Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
— Эйра! Вернись!
Влажная тьма, царившая под кронами деревьев, поглотила стройную фигуру. Адэр откинулся на спину и направил взгляд в небо: тёмно-сиреневое, усыпанное звёздами-астрами.
*
Спустя два дня Адэр проснулся и с удивлением прислушался к себе. Голова не болела, дышалось легко. Видимо, мозг разложил запахи по полочкам. Но лёгкие… они не могли за двое суток приспособиться к воздуху, пропитанному влагой. Для этого нужны недели, месяцы.
Адэр отказывался верить, что в озере действительно живая вода. Он плескался в ней утром и вечером и чувствовал себя превосходно, однако в хижину возвращался с тремя неизбежными спутниками: с головной болью, тошнотой и удушьем.
Днём и ночью Адэр не покидал своё жилище, лежал, боясь пошевелиться. Эйра приходила к нему, но он, еле сдерживая стоны, переворачивался на другой бок, лицом к стене. Адэр не хотел её слышать, не мог на неё смотреть, стыдился своего необдуманного признания в любви и жалел, что взял Эйру с собой. Он надеялся сблизиться с ней и чудно провести время на лоне сказочной природы. Планы рухнули. Он не переносит климат, на сердце тяжесть, на душе осадок, во рту привкус сажи. Будто внутри сгорело что-то.
Климы поили Адэра настойками без запаха и вкуса, служанки кормили кашами из круп, привезённых из Грасс-дэ-мора. Местную еду он вряд ли сумел бы съесть. С наступлением темноты рядом с циновкой ложился Парень. Вдыхая запах влажной шкуры, Адэр проваливался в тревожный сон.
Сегодня утром открыл глаза и решил, что до сих пор спит; воздух был пропитан ароматами: насыщенными, до ужаса приятными. Выйдя из хижины, с опаской сделал глубокий вдох. Ароматы не исчезли, не изменились, не рассыпались. Посмотрел по сторонам. В тени деревьев сидели защитники и климы. Ориенты, приехавшие с Йола, бесцельно бродили между хижин. На прогалине возле старой железной печки топтались служанки; ветерок донёс запах дыма, кофе и лепёшек.
Охранители сообщили Адэру, что Йола и Йеми отправились вглубь острова, на совет старейшин. Ушли, не попрощавшись, будто опасаясь, что их удержат силой. Это насторожило. Было бы логичнее поговорить сначала с правителем, узнать, зачем он прибыл, и лишь потом устраивать сходку.
Местные жители тоже ушли. В селении остался один островитянин с чудным именем Хо — молодой мужчина приятной наружности. От него удалось узнать, куда делись люди: они перебрались к своим родственникам, чтобы не мешать чужакам.
Адэру не понравилось слово «чужаки», не понравился спешный уход жителей местечкового поселения, не понравилось, что совет состоится где-то там, а не здесь, во временной «резиденции» правителя. Ладно, пусть старейшины захотели послушать Йола, узнать побольше о Грасс-дэ-море, о Великом, который превратил их братьев и сестёр в узников резервации. Возможно, им надо понять, как вести себя с сыном Великого. Но почему сбежали жители?
От раздумий отвлёк шорох, доносящийся сверху. Адэр поднял голову и увидел среди раскидистой кроны чёрное пятно. Чёрт… Парень умеет лазать по деревьям. Внезапная мысль обдала разум кипятком: хозяев посёлка вынудил бежать страх перед морандой… и перед моруной.
Адэр последовал за охранителем к дому Эйры с твёрдым намерением отправить её на шхуну. Он был даже готов отправить её в Грасс-дэ-мор, но, увидев Эйру, вдруг понял, что не сможет её унизить.
Она стояла на пороге хижины, обхватив себя за плечи, и смотрела на Адэра, шагающего по тропинке. В тени деревьев сидели на корточках Драго, Луга и Мебо. Талаш появился из-за угла дома и замер в напряжённой позе, будто хотел кинуться наперерез незваному гостю.
Приблизившись к Эйре вплотную, Адэр прошептал:
— Когда-нибудь я тебя убью. И никто не обвинит меня в содеянном.
— Обвинит. Мун.
— Я найду с ним общий язык.
— Ориенты упрямый народ. Их не так просто склонить на свою сторону.
— А тебя.
— Я всегда на вашей стороне.
Адэру захотелось положить ладонь ей на затылок, прижаться лбом к её лбу. Так захотелось, что заныли мышцы рук, но Адэр спрятал руки за спину:
— Йола ничего не говорил перед тем, как уйти?
— Нет. Ушёл тайком.
Не желая сидеть на месте и ждать, Адэр позвал Эйру на прогулку. Злость на неё ещё не иссякла, однако оставлять её в брошенном селении было опасно. Тем более что климы тоже засобирались в поход за целебными растениями. Пришлось навязать им ориентов Йола и защитников, хотя климы упирались. «Ну закричит морской народ, ну лопнут у нас перепонки, ну хлынет кровь, и что? — говорили они, заталкивая в сумки тряпичные мешочки для трав. — Мы не чувствуем боль. Вытрем кровь и пойдём дальше, а потом уж разберёмся, что делать с ушами».
В итоге климы, ориенты и два десятка защитников потопали в одну сторону. Адэр, Эйра, Парень, охранители и оставшиеся защитники направились в другую сторону. За ними увязался Хо. Охранители хотели его прогнать, но Адэр предположил, что молодой островитянин всё равно станет следить за ними. Лучше пусть будет на виду.
Эйра упорно притворялась, что не понимает язык морского народа. Речь Хо взялся переводить Луга.
Ступая между деревьями и папоротниками, Адэр смотрел по сторонам. Природа удивляла цветовой гаммой. Если бы не тяжёлые мысли — почему Йола увели подальше от правителя? — Адэр смог бы в полной мере насладиться видом. А так, будто разглядывал картинки в книге или фотографии в журнале.
— Что-то подсказывает мне, что у вас нет детей, — сказал Хо, шагая между Лугой и Адэром.
— Я не женат, — ответил Адэр и, вытянув руку, обратился к Эйре: — Смотри, какая стрекоза. Никогда не видел у стрекоз алые крылья.
— Мои зёрна прорастают, а ваши вылетают в пустоту, — промолвил Хо.
Адэр подавил недовольный вздох. Какое дело этому рыбаку до его зёрен? Покосился на Лугу:
— Ты правильно перевёл?
Вместо охранителя ответила Эйра:
— Правильно.
— Скажи ему, что у меня нет жены, — велел Адэр Луге. — А дети, рождённые вне брака, мне не нужны. И скажи так, чтобы он прекратил задавать бестолковые вопросы.
Выслушав перевод, Хо улыбнулся:
— А пора бы. Пора. Человеческий век недолог. — И принялся болтать, не заботясь, что Луга еле успевает переводить и объяснять.
Островитяне не использовали слово «селение». Ориенталь называли городом, хотя здесь нет дорог и улиц, нет каменных домов и общественных заведений. Люди возводили хижины там, где им нравилось, и занимались тем, к чему лежала душа: ловили рыбу, выращивали бобы, просо либо растения, из которых получали прядильное волокно или масло.
Селились семьями или сбивались в общины. Ориентиром поселения служили достопримечательности: рогатое дерево, рыбий утёс, роща близнецов, и ещё великое множество уникальных мест. Остров был исхожен вдоль и поперёк, и об этих местах все знали.
Ориенталь был поделён на участки, которыми заведовали старейшины: решали споры островитян, руководили общественными работами, распределяли еду и одежду. Считалось в порядке вещей пускать в дом чужого человека, кормить его и обстирывать до тех пор, пока он сам не захочет уйти.
В Ориентале всё считалось общим: море, земля и то, что она родила, рыболовецкие судёнышки и лодки. Кто угодно мог взять их и выйти в море. Ремонтом занимались сообща.
Адэр хотел купить жемчуг, а теперь задумался: куда островитяне побегут с деньгами? Здесь нет ни торговли, ни господ, ни слуг, ни запросов. Ни производителей, ни потребителей — в глобальном смысле слова. Ориентам нравился образ жизни, который они вели. Их устраивала нищета.
И, как сказал Хо, они сейчас даже жемчуг не ловят. Мол, кому он нужен? А раньше был нужен. Они везли его в Грасс-дэ-мор, ориенты с побережья продавали жемчуг дворянам, на вырученные деньги приобретали лекарства и предметы первой необходимости и отправляли в Ориенталь. С чего теперь едят и пьют местные жители? И зачем им лекарства, если остров — это лечебный край?
Выслушав вопрос о лекарствах, Хо ответил:
