Сто полей - Латынина Юлия Леонидовна (книги бесплатно .TXT) 📗
– Беспременно, – согласился помощник бургомистра, – справедливость – прежде всего. А как, например, сможет цех брать справедливую цену, если рядом по дешевке трудятся рабы?
После этого Ванвейлен поехал вместе с Даттамом и городскими магистратами осматривать новоприобретенное владение. Покупка, по общему мнению, была выгодна необыкновенно: дамба, сооружаемая Арфаррой, должна была вскоре увеличить урожай вдвое и осушить ближние нездоровые болота.
На городских улицах толпился тощий народ, из тех, кто продавал свой труд и потому не мог купить право гражданства. Тощий народ глазел на чужеземца, друг которого победил самого Марбода Кукушонка; средств массовой информации в городе не было, и потому люди знали о всем произошедшем гораздо полнее, быстрее и достовернее. Ванвейлен обнаружил вокруг себя целую свиту из вооруженных молодых горожан; законопослушные бюргеры нуждались в законном поводе подраться с вассалами наглого знатного рода.
Уважение городских магистратов все росло и росло.
Ванвейлен ехал неторопливо, всей грудью вдыхая парной воздух, – вокруг тянулись ровные, пустые после зимы виноградники.
Даттам выбранил выскочившего к нему арендатора за кучу камней, неубранных с виноградника, и велел сложить их в изгородь. Арендатор расплакался, и Даттам вытянул его плеткой.
– Знаете, что это за камни? – спросил Даттам у Ванвейлена, когда они поехали дальше.
Красиво выглядел Даттам, ничего не скажешь: породистая лошадь (это уже Ванвейлен научился отличать), в хвост лошади вплетены конские сережки, кафтан усыпан драгоценными камнями, в золотые кольца на воротнике продет шелковый шнурок, а из-под колец глядит крепкая, жилистая шея и упрямая голова.
Было, было что-то в Даттаме, несмотря на все его миллионы, от мелкого ремесленника империи, хотя бы неуемное желание перещеголять даже здешних сеньоров, запорошить глаза золотом. И даже дорогие благовония никак не в силах были заглушить животный запах пота и власти, исходивший от цепких и здоровенных, как грабли, рук Даттама, от его лица с квадратной челюстью и чуть обозначившегося брюшка, – любил Даттам поесть, но и с седла не слезал порой сутками.
– Здешние короли так войска пересчитывают. Созовут войско на Весенний Совет перед войной, велят каждому тащить камень в кучу; воротятся с войны – велят камень из кучи забрать. Которые остаются – те покойники.
Ванвейлен с интересом поглядел на камни, из которых Даттам велел сложить стену. Камней было много.
– Ну, так что же вы решили о нашем договоре?
– Я думаю.
– Думайте-думайте. Только я вам не советую связываться с Шаддой и Лахером-ростовщиком. Что же касается Ганета, то вы зря к нему обратились, – это мелкий контрабандист, и его племянника недавно повесили на границе с империей.
– За проколотые ладыжки? Как пятилетнюю дочку Зана?
Даттам весело рассмеялся и широкая, жаркая его рука легла на плечи Ванвейлену.
– Клайд, – я правильно выговариваю ваше имя? – Клайд, какое нам дело до Дутышей? Где вы проводите сегодня вечер? Ах да, вы званы к королевской сестре… Ну все равно, – завтра. Я зову вас к себе. Сколько девушек вы любите? Или вы предпочитаете мальчиков? Здесь это не считают грехом, – можно иметь любого мальчика при дворе, за исключением Неревена…
Ванвейлен дернул ртом.
– За что изгнали из империи советника Арфарру?
Даттам нахмурился.
– Клайд, зачем вам Арфарра? Он сумасшедший.
– Чем? Тем, что не пьет вина и не спит с мальчиками?
– И этим тоже… Это безумный чиновник, Клайд. Сын мелкого провинциального служаки, математик, который до сих пор не подозревает, что мир сложнее тех уравнений, за которые он двадцати лет попал в академию… И учите, Клайд, он ненавидит торговцев, он убежден, что в правильно устроенном государстве не должно быть трех разновидностей воров, как-то, – взяточников, сеньоров, и купцов.
– Местные горожане не так о нем думают.
– Он им лжет. Арфарра способен на все, если речь идет не о его личной выгоде.
– А вы на все, если речь идет о вашей выгоде?
Даттам усмехнулся.
– Да, господин Ванвейлен. Советую вам иметь это в виду, если все-таки решите воспользоваться услугами Ганета-контрабандиста.
Плотина была выстроена на славу: уберечь город от наводнений, и, как говорится, оросить левое и осушить правое. Даже пленные работали на совесть; их обещали посадить на новые земли.
Воспользовавшись суматохой, вызванной тем, что на плотину приехал и Арфарра, – они с Даттамом мигом принялись целоваться на виду у городских магистратов, – Ванвейлен медленно пошел вдоль прочного, серпообразного края плотины, на котором через каждые два метра уже были высажены аккуратные кустики.
Да-с! Это вам не местные плотиночки на ручьях, это тысячелетнее искусство империи, для которой постройка дамб стала инстинктом, как для бобра… Или – не инстинктом? Или это – чертежи Арфарры?
Н-да, что там ни говори, а в империи наука в большем почете. В империи за математический трактат юноша попадает в академию, а в королевстве за мальчишку, умеющего читать и писать, платят дешевле, как за увечного.
В дальнем конце плотины стоял навес, и, обогнув его, Ванвейлен буквально оцепенел: под навесом громоздились два огромных, литых водолазных колокола. Ничего себе! Маленькая, а техника! Интересно, это свежее изобретение инженеров империи, или у них искусство строить дамбы в спинном мозге, как у бобров?
Возле колоколов, облокотившись на шершавую бронзу, пили бузу несколько рабочих. Ванвейлен подмигнул им и весело спросил:
– Ну, как плотинка будет? Хорошая?
– А, обязательно рухнет, – беззлобно сказал молодой чернявый парень.
– Почему? – удивился Ванвейлен.
– У нас дом в деревне строят, – сказал парень, – и то кошку под порог кладут. А здесь – разве такая громадина без строительной жертвы проживет?
Сосед его расхохотался злобно и визгливо.
– А то мало тут народу погибло, – сказал он.
Ванвейлен поглядел на говорившего. Голова у него была как стесанный пень: ни ушей, ни носа. Вряд ли, однако, то был строительный инцидент.
– Вот именно, – сказал парень. – По недосмотру столько людей ушло, а чтобы по обычаю одного человека потратить – этого королевский советник не допустил. Разве это называется милосердием?
Ванвейлен наклонился к человеку-обрубку. Шитый его кафтан на мгновение соприкоснулся с грязными джутовыми лохмотьями. Ванвейлен поспешно отдернул руку.
– Эти колокола строили по чертежам Арфарры? – спросил Ванвейлен.
В глазах человека-обрубка внезапно вспыхнула страшная и нестерпимая обида.
– Да, – сказал он.
Тяжелая монета из руки Ванвейлена незаметно скользнула на землю, и человек-обрубок тут же поставил на нее ногу.
– Я хотел бы осмотреть колокола или их чертежи, – проговорил Ванвейлен.
Человек-обрубок изумленно вскинул брови: варвар, дикарь, и хочет смотеть не вещь, а ее чертеж?
– У меня есть друзья, – тихо ответил обрубок, – которые принесут вам чертежи колоколов, и самой дамбы, и очень интересных вещей, которые Арфарра держит в глубокой тайне. Однако это будет стоить не одну монету.
– Господин Ванвейлен! Да что же вы отстали?
Ванвейлен обернулся. Отец Шавия, – а именно ему принадлежал укоризненный возглас, – уже подхватил любопытствующего варвара под ручку, повлек прочь от водолазных колоколов.
Храм показывает варварам чудеса, а водолазные колокола показывать нечего, пройдемте, господа варвары, там для вас зажарили гуся с изюмом…
– Господин Ванвейлен, я слыхал, что вы скупаете за свое золото драгоценные камни.
– Слухи преувеличены. Я просто люблю камни, к тому же они имеют волшебную силу.
– И занимают так мало места, что их легче ввести в империю контрабандой.
Ах, чтоб тебя!
– Я могу продать вам двенадцать отборных изумрудов, самый маленький из которых величиной с хороший боб, – мурлыкал дальше отец Шавия, – и ручаюсь вам, что это абсолютно чистые камни, ни у кого не украдены.
