Хозяйка Судьба - Мах Макс (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Он так и не отвернулся. Стоял, смотрел на Анну, в руке которой явственно подрагивал его кинжал, постоянно выцеливавший своим острым жалом ее открытое для удара горло. Смотрел и пытался сбросить с себя внезапно и так не вовремя обрушившееся на него наваждение. Он знал, что время неумолимо уходит, утекая, как песок, просыпающийся сквозь пальцы, и медлить нельзя, но с другой стороны никак не мог изгнать из своей собственной души чужой и непонятный ему гнев.
Холодные, как лед, глаза Великого Мастера, безумие в полных слез глазах Анны…
— Ну! — с силой выдохнул Карл, и Анна, наконец, отвела от лица свободную руку, которой, то ли пыталась скрыть от него свои слезы, то ли закрывалась от приводящей ее в животный ужас картины смерти и разрушения. Ее черные глаза были и сейчас полны слез и отчаяния, лицо утратило свою обычную прелесть, распухшие губы беззвучно шептали проклятия, которые, впрочем, бессильны были причинить ее новому господину хоть какой-нибудь вред.
«Как?!»
А как еще это можно было сделать? Как? Великие боги! Ему нужны были две женщины. Две, и отнюдь не любые, потому что те «двери», которые предстояло открыть, по-другому не открываются. Конечно, идеально было бы взять Анну и Викторию, но Карл, как ни пытался, не нашел способа подчинить себе сразу двух владеющих огромной силой волшебниц. Проще, оказалось, заполучить эту Дочь Кузнеца и затем уже с ее помощью, захватить Норну. Вот и будут у него, тогда, два Ключа, тем более, что второй находился сейчас едва ли не у самого Порога. Впрочем, и тот план, на котором он, в конце концов, остановился, был совсем не прост и требовал серьезной подготовки. Чтобы справиться с этим головоломным делом, Карлу потребовались вся его власть, едва ли не все собранные за столетие несметные богатства, опыт всей предшествующей жизни и еще три месяца тяжелого кропотливого труда в придачу. Но зато сегодня ему хватило всего трех часов, чтобы совершить то, что казалось совершенно невероятным еще год-полтора назад. Однако если он брался за какое-либо дело, то уж, верно, не за тем, чтобы его не завершить. И на этот раз, все произошло точно так же, как неоднократно случалось в прошлом. Карл нарисовал в своем воображении, как все это должно будет выглядеть сегодняшней ночью в Сдоме, и достаточно быстро — всего за каких-то жалких три месяца — добился того, чтобы его «рисунок» обрел плоть и кровь, превратившись из замысла в реальность. Самым трудным оказалось подготовить вспыхнувшую этой ночью войну, но не потому, что это было невозможно в принципе — зерна раздора давно уже проросли и дали крепкие всходы — а потому, что Карл не мог все это время показываться в Семи Островах, где его могли легко узнать. Более того, ему пришлось сделать нечто такое, чего он не делал никогда в жизни. Последние полгода, он был вынужден скрываться от ищущего взгляда Норны, но только потому, что, как выяснилось, Карл был ей нужен не меньше, чем она ему. Вот только цели у них были разные. А Анна…
«Так ли было необходимо ломать еще и эту судьбу?»
«Что ты знаешь о необходимости?!»
Карл все-таки оглянулся на окно, но то что происходило сейчас на улицах Сдома было ему и так хорошо известно, а через окно увидеть это было невозможно.
«Что ты можешь знать?» — гневно воскликнул он, как будто ведя спор с реальным, живым противником.
И тогда пришло понимание. Едва ли не с удивлением, на которое он, впрочем, считал себя уже не способным, Карл осознал, что определяло его поступки сейчас и здесь, и три месяца назад, и годы и годы, которые предшествовали сегодняшней ночи.
«Жажда…»
Тогда и теперь, это была Жажда, чувство сильнее страсти и непреклонней страха смерти, и именно она, эта жажда, вела его по последней человеческой дороге из всех, по которым ему приходилось идти в своей жизни длинною в век.
«Последняя дорога».
Что ж, возможно, что и так. Последняя. Его это уже не пугало.
«Залитая кровью и слезами…»
А если и так?!
Анна была достижима именно потому, что находилась в кабале. Это было древнее проклятие всех, кого боги наделили своим волшебным Даром. Первый мужчина или первая женщина несущего Дар обретали над ним огромную власть. Впрочем, только в одном единственном случае: если тоже обладали Даром, притом не Даром вообще, а тем же самым. На самом деле, именно поэтому волшебники и волшебницы, которые о силе первого соития были осведомлены, опасались себе подобных, во всяком случае до тех пор, пока не потеряют девственность. Однако Анне не повезло. Она была крестьянской дочерью и тайн магического искусства знать, естественно, не могла. Ян нашел ее раньше, чем кто-либо другой, и своего шанса не упустил. Его собственный Дар был сродственен Дару Анны, но исчезающе мал, однако силы — обыкновенной мужской силы — чтобы изнасиловать девчонку, еще не вполне владеющую своей силой, ему хватило с лихвой. И в Сдом, в семью Кузнецов, он пришел не один, а с Анной, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы не только быть принятым в Братья, но и чтобы, не смотря на молодость и вздорный нрав, занять в клане выдающееся положение. Все так и случилось, и никто, казалось, уже не мог ему помешать, ни Игнатий, прямо скажем, его не любивший, но вынужденный считаться с мнением других Братьев, ни Виктория, которая была бессильна разорвать возникшие между Яном и Анной узы, ни тем более сама Анна.
Однако Ян не знал — он вообще много чего не знал, этот самоуверенный, но глуповатый Ян — что способ уничтожить его власть над волшебницей все-таки существует. Впрочем, начиная игру, Карл тоже не знал всех подробностей, зато он знал того, кто мог помочь ему эти тайны узнать. А еще Карл мог заплатить за запретное знание такую цену, которую вряд ли был способен предложить кто-нибудь другой. Игнатий его предложения не оценить просто не мог, и, разумеется, принял, хотя — видят боги — старика корежили (особенно поначалу) те же чувства, которые пытались проникнуть сейчас в холодное, как мертвый камень, сердце Карла. Великому Мастеру Кузнецов было наплевать на Яна, но Анну он любил, как дочь, или внучку, впрочем, желание увидеть Высокое Небо оказалось все-таки сильнее. И все случилось именно так, как и нарисовал задолго до этого в своем воображении Карл, потому что «силой взятое кровью и силой может быть отнято другим».
5
«Нет!»
Это не было словом. И даже мыслью это «НЕТ», скорее всего, тоже не являлось. Это было чувство или, скорее даже, ощущение, сродни ощущению жизни. Так человек или животное, любая живая тварь всегда знает, что все еще длит свое существование, даже тогда, когда, казалось бы, уже вовсе себя потеряла. И еще, это было отрицание, неприятие, полное и безоговорочное отторжение. Чувство невозможности того, что по всем признакам должно было являться и, возможно, являлось реальностью, истиной, правдой. А чувство гнева пришло позже, потом, вслед за самым первым, и потому самым искренним откликом души. И уже тогда, художественное чувство отвергло увиденное и пережитое, как нечто фальшивое и нечистое, напрочь разрушающее гармонию правды И сила этого гнева, этого отторжения, была такой, что мир, в котором Карл существовал, и сам Карл Ругер, как личность, творящая этот мир, взорвались огнем и болью. И все кончилось.
