Невеста без места - Сапункова Наталья (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
— То есть не хворые! — радостно закивала Велька. — Это хорошо, Веденич! Хоть и не мне придется за этого старшего сына идти, а все равно хорошо!
— А ты почем знаешь, боярышня, что не тебе? — усмехнулся в усы боярин. — Может, и тебе. Или сестре твоей, конечно. Может, и хорошо, что дорога долгая, все еще перерешить успеете. А только нам наследника надо женить непременно, хватит ему нестреноженным гулять. В возрасте уже парень. Князь для него невесту и ждет, боярышня моя светлая, а другому кому — это как получится.
— Ага, я поняла, — Велька улыбнулась, — только ты ведь не ответил, Веденич. Когда князь Вереней с отцом нашим пировал и нас сторговал, он уже князем был или потом им стал?
— Э… дай посчитаю, любопытная, — боярин ненадолго замолчал, потом вздохнул, — через три года только он на престол сел, вот… если я не ошибся, конечно.
— А до того он кем был прежнему князю? Сыном? — продолжала свое Велька, обрадованная, что боярин, хоть и мнется, ответы все же дает, а не увиливает.
— Да не сыном, любопытная. Братом младшим.
— Значит, не было тогда на нем проклятья? А заполучил он его вместе с престолом?
— Ну, да… выходит. Не было тогда, а потом получил.
— Потому тогда он мог ездить по чужим землям и войско водил, куда надобно, а когда престол получил, стал только в городе стольном сидеть? Проклятье так велит?
— Тьфу ты! — махнул рукой боярин. — Не соскучится с тобой, боярышня светлая, ни сам Вереней, ни сын его… который там тебе достанется. Надо же, и такую въеду мы могли не заметить, в Верилоге оставить! Вовек бы себе не простил!
Велька только улыбнулась:
— Спасибо тебе, Мирята Веденич! Меня так любопытство разобрало, а ты все объяснил, не дал пропасть.
Боярин крякнул, тронул лошадь и ускакал куда-то в голову обоза.
— Не соскучится, это верно, — расхохоталась Любица, которая, конечно, все внимательно слушала и неплохо поняла, — получается, у князя и наследника проклятья разные? Раз наследник тут, с нами?
— Может, и так, — не стала спорить Велька.
А вскоре, на полуденной стоянке, когда сидели и обедали, Любица толкнула Вельку локтем и взглядом показала на Чаяну, которая на этот раз устроилась напротив. Точнее, на руку Чаяны, где не видно было девичьего обручья. Велька тут же метнула взглядом по сидящим, ища Иринея, нашла — тот был среди братьев, и хорошо знакомая узорчатая полоска серебра украшала теперь его запястье.
— Поздравить надобно княжича Иринея, — громко сказала старшая боярыня, которая тоже все приметила, — знатный подарок он от боярышни Белицы получил!
И Чаяна потупилась, жарко покраснев, а Ириней радостно заулыбался и руку поднял, показывая всем невестино обручье, объявил:
— Да! Согласилась боярышня Белица моей женой, княжной кариярской стать!
За столом, конечно, шум сразу поднялся, поздравлять стали обрученных, тут же откуда-то взялись серебряные чаши, которые сбереженья ради в дороге не доставали, и меда притащили бочонок, разлили. Велька, приняв от Любицы чашу, тоже хлебнула горьковатого пенистого меда.
Это ведь все хорошо. Надо радоваться. А что-то нерадостно ей было.
— Ириней тебя полюбил, — потом, наедине, шепнула ей Любица, — тебе он и достаться бы должен! Пойми, глупая моя боярышня, этому ведь цены нет, когда любят тебя! Да, помню я про твои руны, только тем и утешаюсь. Но все равно понять не могу, что случилось? Ты сама-то веришь, что обошлось без ворожбы?
— Верю ли? — покачала головой Велька. — Я могу видеть ворожбу или не видеть. Тут не вижу ничего. Что я могу различать — такого не творили. Да и кто бы стал?..
— А чего не можешь?
— Про то и подавно мне сказать нечего. Вот стану старой и мудрой, с клюкой буду ходить, тогда и спрашивай.
Она Венко полюбила, вот так, нежданно и негаданно, а он ее. Хотя почему нежданно, Купала — такая ночь, которая навеки соединяет, любовь разжигает. Вот им с Венко и досталось того огня, горит теперь и не гаснет. И безразлично поэтому Вельке, любил ли ее когда Ириней. Его сестра полюбила, вот пусть и будет с ним счастлива.
В один из дней следующих Велька услышала, как боярин Мирята спросил:
— Да ты здоров ли, княжич?
Она быстро повернулась, посмотрела — вопрос был задан Иринею.
— Здоров, чего мне сделается, — недовольно буркнул в ответ Ириней.
Потом она еще при случае присмотрелась: бледен был что-то Ириней, под глазами тени легли. Стоял он рядом с сестрой, а с ней самой, как обычно, Любица была, так что подходить и заговаривать с княжичем Велька не могла. Зато первого же кариярского кметя, что попался, попросила прислать к ней их знахаря, Хрятя. Тот сразу явился, вот его Велька и стала расспрашивать, что с княжичем и не спрашивал ли он какое лекарство. А знахарь сознался сразу, преданными глазами глядя на Вельку:
— Жаловался княжич, поутру проснуться не может, голова вот вечор кружилась. Настойку просил укрепляющую, я дал, говорит — помогла! — и приосанился, дескать, и мы не лыком шиты, и мы неплохо лечим…
— И часто он у тебя настойку ту просит? — нахмурилась Велька. — То есть часто ли он так хворает?
— Я такого не помню, боярышня, — развел руками Хрять, — да только ведь с каждым когда-нибудь приключается хворь! А ему полегчало уже, ну и слава Матушке Макоши.
— Да, слава ей, — согласилась Велька, — только вот что, если еще попросит у тебя чего Ириней, хуже станет ему — сразу мне говори.
Тот пообещал.
— Ты чего беспокоишься, о чем думаешь? — принялась спрашивать Любица, которая, конечно, и теперь рядом была.
— Пока сама не знаю, — отмахнулась от нее Велька, но с Чаяной на этот раз стесняться не стала, подошла, когда та сидела среди боярынь, за руку ее взяла и отвела в сторону, подальше. И не хотела княжна, а шла — на что только заговоры бабки Аленьи ни годятся, хотя против родной сестры Велька их применять совестилась обычно.
— Ты что, сестричка, разум где-то растеряла, что творишь? — сверкала глазами старшая сестрица. — Что тебе от меня надо, не могла сказать, как полагается?
— Скажи мне лишь, что ты никакой ворожбой Иринея к себе не привязывала, — тихо сказала ей Велька.
— Да ты… — взвилась Чаяна, — в себя приди! Сама слышала, что сказала? Это мне, значит, женихов привораживать?!
— Зачем тебе-то, — примирительно улыбнулась Велька, — только ответь мне, и все. Знаю я, что ты не можешь ворожить. А зелий не давала ему?
— Да ты… — теперь глаза у княжны потемнели, — ты меня почитать должна, я старшая. Слушаться, пример брать. Батюшка ведь велел!
— Ты, сестрица, снова не то отвечаешь, — возразила Велька, теперь уже всерьез заподозрив, что дело как-то плохо. — Буду пример брать, разве я против, а ты меня научи, как благонравной быть. Скажи, что не давала Иринею зелье! А если давала, то мне его посмотреть надо, и скажи, откуда взяла, кто готовил?
— Да ты!.. Не давала я ему ничего, Богами Светлыми клянусь, всеми сразу! И не было их у меня никогда, зелий этих!
— А приворот?..
— Что я в них смыслю? — продолжала сердиться Чаяна. — И чего ты пристала, то Воевна меня расспросами мучила, теперь ты взялась! Как будто не я тут старшая княжна! Завидуешь, что у меня обручье уже попросили, а у тебя никто и не собирается покуда?
— Не завидую, что ты, рада я за тебя, — Велька хотела взять сестру за руку, но та не дала, — я за Иринея беспокоюсь, ему ведь неможется уже не один день. Не замечала? А если это от приворотной ворожбы, то такую хворь простыми снадобьями не вылечить.
— Неможется ему? — теперь Чаяна побледнела. — Да брось, он говорит, устал просто. Простыл, может, застудился, когда княжичи на лов ездили… помнишь?
— Помню, сестрица, помню. А у тебя амулетов любовных не было? Может, носишь что и сама не знаешь? Перед отъездом Даруна ведь все твои обереги смотрела?
— Сама знаешь, что она смотрела, — вздохнула Чаяна, — ну отстань уже, сестричка, ты хуже банного листа! Да и не глупость ли такой амулет, от которого бы жених недужил, зачем тогда такой жених и такая любовь?
