Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Нестерпимо яркий свет Меча-Сполоха в мгновение ока развеял заколдованный мрак, а один взмах уничтожил троих гэртари, что попытались напасть на блюстителя. Бэрраар устремился вперёд, чувствуя небывалый восторг, от силы, которую оказался достоин принять. Seliri разлетались пылью от одного лишь прикосновения, неспособные более причинить ему вреда. Но надо было торопиться: божественная милость краткосрочна.
— Yakher! Maleh Janos! Keynis Diale! — жрецы-черепоглавцы обрушили на него строенную мощь тёмных заклятий, но сияющий клинок рассёк потоки тёмного Ivey прежде, чем они обернулись болью, разрушением и смертью.
Блюститель быстрым ударом обезглавил одного, второго — рассёк наискось, однако третьего настиг не клинок из Тинтэрэ, а тяжёлая латная рукавица. Жрец упал с разбитым в кровавую кашу лицом, тяжёлый сапог тут же опустился на обезображенную клеймом грудь.
— Заставь! Их! Убраться! — отрывисто прокричал Бэрраар, ему всё труднее становилось сдерживать силу меча, жаждущего битвы, но он понимал, что Seliri не сдадутся, пока не утонут в крови.
Жрец молчал, надсадно дыша. На расстоянии ладони от его лица маячила обжигающе яркая гибель. Весь свободолюбивый дух альхарского изгнанника противился поражению и плену, но страх перед безоговорочным уничтожением и тела, и самой души, оказался сильнее.
— Seliri! Saeraoris Asoli ide Cidi! Eadorus deiet Oteir! — Прохрипел он, и весь сражающийся город услышал эти тихие слова. Тёмные Сердца начали покидать оболочки, вновь отправляясь в Бездну на встречу с Хозяином. Крошился лёд, безвольно оседал камень. С каждым мгновением демонов становилось всё меньше. Тяжёлая кровопролитная битва закончилась.
Меч-Сполох исчез из руки Бэрраара, но блюститель более не нуждался в нём, теперь у него была и победа, и пленник, который, он уж постарается, даст все нужные ответы.
Однако кое-чего жрец-воин не учёл: не только Seliri касались эти слова. Когда последняя тварь оставила оболочку, пришёл черёд служителя Раукар. Альхарский изгнанник улыбнулся разбитыми губами, и… тёмный Ivey безудержно хлынул из клейм-фаанэ, образующих слово «Свобода» на его груди. Блюстителя отбросило в сторону, а когда он, выругавшись, поднялся, то душа врага уже покидала Мирьех, её, освободившуюся от оков плоти, влёк негасимым маяком Костёр, что открывает двери Бездны.
***
— Ему стало лучше? Мэйнир, скажите, он будет жить?!
— Амони, мальчик мой, я ничего не могу обещать. Увы, но целительные чары мне незнакомы, а жрецы и так делают всё, что в их силах.
— Всё?! Я хотел говорить с ортумом, но он отмахнулся от меня, мол, на всё воля Каинен!
Глухие голоса с трудом пробиваются через окутавшую сознание чёрную пелену, а долетев, разбиваются, как волны о прибрежные скалы.
Где я? Кто вокруг? О чём они говорят? Почему… почему так больно?!
— Мэйнир! Он пошевелился, мэйнир! Элизий, ты слышишь меня?!
— Не трясите его!
— Но он двинулся! Я видел!
— Это всего лишь судорога, Ваша Светлость. Оставьте, сейчас мы ему ничем не поможем, а вот навредить вполне способны.
— И что прикажете уповать на молитвы?!
— Да, именно так, порой нет ничего действенней. Ваша Светлость… Амони, пойдёмте, нам пора.
— Нет, мэйнир, ступайте. Я вас догоню, мне нужно попрощаться с ним!
— Хорошо, только не задерживайтесь сильно.
Шаги… тихие, ровные. Они удаляются, и вскоре совсем тонут в звенящей тишине. Кап! Что-то упало на руку. Слезинка? Больно! Каждое даже мимолётное прикосновение отзывается болью в израненном теле. Глаза широко открыты, но не видят. Откуда эта тьма?
— Элизий, я верю… нет, знаю, ты слышишь меня! Это я — Амони, твой брат меча, ты поправишься, обещаю! Я каждый день молюсь за тебя Светоносному и Молчаливой Деве. Элизий, я хочу, чтобы ты простил меня! Ведь ты принял эту муку, спасая мне жизнь, поверь, я никогда этого не забуду!
О чём ещё тебе рассказать? Твой отец, фаир Кервит, он жив, но очень беспокоится за тебя, не спит по ночам и каждый день навещает. Твои сёстры и матушка тоже приходят проведать тебя, они плачут и молятся. А в Аэдвиле объявлен траур…
Эх, я бы посидел ещё, но нам с мэйниром нужно возвращаться в Барсоград. Джайхэт Вейн обещал скоро прилететь на своём драконе. Представляешь! Дракон! Я помню, что ты всегда мечтал увидеть одного из них, только настоящего, а не такого как на гербе у тонхэта Дорра. Zerch! Какой дракон?! Какой Дорр?! Что я несу?! Прости! Прости меня, Элизий, мне пора!
И опять один. Тьма. Кто-нибудь помогите! Ваша Светлость! Мэйнир Этельдор! Отец! Тонхэт Дорр! Кто-нибудь! Дайте мне руку! Уведите отсюда! Пожалуйста! Молю! О Каинен, яви свой свет, прошу тебя, спаси меня или дай забвение!
У дверей в комнату Этельдора наследнику встретился Гельри Арнитен. Бледный, как молодая луна оруженосец нетвёрдо стоял, опираясь на костыль. Во время мирьехской битвы он едва не лишился ноги, сражаясь с демоном, которого он позже описывал, как огромного шэтари, вооружённого ледяным клинком и каменной дубиной. Жрецам удалось не только спасти пареньку жизнь, но и вернуть едва не утраченную конечность, однако Гельри потерял много крови, а потому с трудом передвигался и совершенно не мог сидеть в седле.
— Как он, Ваша Светлость? — спросил Арнитен, глядя на Амони с плохо скрываемой тревогой.
— Не уверен, но мне кажется, ему стало чуть лучше. Насколько вообще может стать лучше человеку без глаз и кожи.
— Если бы я был там…
— Тогда бы я лишился обоих оруженосцев! — отрезал Амони, за дни, проведённые в Аэдвиле, Гельри успел порядком достать его вечными причитаниями. — Что мэйнир? У него всё готово?
— Почти, Ваша Светлость. Чародей нарисовал Круг Фаанэ, но, когда он начал окроплять в крови талисманы, мне стало дурно и я вышел, — поведал Арнитен, смутившись. После увечья он плохо выносил вид крови, в особенности собственной, которая требовалась Этельдору для создания колдовского следа.
— Я тебя понимаю, сам не рад этому савэн-элле. Однако мы и так сильно задержались, джайхэт будет в столице уже завтра, а на лошадях от Аэдвиля четыре дня пути.
— А мне-то и нельзя верхом, сами знаете, — голосом ещё более грустным напомнил Гельри, собственная непригодность ужасно раздражала его, но он не мог с этим ничего поделать.
Амони пришлось не легче, да пусть ему и посчастливилось пережить битву и даже остаться невредимым, но в сражении за Мирьех он видел такое, что любого другого мальчишку на его месте свело бы с ума. Он заставлял себя держаться, постоянно напоминая себе о долге перед империей, ведь он наследник северных земель, рыцарь, а не просто мальчуган четырнадцати лет, он барс из рода де Пьюсов, и его не сломить! По крайней мере, в это ему самому хотелось верить…
После того как остатки войска Seliri были уничтожены, выжившие энхэты собрались в городской ратуше на совет. Амони тогда не было среди них, он не смел ни на шаг отойти от умирающего Элизия. Наследник молился всю ночь, пока взявший на себя руководство Вильмар Фисс вместе с остальными саррош решал, что же делать дальше.
К утру мёртвые были похоронены, а раненые получили жреческую помощь и надлежащий уход. Фисс, Дорэан, Арнитен, Дорр и Саркрист намеревались вернуться в свои земли вместе со всеми вассалами. В Мирьехе решено было оставить отряд из рыцарей ксэхэта Эфмэ и геанских латников, потерявших в битве своего сюзерена Фаренна Динайрэ.
Обо всём этом рассказал наследнику Этельдор. Чародей сам был не в лучшем состоянии после битвы, во многом из-за того, что чары светлых жрецов помогали ему хуже, чем всем остальным. Норинец поведал Амони также и о решении тонхэта Кервита забрать Элизия с собой в Аэдвиль. Этельдор запомнил и озвучил наполненные горечью слова Пепельного Лиса:
«Если моему сыну и суждено умереть, то пусть он примет смерть в родном доме, а не в этом мерзком городишке, где стоны раненных нарушат торжественную скорбь его последних мгновений».
