Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Подхватив предмет, Кассия, словно в танце, упорхнула к высокой мраморной стойке, исполненной в форме храмовой колонны. Вложив артефакт в углубление на вершине, она обошла пьедестал и убедилась, что тарелка стоит ровно. Ободок ее украшал геометрический орнамент из простейших фигур, чередовавшихся с изображением глаза. Ниже были выгравированы слова на меандрийском языке. Все это, согласно древним текстам, давало артефакту силу.
Взяв кувшин с водой, оставленный фрейлиной на скамье у кровати, Кассия наполнила тарелку до краев и стала произносить заклинание, вырезанное на ободке:
— Дислаграпфиа мъюриал этэншил сэктум эст имаджэнериум.
Опустив большие пальцы в тарелку, она всмотрелась в застывшую водную гладь и мысленно произнесла: «Гримбальд». По воде прошла зыбь и вместо исцарапанного дна появилась поросшая теневым папоротником тропинка. Вокруг высились мшистые стволы деревьев. Кассия услышала пение птиц и хруст веток под ногами юноши. Стало быть, Гримбальд вернулся в родную стихию, не дождавшись ее пробуждения. Жаль. Она хотела с ним поговорить. Очень хотела. Все-таки хорошо, что он любил природу, и при встрече всегда звал друзей за город. Все знали, что ему тяжело дается общение с незнакомыми людьми, и в особенности с обитателями поддворья. Юноша привык жить в глуши, среди крестьян и простаков-охотников. Там ему было спокойнее, но не безопаснее. Эта мысль не давала ей покоя. Гримбальд был единственным дорогим ей человеком, которого Ходд мог убить или пленить в любой момент. К счастью за шесть лет головорез не догадался, как дорог ей был молодой охотник.
Стоило поднять пальцы и видение растворилось, словно капля крови в молоке. Кассия повторила заклинание, в этот раз вымолвив: «Верф». Волшебный вихрь тотчас подхватил сознание и унес ее в недра Вальтерского ущелья. Взору предстал загон для скота во дворе кеновии. В углу жались десятки овец. Протяжное блеяние и шуршание засохших фекалий были единственными звуками. Потом крепкие руки Верфа подняли наполненную навозом корзину. Рядом трудился голубоглазый послушник в алой полуробе, крючконосый, с впалым подбородком. Увидев его, Кассия подумала, что он настоящий ублюдок. Об этом говорила не только внешность, но и выражение лица. Парень с ненавистью поглядывал в сторону Верфа, лениво собирая навоз.
Пришла очередь Фергуса. Ополченца магический взор застал в казармах. Вместо бараков, где тот должен был отсыпаться после ночного дежурства, она увидела просторный внутренний двор и группу новобранцев в стеганках, неумело рубивших мечами вкопанные в землю деревянные столбы. Кассии это показалось странным. Юноша меж тем повернул голову, и она увидела незнакомого ей ополченца в голубом сюрко с орнаментированной повязкой на лбу, а рядом с ним осанистого мужчину с пышными усами и бакенбардами — капитана Вульфгарда. Здесь, сквозь глухие удары клинков и бранные слова, она услышала голоса.
— …бы следовало сделать это раньше, — прогремел здоровяк-капитан, закончив предложение. — Ты доказал свою верность городу. Отныне Румбольд займет твое место, и пойдет с тобой в дозор этой ночью.
— Слушаюсь, — произнес сутулый страж с повязкой на лбу.
— Я возлагаю на тебя большие надежды, мой мальчик… старший сержант Фергус. На вас обоих, сержанты!
«Ого!» — подумал Кассия и улыбнулась. Наконец-то громила получил повышение. Это открывает новые возможности. Такое непременно стоит отметить. Заодно будет повод сыграть на мандолине. Праздники и пиры портили фигуру, но не любить их она не могла. Только там получалось отдохнуть и делать все, что захочется.
— Теперь отправляйтесь в дорогу, — приказал Вульфгард. — Да осветит Нисмасс ваш путь. Передавайте мое почтение аббату Виману и смотрите, чтобы парни не позволяли себе лишнего. Это святое место.
— Здесь, как и всюду, рассчитывайте на нас, капитан! Мы форму не для красоты носим, — отчеканил Румбольд.
Вульфгард громогласно рассмеялся, потрепав сутулого ополченца по кожаному наплечнику. Кассия вынула пальцы из тарелки и видение растворилось. Значит, Фергуса направили в кеновию. Интересно, для чего?
— Все чем-то заняты, — задумчиво произнесла она.
Ей бы тоже следовало заняться делами, но вместо этого она еще раз опустила пальцы в воду волшебного зерцала и произнесла новое имя: «Ходд». Этот человек не давал ей покоя уже шесть лет. Во время поединка она тяжело ранила его, но струсила и не смогла добить безоружного. Случись это теперь, Ходд незамедлительно отправился бы в смоляную яму. Везде и всюду мерзавец оставлял за собой кровавый след, а любимая метка его предков-пиратов в виде двух перекрещенных сабель забранных в круг, чаще всего попадалась на лбах убитых людей. Число жертв этого чудовища было столь велико, что Кассия невольно чувствовала вину за то, что, будучи молоденькой дурочкой, побоялась пролить чуть больше крови. Теперь Ходд вымещал злость на жителях острова, став кошмаром не только для крестьян и горожан, но и для других шаек бандитов.
Из недр серебряной тарелки пришло видение. Кассия увидела глазами врага песчаный пол, ржавые канделябры с горящими свечами, неровный каменный свод и редкую мебель под ним. Место, в котором обитал ее враг, называлось «Крысиной норой». Название придумал сам Ходд, ненавидевший свое нынешнее положение. Сейчас низвергнутый король воров сидел на троне в центре большой пещеры, судя по каменным наростам на полу, очень глубокой и древней. Сидел в одиночестве, смотрел по сторонам и молчал. Впереди располагался стол с десятком стульев, а за ним проход с каменными ступенями. Логово это находилось в Лесу мирквихттов на северо-востоке острова. Когда-то давно там пролегал торговый путь, и мощеная дорога по-прежнему проступала сквозь траву, но горожане предпочитали туда не ходить. В лесу в большом количестве водились не только мирквихтты и жуткие болотные черви, но и другие опасные хищники, пришедшие с северных гор. Кроме того, там были каменные круги, заброшенное кладбище и погребальные пещеры с нежитью, а сама область состояла из болотистых низин и холмов, поросших древним лесом.
Кассия знала, где находится убежище Ходда, знала, где спит мерзавец, знала каждый коридор благодаря волшебной тарелке, но при всем желании не могла его там достать. Даже для сотни воров это было бы самоубийством. Объединись они с ополчением и наемниками шансы на победу все равно были бы невысоки. Спрятавшись под опасным лесом в лабиринте карстовых пещер, набитых ловушками и верными головорезами, Ходд был неуязвим. Все что она могла — просто шпионить за ним, надеясь когда-нибудь подкараулить его на поверхности.
Слушая тишину и звуки ровного дыхания, Кассия продолжала наблюдать за пещерой, но Ходд, похоже, о чем-то глубоко задумался или вовсе спал. Волшебная тарелка не понимала разницы между открытыми и закрытыми веками, показывая мир таким, каким он представал перед глазами избранного человека.
— Хитрая скотина, — шепотом произнесла она, словно боялась, что тот ее услышит. — Неужели ты и впрямь решил воевать в открытую?
Это могло показаться невероятным, но волшебное зерцало было совершенно бесполезно против Ходда. Все что ей удавалось узнать — указания о новых рейдах на караваны и фермы. Как и подобает пирату, Ходд не доверял даже самым верным людям, и все планы держал в голове. Это было единственное качество, которое он унаследовал от предков. Словом, как и любой главарь разбойничьего судна, он отдавал приказ «грабить», а команда исполняла, не слишком заботясь о том, что за корабль на горизонте и что в его трюмах приглянулось капитану.
— Хитрая, хитрая, — приговаривала Кассия, терпеливо всматриваясь в полутьму, наполнявшую пространство пещеры.
Она долго ждала, но в этот раз ничего не произошло. Ходд с места не двинулся, и ей невольно пришлось вернуть все на свои места. Утренний шпионаж был окончен. Вылив воду в кувшин и поставив тарелку на место, Кассия отошла к смотрильне. Разглядывая себя обнаженную, она пожалела, что у волшебного зерцала такой узкий радиус обзора. Дальше ферм и прибрежных вод оно не могло заглянуть, да и не каждого человека мог увидеть заклинатель. Главным условием, разумеется, была близость. Необходимо хорошо знать объект наблюдений, разделять его чувства, оставаться частью его жизни. Другим условием было имя, без которого изображение не появлялось. Третьим — немаловажным, концентрация. Наблюдения отнимали много энергии, а ее приходилось восполнять. Нисманты в таких случаях пользовались зельями, но ей хватало тарелки с ягодами мирквиста. Приятно и для фигуры полезно.
