Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Почувствовав за спиной чьё-то присутствие, Малика произнесла:
— Я не хочу разговаривать.
— Я молчу, — прозвучал низкий голос.
— Хочу побыть одна.
— Меня здесь нет.
Малика оглянулась. Никого.
***
В лунном свете переливалась балюстрада террасы. Ветер раскачивал ветви, оплетённые гирляндами лампочек. Казалось, что сад заполонили сказочные многорукие и многоногие существа. Малика убеждала себя, что пора ложиться спать, но продолжала смотреть на пляшущие огоньки гирлянд. Ситуация, в которой она оказалась, её пугала. Её спасти может только Галисия. Увидев дворянку, Иштар выбросит из головы бредовые мысли. Но как устроить их встречу? Галисии нельзя выходить из Приюта Теней. Иштар туда не приходит.
Пошатнувшись, Малика облокотилась на перила и посмотрела на каменную площадку под ногами. Она покачивалась как палуба яхты. В ушах звучал шелест парусов. Пять часов назад они шелестели в реальности. А теперь? Обман восприятия? Галлюцинации?
— Эльямин, подойди.
Малика вздрогнула. В галлюцинации пробрался Иштар…
— Я покажу тебе ещё одно святое место.
Малика обхватила лоб ладонями:
— Ты когда-нибудь спишь?
— В полночь начинается комендантский час, из дворца уходят все мужчины, кроме меня. Мы сможем спокойно нарушить ещё один закон.
— Я не хочу нарушать законы.
— Иди сюда!
Малика спустилась по ступеням и покорно побрела за Иштаром. Через некоторое время они вышли на площадь, окружённую кипарисами. Поднялись на террасу и вошли во дворец.
— Я не сняла туфли, — пробормотала Малика.
— Это нежилая часть Обители Солнца, — сказал Иштар и повёл её по анфиладе залов.
Потолочные своды, выполненные в виде куполов, напоминали пчелиные соты. Стены были опоясаны каймой из узорчатых линий и цветов. Вдоль карнизов окон и дверей шли надписи: буквы и символы переплетались с листьями и завитками. В залах били фонтаны, рассыпаясь на тысячи сверкающих брызг. Там и тут стояли диваны и кресла, обитые шёлком и украшенные золотой или серебряной бахромой. На паркете — ковры с причудливыми орнаментами. В кадках — карликовые пальмы, в вазах — изысканные цветы.
Пройдя по коридору, обтянутому небесно-голубым бархатом, Иштар и Малика спустились по длинной лестнице и ступили в вытянутое помещение с множеством массивных дверей.
— Сними чаруш.
— Не хочу нарушать закон.
— Ладно, — кивнул Иштар. Толкнул одну из дверей и завёл Малику в комнату, где чуть ли не до потолка возвышалась гора золотых монет. — Давай, кто первый?
Они со смехом карабкались вверх, а монеты стекали вниз как песок с холма. Иштар на четвереньках добрался до вершины, улегся на спину и раскинул руки.
Малика уселась рядом с ним, вытряхнула из туфель монеты:
— Такое богатство — и без охраны. Не страшно?
— Дворец окружён. На крыше воины. Сад охраняется. Не страшно. — Иштар повернул голову к Малике. — Как ты себя чувствуешь?
Она поёрзала:
— Жёстко. И я куда-то утекаю.
— За каждой дверью такие же горы. Дальше по коридору хранилище платины и серебра. Драгоценные камни хранятся под главным храмом. Ни один человек на свете не обладает таким богатством. — Иштар приподнялся на локтях. — Эльямин, ты сможешь им распоряжаться.
— Не смогу, — сказала она и поискала на манжете рукава пуговицу, которой не было. — Мне от тебя ничего не надо, а ты никак не можешь это понять.
— Я куплю Грасс-Дэмор и подарю тебе. Хочешь?
— Зачем дарить то, что у меня уже есть? — ответила она и съехала с золотой горы.
Иштар проводил Малику до её террасы. Когда она поднялась по лестнице, сообщил:
— Утром едем в храм Джурии. — И скрылся в темноте.
Часть 23
***
Утром ветви еракли опустились до земли. Иштар объявил штормовое предупреждение, запретил судам выходить в море, однако не отменил поездку в храм Джурии. Между столицей и городом, где находилась обитель неприкосновенных жриц, пролегала асфальтированная дорога. Хёск ехал на одном автомобиле, Иштар и Малика на другом, с откидным верхом. Паломников сопровождал эскорт охраны.
Когда столица осталась позади, водитель поднял тканевый верх и закрыл окна: ветер вздымал к небу столбы песка, закрученные спиралями. Малика сидела поникшая, измученная. Чувства накалились до предела. Коснись Иштар её руки, Малика вспыхнула бы как спичка и наговорила грубостей или бросилась ему на шею и разрыдалась
В полдень автомобили покатили по улицам города. Глядя в окно, Малика ожила. От дома к дому тянулись стеклянные галереи. На открытых верандах и балконах стояли кадки с деревцами, столики с креслами, вазоны с цветами. То и дело встречались паланкины, в которых сидели женщины: об этом говорили вышитые на шёлке узоры и затейливая драпировка стенок.
Автомобили остановились на берегу пруда, возле старинной крепости. По ребристой поверхности воды плавали лебеди. Ветер раскачивал деревья, тянувшие к берегу тонкие ветви. Два прислужника, выйдя из сторожевой будки, открыли в воротах калитку. Хёск выбрался из автомобиля и в ожидании хазира с шабирой стал разглядывать флюгеры на башнях.
Иштар велел водителю покинуть салон и впервые за время поездки повернулся к Малике:
— Я зимний, но горячий. Я родился зимой.
Она улыбнулась: для себя, не для Иштара — он всё равно не увидит.
— Даже не верится, что в Ракшаде зима.
— Времена года здесь никто не отменял.
— И… когда твой день рождения?
— Сегодня. В Ракшаде не принято его праздновать.
— А я хотела тебя поздравить.
— Мы празднуем день зачатия.
Малика принялась теребить уголок чаруш. Видимо, это правда, что муж приходит к жене лишь для того, чтобы зачать ребёнка. На всякий случай спросила:
— Вы знаете дату?
— Конечно. Муж совокупляется с женой в определённый день. — Иштар перевёл взгляд на распахнутую калитку. — В храме не смотри на меня. Ладно? У меня давно не было женщины.
— Иди один. Я подожду тебя в машине.
— Просто не смотри на меня, — повторил Иштар.
Войдя в калитку, паломники словно перенеслись в другой город. Одинаковые одноэтажные дома были рассчитаны на несколько хозяев: об этом говорило количество входных дверей. Окна с одинаковыми серебристыми витражами, одинаковые клумбы, дорожки и заборы. Узкие улицы как ручьи стекались к культовому сооружению в виде леса мраморных колонн, скульптур танцовщиц, башенок и шпилей. По сравнению с главным храмом на площади Единства, воинственным и злобным, — этот храм являл собой поэму в камне.
Перед входом лежала женщина, раскинув руки и уткнувшись лбом в землю. Белое платье повторяло изгибы стройного тела. Сквозь чаруш просматривались тёмные волосы, заплетённые в тугие косички.
— Это главная жрица. Её зовут Саизель, — сказал Иштар Малике и велел женщине встать.
Саизель поднялась на ноги, прижала ладони к груди; жесты были плавными, а принятая поза изящной и женственной.
— Она обучает служительниц культа искусству танца, — продолжил Иштар, равнодушно взирая на жрицу. — В Ракшаде несколько храмов Джурии. Этот храм находится в ведомстве моей сестры.
Малика с возросшим интересом посмотрела на женщину. Но что можно увидеть сквозь чаруш, стянутую на шее серебряным зажимом? Только овал лица.
Паломники вслед за хозяйкой вошли в храм. Пройдя через холл, ступили в главный зал, опоясанный двумя ярусами балконов. Вдоль стен, на пушистых коврах, стояли низкие диваны, отделённые один от другого ширмами из перламутровой ткани. В углах помещения над чанами курился дымок, в воздухе витал знакомый пьянящий аромат.
— Я пойду на балкон, — сказал Хёск и направился к лестнице.
Жрица провела Иштара и Малику к дивану и скрылась за потайной дверью.
Ожидание затянулось. Не понимая, почему Иштар сел рядом с ней, а не спрятался за перегородкой, Малика рассматривала орнамент на стенах. Взгляд перетёк на люстры, похожие на кружева. Мысли сделались вялыми, веки отяжелели. Перед внутренним взором прокатилась волна и выбросила на берег пенный гребень. На песок легла мужская рука. До боли знакомая… Холёная кожа, длинные пальцы, ухоженные ногти. Рукав рубашки с подвёрнутой манжетой. Адэр…
