Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Штольц Евгения (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
— Ты слишком изможден, — нарушил тишину граф. — Твои раны не затягиваются, боль терзает тело. Ты слаб даже для обычного вампира, не то что для старейшины. Когда ты в последний раз иссушал человека?
Уильям вздрогнул при последних словах, встретился с Филиппом взглядом и с отвращением прошептал:
— Никогда…
— Как? — изумился граф. — Ты за почти две недели не выпил ни разу человека?
Уильям покачал головой.
— Зверя?
Последовал тот же ответ.
Обычно сдержанный граф уже во второй раз дал волю чувствам, с неприкрытым удивлением поглядев на Уильяма.
— Как ты мог за все время никого не выпить?
— Ну, когда я очнулся, бабушка Удда дала мне выпить крови на дне кружки. Больше не пил ни капли. А в хижине старик под видом крови кролика дал мне дурман, от которого я уснул. — Уилл развел руками и дотронулся до горла, которое тут же отдало болью и сжалось.
— А сражение у озера, где ты убил голыми руками больше десятка воинов? Неужели ты хочешь сказать, что не выпил потом их крови? — продолжал допытываться граф.
— Нет, — отвел глаза Уильям. — Не пил.
— Разве может идти речь об исцелении, если ты даже не до конца обратился! Ты ходячий труп, который не может ни умереть, ни излечиться.
Граф, казалось, был поражен. Он помнил свои первые недели после обращения, когда пил все, что пахло кровью. Неуправляемая, ненасытная жажда — вечная спутница при обращении в старейшину. А тут смеют утверждать, что никого не иссушили!
— Господин, — спросил Уильям, — а что со мной будет?
Граф задумчиво посмотрел на него и ответил:
— По правилам совета, тебя ждет суд. Я еще не получил ответа, когда будут собирать всех старейшин, так что пока ты мой гость. Но гость опасный, как для себя, так и для окружающих, поэтому некоторое время побудешь здесь, пока не восстановишь силы. Я доверюсь твоей клятве не сбегать и не надену на тебя кандалы. — Он со значением посмотрел на рыбака, затем добавил предостерегающе: — Быть может, позже ты получишь право свободного перемещения по замку. Или все же будешь закован и помещен в нижние отделы тюрьмы, если произойдет что-нибудь нехорошее…
В этом мягком предостережении Уильям уловил вполне ясную угрозу, отчего побледнел. Граф довольно кивнул.
— Него, будь добр, принеси кувшин крови. Нашему гостю надобно восстановить силы. А ты, дочь моя, принеси чистую одежду и смени пропитанные кровью повязки. Побудешь сегодня вместо Него, а то бедняга слишком натерпелся. Других слуг я привлекать не буду — у них слишком длинные языки. Поторопитесь!
Поклонившись, Йева торопливо вышла, чтобы исполнить отцовский наказ, и в коридоре послышались удаляющиеся шажки, сплетенные с шелестом юбки по полу. С кряхтением управитель тоже покинул узилище, продолжая держаться за сердце. Взяв стул, граф поставил его посередине, сел, развернувшись лицом к гостю, и сложил руки на груди.
Теперь они остались вдвоем.
Уильям почувствовал себя скованным, когда холодные глаза графа стали бесцеремонно разглядывать его без стеснения, словно проникая в душу. Они улавливали дрожание век, считывали, как из книги, всякое явление мысли на лице и трактовали ее. То, что увидел Филипп в этом молодом рыбаке, которого явно угнетало такое пристальное внимание, устроило его. Он разглядел в нем понятливость, скромность, чистоту помыслов, добронравность и миролюбие. И понадеялся, что проблем возникнуть не должно, даже несмотря на попытку побега, — но и та была обоснована в свете предположения рыбаком, что он находится у Райгара Хейм Вайра.
Для Уильяма же время тянулось бесконечно долго, он сидел подле стены, прижав колени к груди. Наконец в узилище снова показалась дочь графа, медные локоны которой подпрыгивали от ее торопливых шагов. Она внесла все необходимое, обошла отца и пригласила рыбака присесть на кровать, чтобы ей не пришлось наклоняться. Уильям послушался, под пристальным взором графа стянул окровавленную рубаху и позволил перевязать себя, боясь лишний раз дышать, когда его касалась женская ручка. Да что уж там, он даже смотреть старался всегда в противоположную от Йевы сторону! От этого по губам Филиппа проскользнула легкая понимающая улыбка, и он продолжил сидеть на стуле и разглядывать своего нежданного гостя.
Него принес кувшин среднего размера и оловянный кубок — в такой посуде принято подавать вино к столу. Он осторожно поставил их на второй стул и исчез, раскланявшись. Уже взошла луна, так что порядком уставший от потрясений за день управитель направился спать, дабы отдохнуть.
Уильям бросил быстрый взгляд на кувшин, потянул носом аромат, исходящий из него, и тотчас клыки невыносимо заломило, а голова закружилась. В кувшине была кровь; ее запах растекся по камере, наполнил его, как вода наполняет доверху бокал. И рыбак, окруженный этим невыносимым дурманом, жадно дышал им, стараясь не показывать виду. Он терпеливо ждал, пока Йева не закончит с его ранами, и лишь тайком гладил изнутри языком зубы.
Растущая луна скользнула вверх; на небесном полотне зажглись яркие звезды, и бледный свет залил узилище. Йева окончила перевязывать раны.
— Дочь моя, — сказал граф. — Благодарю тебя. А теперь оставь нас двоих, пожалуйста. Дверь можешь чуть прикрыть.
Когда воцарилась тишина, разбавленная грохотом реки за окном, Филипп разжал замок из пальцев и указал рукой на кувшин.
— Теперь пей. Ты хорошо держишься — сила воли есть. Значит, не соврал мне относительно того, что ни в кого не вгрызался.
На ватных ногах Уильям подошел к стулу и дрожащими руками наполнил кровью бокал. Затем медленно вернулся, сел на кровать и так же неторопливо, пугливо озираясь на графа, осушил сосуд. Потом встал, налил еще, но выпил уже жадно и быстро. И так несколько раз, пока не опорожнил весь кувшин. Боль в горле чуть поутихла, клыки стало ломить куда меньше, а едва теплая кровь разлилась горячей волной по телу, подобно крепкому алкоголю. Уильям, смакуя, прикрыл глаза, потом вспомнил о графе и открыл их.
— Стало лучше?
— Да, горло не так сводит.
— Отлично. А теперь расскажи мне все.
— Что вы хотите знать?
— Я же сказал, что хочу услышать все. Начни с самого рождения: кто ты, кто твои родители, где жил, чем занимался, где научился читать, были ли у тебя друзья, враги или любовь. Расскажи все о том, что с тобой приключилось за твою жизнь. Потом уже перейдем конкретно к тому, что случилось в последние две недели; мне понадобятся детали, вплоть до точных фраз. Впереди у нас длинная ночь, и к утру я хочу знать о тебе все. Ты будешь в моем замке гостем продолжительное время, и мне нужно понять, кого я впустил в свой дом.
Голова Уилла слегка кружилась, будто он и правда испил хмельного напитка, а приятная пьяная легкость расползлась по телу, согревая. Зачем такому могущественному графу знать все об обычном рыбаке? От одной только мысли о том, что придется все раскрыть о Вериатели, ему становилось дурно, но обманывать тоже было нельзя. Что-то ему подсказывало, что граф раскусит любое вранье в два счета и обхитрить его сказочными историями не получится. А потерять доверие столько могущественного человека, то есть вампира, которому Уильям обязан жизнью, ох как не хотелось!
Тогда он собрался с духом и начал рассказывать о своем отце, о матушке и брате. Его слушали с интересом, не гнушаясь, что историю жизни ведает деревенский рыбак. Кровь развязала Уильяму язык, и он принялся в деталях описывать внешность и характер родителей, брата, бабушки и дедушки, а также быт Вардцев и Вардов. Говорил много ненужного, терялся, путался, сбивал сам себя с толку и возвращался в истории назад, пытаясь объяснить то, что Филипп уже давно понял. Рассказчик из него был никакой, ибо, чтобы рассказывать интересно истории, нужен либо навык, либо дар. Ни того, ни другого у отрешенного одинокого рыбака не водилось. Когда он, сбиваясь, дошел до момента знакомства с кельпи, граф удивленно вскинул брови.
— Ты показал кельпи язык? — Он едва улыбнулся, представив, как восьмилетний мальчуган корчил рожи, дразня водяного демона.
