерсти, украшенный разноцветными бусами и золотыми фибулами. Волосы сплела в косы, убранные за спину и блестящие в мутном утреннем свете снежной белизной.
Мёрд тоже выглядела истинной женой конунга. Теперь не всякий раз, верно, увидишь на ней мужцкие порты да оружие в руке: поверх искусно расшитого по вороту и рукавам платья она надела хангерок тонкой шерсти, украшенный разноцветными бусами и золотыми фибулами. Волосы сплела в косы, убранные за спину и блестящие в мутном утреннем свете снежной белизной.
Она ничуть не таясь смотрела на Ингольва. Он и хотел бы понять, что кроется за её взглядом больше: обиды, боли об убитом брате или сожаления о том, что так всё заканчивается. Закончились времена, когда они могли беззаботно сходиться в поединках, призванных не повысить мастерство, а быть ближе друг к другу. Могли бросаться двусмысленными словами, не краснея и не опасаясь кары от строгих родичей. Всё кануло в темную бездну. Но странно: Инголье не жалел о том. Так будет лучше.
Чуть позже пришли и Фадир с сыновьями. Тем в этот раз было словно всё равно. Пожалуй, они были рады любому исходу тинга: казнят Ингольва или изгонят. Лишь бы с глаз долой.
Хакон занял своё кресло, вынесенное на улицу как раз для такого случая. Одну руку, унизанную кольцами, положил на подлокодник, а обрубок другой прикрыл плащом. И верно, его увечье не сразу бросалось в глаза, потому что воин вёл себя не как увечный. Мёрд села рядом. Долго и старательно она оправляла подол, словно ей было очень неловко в своём новом обличий.
Помалу вокруг собрались и воины, показалось, все до единого. Пришли и хёвдинги, что прибыли на свадьб, но невольно угодили на суд. Лейви протиснулся вперед и встал, скрестив на груди руки: никто не попытался затолкнуть его обратно в толпу.
Хакон окинул всех взглядом и удовлетворенно кивнул своим мыслям.
- Я рад, что все смогли спешно собраться на тинг Сегодня мы будем судить Ингольва, сына Радвальда Белая Кость, за совершенное убийство Эйнара, сына Альвина Белобородого, - зычно проговорил конунг
Альвин переступил с ноги на ногу, и его тяжелый взгляд слоено дубиной опустился на голову.
- Я требую казни бастарда, - заявил ярл, но его слова потонули в недовольном гуле воинов.
Альвин от того ничуть не стушевался, только набычился сильнее, готовясь упорствовать в своём требовании. Хакон поднял руку, жестом обрывая шум. Фадир, чуть исподлобья оглядывая воинов, чему-то усмехнулся едва заметно, а затем склонился к уху сына, рядом с которым сидел, и шевельнул губами. Хакон выслушал его, но ничего, по чему можно было бы догадаться о сказанном, не отразилось на его лице.
- Я понимаю и разделяю твое негодование, ярл Альвин, - заговорил он снова. - Но по справедливости и закону, без которого мы давно превратились бы в кучу головорезов, нужно выслушать и самого Ингольва. Ведь его поступок тоже был совершен по причине, что кажется ему достаточной для убийства.
- Они были побратимами! - рявкнул Альвин.
