Пепел Ара-Лима. - Костин Сергей (читать книги без сокращений TXT) 📗
Вельда, скосив глаза, моргнула, подавая знак, что она все поняла и никогда в жизни не посмеет пошевельнуться.
— Ответь, ведьма, это ты поставила клеймо на руки детей? Где взяла ты его? Признавайся, а не то…
— Колдун, у тебя совсем помутился разум, — прошептала ганна, наблюдая за огненным лезвием. Она, как наследная ганна, прекрасно знала, для чего нужны такие мощные ножи. Уничтожать сбежавших из ада духов. — Если ты отпустишь меня и перестанешь махать ножом у моей шеи, я с удовольствием расскажу все, что знаю.
Самаэль подумал мгновение и согласно кивнул.
— Если сделаешь хоть одно движение, я уничтожу тебя, — прошипел он и, отпустив женщину, шагнул назад, к дверному проему.
Вельда покрутила шеей и, отпуская через каждое предложение проклятие тому, кто безо всякой причины будит бедных женщин по ночам и грозиться прирезать, поведала крестоносцу про тот вечер, когда она, негласно присматривая за юным королем, стала свидетельницей детской игры.
— Мне пришлось изрядно потрудиться, колдуя, чтобы боль от раскаленного железа была не столь ужасна, — завершила она свое повествование. — Иначе дети визжали бы так, что на их крик сбежались все горняки с долины. Поверь Самаэль, это была всего лишь игра, забава. В шестилетнем возрасте, да будет тебе известно, старый убийца женщин, дети любят играть в тайные общества. Им нравится быть независимыми от взрослых. И я не вижу ничего плохого в этом.
— Что случилось дальше? — колдун, хоть и уничтожил огненный нож, но смотрел хмуро, не до конца доверяя словам ганны.
— Дальше? Дальше я сама поставила на свое запястье знак. Было, знаешь ли, больно.
— Зачем?
— Тебе этого не понять, — ганна в очередной раз выбранилась, правда совсем беззлобно. — То, как делали это дети, показалось мне интересным. Трогательным, если хочешь. Тайный союз, секретные знаки и слова, непонятные всем остальным. Понимаешь меня, колдун?
— Кажется, да. Ты спятила, женщина. Но даже если все, что ты сказала правда, откуда у Аратея клеймо?
Вельда оттопырила нижнюю губу:
— За месяц до этого горняки говорили, что часто видели, как наследник спускался в лабиринты. Скорее всего, что он нашел железяку именно там. В шахтах полно разного брошенного барахла.
— Возможно, — колдун подошел к ганне. Та, помня обещание колдуна и зная, что Самаэль обещания свои в большинстве своем выполняет, стояла неподвижно. — Пока я не удостоверюсь, что все сказанное правда, не успокоюсь. И горе тебе, если я ничего не найду у черного монолита. И горе всем нам, если хоть одно слово в твоем рассказе неправда. Ты пойдешь со мной.
— На улице, кажется, ночь, — поежилась Вельда.
— Может случиться так, что ночь никогда не закончится, глупая женщина. Делай то, что говорят. Я жду тебя в коридоре.
— Старый дуралей, — проворчала Вельда, скидывая одеяло и подхватывая со стула одежду. — Никогда в жизни не гуляла по ночам с мужчиной, у которого не все духи в голове.
Одевшись и прихватив лук, Вельда вышла в коридор, где колдун шепотом давал указания набежавшим со всей крепости горнякам. Заглянув в детскую комнату, ганна обнаружила, что все узкие окна-бойницы завешаны толстыми железными листами, а у кроватей братьев кольцом стоят горняки, грозно ворочая насупленными лохматыми бровями. Наличие у каждого из них топора не оставляли никаких сомнений, что здесь они не ради того, чтобы полюбоваться на спящих детей.
— Видно и впрямь старый колдун умом повредился, — ганна попыталась подойти к сыну, но дорогу ей преградил майр Элибр, недвусмысленно сжимающий огромными кулаками меч.
— Идем, ведьма, — Самаэль дернул ганну за рукав. — Я приказал майру немедленно убить тебя, если ты вернешься в крепость без меня и попытаешься хоть пальцем дотронуться до детей. Как думаешь, он сделает это?
— Вам только нужен повод, чтобы обидеть хрупкую женщину, — улыбнулась ганна. Но улыбка получилась какой-то натянутой. Заглянув в глаза майру Вельда разглядела там все, что могло ожидать ее в случае возвращения в крепость без крестоносца.
Хоть и старалась Вельда показать, что ее веселит суета вокруг последствий детской игры, на душе ганны неспокойно стало. Может Самаэль и старый маразматик, но с головой у колдуна все в порядке. Просто так, ради одной ночной прогулки по долине не стал бы колдун поднимать всю крепость на ноги.
Вельда посмотрела на знак, на запястье своем выжженном. Что в нем такого, чего бояться стоит?
— Возьми это, — крестоносец протянул ей широкий серебряный браслет, больше похожий на половинку оков. — Закрой им знак. И не снимай защиту до тех пор, пока я не разрешу. Даже если тебя попросит об этом сам Гран.
— Боюсь, если попросит Гран, я не сумею отказать такому мужественному богу. — Хмыкнула ганна и, ехидно улыбнувшись, на прощанье потрепала невозмутимого майра по щеке.
Колдун пропустил ее вперед, а сам, чуть отстав, проследовал за ганной. Близко не приближаясь, но и не отпуская слишком далеко. Вельда ни о чем крестоносца не спрашивала. Не ответит, пока не разберется. Руку не зря перед собой держит, готов в любую секунду огненный нож сотворить, сзади по шее полоснуть. Посему шла ганна, шеей не вертела, на поворотах колдуна терпеливо дожидалась.
Перед лестницей, что в долину вела, остановилась, удивленная. Вся зеленая долина в огнях утопала. Возле каждого дома, в ближней деревне, в дальнем ли селении, суетились огоньки. Да и сама крепость под стать долине была. На всех башнях лучники так и кишели, за зубчатыми стенами горняки топорами долине грозили. Никто не шумел, все в тишине происходило, оттого более страшно становилось.
— Видишь, что по глупости женской происходит, — колдун остановился в двух шагах от нее. — Нет бы сразу все сказать, глядишь, не произошло такого беспорядка. Спускайся, ганна, и пусть охранит нас Гран от беды.
Хотелось крикнуть Вельде — от какой беды Гран хранить должен? — Но снова промолчала. Почувствовала, как напрягся Самаэль, готов вспыхнуть от любого слова.
Застучали каблуки кожаные по лестнице крутой. Хоть и освещена была редкими факелами, но при спуске оступиться нельзя. В темноте любая выщерблина на камне, что яма на ровной поверхности. Лететь кубарем до подножия — кости перемолоть.
Ступив на утоптанную землю, ганна дух перевела. А колдун дальше торопит. Хоть и старый по годам, но прыткий, даже не запыхался. Знай только бороду свою к груди прижимает, от ветра ночного успокаивая.
Не успели и десяти шагов сделать, как за спинами глухой звук родился. Словно невидимый великан горы вершинами столкнул.
Не утерпела ганна обернулась. Вскрикнула, рот ладонями зажимая.
Огромная лестница, что, казалось, была высечена из одного куска скалы, складывалась. Ступени, по которым Вельда не раз прыгала, опускались каждая по себе, с землей сравниваясь. И рождалась на глазах у ведьмы стена отвесная. Гладкая, что зеркало. И темная, как ночь в которой родилась. А у подножия скалы, на которой крепость древняя возвышалась, образовалась площадка горбатая, словно валы многочисленные со рвами перемешанная. По краям фигуры каменные, зверей страшных и невиданных, которых ни в одном лесу не встретишь. Такое заграждение не то что конному да пешему, ползучему не преодолеть.
— Древние умели дома свои защищать, — пробасил колдун, сам останавливаясь, чтобы зрелищем насладится. — Но, полюбовались, и хватит. Не знаю, сколько у нас времени, и есть ли оно вообще, давай поспешим к озеру.
Сжалось сердце ганны. Уже и винила себя за то, что не рассказала, как положено колдуну о том дне. Ведь просил и ее, и лесовика и майра, о каждом шаге короля докладывать. А она не послушалась, думала хоть один секрет детям оставить.
Пройденная много раз тропинка широкая, горняками натоптанная, отвернула от озера, в другую сторону повела. Вельда в сторону свернула, к черному камню, что прятался меж деревьев. Пошла медленнее. На тропе сильно глаза напрягать не надо, под луной и так все видно. А здесь, в кустарнике, да в траве по пояс, можно ногой в нору оступиться. Тогда, хочешь не хочешь, закричишь от неожиданности, руками взмахнешь. А крестоносец только того и ждет.
