Жизнь и приключения вдовы вампира (СИ) - Буденкова Татьяна Петровна (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
- Кузьма Федотыч? Кузьма Федотыч? Это я, Марфа! Покажитесь, Христа ради! - Она просунулась в склеп, и стала теребить лежавшего там человека.
- Марфа? Какая ещё Марфа?
- А помните, как помыться приходили в ночлежку? Токмо темно туточки, не разгляжу толком. Пахните точнёхонько как в прошлый раз, ежели по запаху - вроде Кузьма Федотыч. Но вышли бы на свет божий, чтоб мне уже определённо узреть вы это, али не вы? Должно быть...
- Умолкни, чёртова кукла, голова раскалывается.
В склепе послышалась возня и из него сначала подбоченясь вышла Марфа и остановилась, прикрывая лицо ладошкой так, чтобы свет не мешал рассмотреть того, кто пытался вылезти следом.
- Не рассыпался бы. А то ить сколь лет в земле-то... Ох, охохошеньки! Матушки мои! - попятилась за надзирателя Марфа.
- Цыц, дура! - И из темного прохода показался крупный грязный мужик.
- Он! Ей Богу он! Как на духу говорю! Своими глазами видела. И халат тот помню. Ну, теперь-то его уж нет. Халата нет, значит, - крестилась Марфа. - Сожгла я халат-то. Истинный крест, сожгла. Хоть и материя с золотой вышивкой, но истинный крест, сожгла! А было время, стирала я его. Все рученьки...
- Умолкни, Марфа! - рявкнул надзиратель, поняв, что никаким другим способом заткнуть этот словесный фонтан невозможно.
В нескольких шагах от склепа, возле соседней могилки в сопровождении извозчика стояли граф и графиня Сташено-Дагомышские.
-Боже милостивый, Кирилл Романович, Марья Алексеевна, вы-то как тут оказались?
- Мы первые, а там и другие пожалуют посмотреть. Говорят, околоточный надзиратель вас Аким Евсеич и Марфу пригласил, чтобы, как полагается по закону, оформить вот уж не знаю воскрешение Кузьмы Федотыча или восстание вампира из гроба? - Спокойно, как о чём-то обыденном высказался граф Кирилл Романович. - Так что очень разумно с вашей стороны, строить доходные дома. Прелюбопытная история. - Кивнул в сторону оборванного и грязного персонажа и улыбнулся так, будто в цирке на клоунов смотрел.
- Мы теперь свидетели и можем сами доподлинно рассказывать о странном и пугающим происшествии. Особенно важно, что и околоточный надзиратель - Марья Алексеевна повела рукой в его сторону, - это событие в соответствии с законом подтвердит! Вот, всем неверующим доказательство! - указала пальчиком в кремовой перчатке на мужика ошалевшего то ли от женского стрекота, то ли просто ещё не совсем протрезвевшего. И продолжила:
-А по дороге нам Марфа в подробности рассказала, как Кузьма Федотыч мыться в ночлежку приходил! И что сей факт, тоже документально зафиксирован.
И тут у Акима Евсеича лопнуло терпение:
- Да вы что, господа хорошие, все с ума посходили! Какой это Кузьма Федотыч? Пьянь подзаборная!
- Значит, вы своего зятя не узнаёте? - осведомился надзиратель.
- Нет! - Не помня себя, взвизгнул Аким Евсеич и бросился вон с кладбища.
- Зато я помню! Он это! Как есть он! Я-то помню. Вот в тот раз...
- Понятно, замолчите! - заткнул фонтан надзиратель.
- Дорогая, пойдем. Мы достаточно увидели. Теперь ты с полным правом сможешь рассказывать в свете странную, просто жуткую историю. - И граф Кирилл Романович, поддерживая жену под руку, повел её к дожидающейся у входа бричке. Следом за ними, поминутно оглядываясь и мелко крестясь, плёлся извозчик. Ещё один доподлинный свидетель восстания вампира из гроба. И можно было не сомневаться, местный трактир сегодня вечером будет переполнен гудящей толпой.
Вкус вина и женских губ
Глава 29
Домой Аким Евсеич вернулся уставший и измученный. Раздевшись и умывшись, от ужина отказался. Сидел за столом в ожидании чая, плакал и смеялся одновременно. На вопрос Натали: что произошло? Ответил, что знать ей этого не обязательно, пустяки одни, да местные глупости, а ей теперь другие мысли надобно держать в голове. Постепенно Аким Евсеич успокоился, и взялся пить чай с любимым липовым мёдом. А на следующий день Аким Евсеич и Натали уезжали в столичный град. Но до отъезда ещё оставалась целая ночь. Ночь в таком городе как Бирючинск всякие сюрпризы может преподнести. И тут уж каждый хозяин-барин как этот сюрприз принимать и понимать.
Аким Евсеич долго ворочался с боку на бок. То ему становилось жарко и дышать нечем, он вставал, подходил к окну, прислонялся лбом к холодному стеклу, то мёрз и закутывался с головой в одеяло. Наконец до того устал и измучился, что решил налить бокал вина и устроиться в кресле с книжкой, которую уже давненько собирался прочесть. Он зажёг калетовские свечи в тяжёлом медном шандале и, освещая себе путь, направился к буфету. Калетовские свечи очень дороги, но их приходилось покупать, чтобы не коптить вечерами новые обои, когда Аким Евсеич засиживался за бумагами. Свечи горели ярко, и мебель в зале отбрасывала движущиеся тени. Будить слуг в такой час Акиму Евсеичу не хотелось, решил, что обойдётся сам. Однако краем глаза уловил, что в дальнем углу зала, вовсе не игра теней закрывает пространство в кресле. Но он уже стоял напротив буфета, где обычно хранились вина и настойки для повседневного пользования. Поставил рядом на небольшой столик шандал, открыл дверку, налил бокал красного французского божоле и повернулся, чтобы рассмотреть, что же там такое?
Аким Евсеич смотрел и чувствовал, как холодный пот выступает на его лбу, как каплями струиться по спине. Рука с бокалом будто онемела.
- Поставь бокал, разобьёшь. Ох, с каким наслаждением я бы выпил бокал, другой подогретого бордо!
Аким Евсеич поставил бокал рядом со свечами, их свет искрился и играл темно-красными всполохами вина в чистом хрустале.
- Вы? Опять вы...
- Давно не виделись, ты уж и думать обо мне забыл? Чего замер? Садись! Да бокал убери с глаз моих. Сам подумай, каково-то мне бестелесному желать и не иметь возможности получить?
Аким Евсеич на ватных ногах подошёл к стулу, сел так, чтобы столик и бокал на нём оказались за спиной.
- Нет у тебя детей. Значит, чувствовать отцовскую боль, тебе не дано, - беззвучно, одним дыханием шептал Аким Евсеич. - Но я отец, значит, за дочь в ответе. Возьми расчёт с меня, оставь её в покое. Не должен был я выдавать Натали за тебя замуж. Отсюда всё и пошло. Моя вина. Бедности испугался, хотя не столько за себя, как за неё. - Дыхание Акима Евсеича перехватило, и он замолчал.
-Почти все земные желания у меня поблекли. Но вкус вина и губ твоей дочери помню! И простить не могу, и забыть не в силах! Горю! Тебе также не понять меня, как и мне тебя. - Призрак до этого почти реальный, будто живой человек, вдруг стал почти прозрачным, так что спинка кресла через его фигуру просматривалась.
- У- у - у - у! - То ли стон, то ли вой прошёлся ветерком над Акимом Евсеичем!
"Господи, помоги Господи!" - не произвольно шептал Аким Евсеич. Злость, ненависть, отвращение и страх за дочь свою, смешались в его душе.
- Не прогонял бы! Счёт оплачивать всё одно придётся!
- Возьми с меня! - упал на колени Аким Евсеич.
- Только кровью можно искупить! Либо сын твой, либо внук твой погибнет мучительной смертью у тебя на руках. Выбирай.
- Нет у меня ни сына, ни внука. Путаешь ты что-то.
- А ты подумай. Пораскинь мозгами, - прошелестел то ли смешок, то ли вздох.
В мгновение ока в голове Акима Евсеича пронеслась Натали, примеряющая подвенечное платье и Марья Алексеевна, ожидающая ребёнка. Его ребёнка.
- Изыди! Гад проклятый! При жизни от тебя муку мученическую терпела моя дочь, да до неё сколь девиц со света сжил? И после смерти не успокоишься никак? Изыди! - Захлёбываясь собственным дыханием, хрипел Аким Евсеич. И вдруг воочию увидел, как огромная кошка в рыжую и чёрную полоску отделилась от него и бросилась в сторону жуткого призрака, и только светящиеся нити связывали её с Акимом Евсеичем! Бесформенный серый сгусток дернулся в одну, в другую сторону и исчез так, будто и вовсе его не было. А тигровая кошка вернулась к Акиму Евсеичу и медленно улеглась по очертаниям его тела, слившись воедино. Тут же непреодолимый сон напал на него, так, что он чуть не свалился со стула. Кое-как добредя до кровати, уснул, не успев коснуться подушки.
