Ростерия (СИ) - Шпатова Александра (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Это долго? — серьёзно свела брови Лиза.
— Что? Не знаю, — раздражённо ответила Заболоцкая старшая. — Если так не терпится, можешь идти домой одна.
— А ты дашь мне ключи? Я свои забыла.
Олеся недовольно выдохнула, но протянула связку отмычек дочери.
— Подожди, — остановила её женщина, — сначала сообщу Коле и отведу тебя к выходу, а то здесь народа много, мало ли, что случится.
Папа с Санькой стояли около лавочки с разнообразными необычными сладостями и поедали яблоки в карамели.
— Может, останешься ненадолго? — предложила мать, немного не доходя до магазинчика. Александра откусила ещё один кусок заморского (Зауральского) лакомства и помахала сестре, подзывая к себе. Карамель была ярко-красная. Губы Саши и Николая окрасились в этот цвет. Блондинка еле сдержала рвотный порыв и мотнула головой.
— Можно быстрее, пожалуйста? — мать, заподозрившая что-то, молча проводила дочку к выходу.
— Хочешь, мы пойдём с тобой? — Елизавета мгновенно отказалась, пожелав семье хорошо повеселиться.
— Ты в состоянии дойти до особняка? — девушка медленно кивнула. Издалека послышался голос отца, что-то вопрошающий. Олеся посмотрела в ту сторону и опять на Лизу.
— Верю тебе на слово, — и, шепнув девочке неизбежное «Дома поговорим», отпустила её домой, что находился на соседней улице.
***
Когда трое Заболоцких вернулись в поместье, наперебой обсуждая товары и развлечения ярмарки и делясь впечатлениями, то обнаружили старшую дочь на удивление притихшей и задумчивой. Большую часть вечера она сидела в своей комнате, выйдя только к ужину, где родители попытались разговорить её, но тщетно; «Зов природы» — просто ответила она, не переставая есть. «Если не хочет, не надо заставлять» — предложил Николай, и Олеся вынуждена была согласиться. Уже почти ночью Саша постучалась в дверь и зашла в Лизину спальню.
— Ты так быстро приготовилась к школе? Я и вещи собрать не успела, — произнесла девушка.
— Если ты продолжишь лежать на кровати, то так и не успеешь, — заметила Александра. Сестра пожала плечами. — Ты сама не своя сегодня. С мамой опять поссорилась?
— Что? Нет, не волнуйся, — блондинка взбила подушку и приподнялась на локтях. — Между нами всё спокойно.
— В чём же дело?
— Не знаю. Иногда в голову приходят странные мысли, хочется от них избавиться, но задним умом понимаешь, что должна об этом думать. Так что перевариваю свои умозаключения, переосмысливаю ценности.
— Ты полдня занималась самокопанием? Плохи дела. Признавайся, что-то произошло?
— Помнишь, — проигнорировала вопрос Лизавета, — когда в конце четвёртого класса на выпускном из первого блока тебе рассказали, что за горами есть ещё одна страна, более всех остальных похожая на нашу, Россия.
— Конечно, помню, — отозвалась Александра, понятия не имевшая, к чему ведёт сестра. — Я была шокирована. Лучшая в классе по географии и биологии, а не знала простейших вещей.
— Да. А помнишь, что ты спросила, громко, при всех? «Почему мы не делимся жидкими чарами с зауральцами, если они наши соседи?» Родителям некуда было глаза девать.
— Точно, — развеселилась девочка. — Стали мне объяснять, что сил Земли не хватает даже на ростерян, не то что на жителей других государств.
— А ещё, что источники — собственность королевского двора и только ему решать, как ими распоряжаться, — добавила Лиза.
— Ага, припоминаю. А что? — насторожилась Санька.
— Ничего, стоящего времени. Просто захотела понастольгировать.
Александра растерянно потопталась на месте.
— О, совсем забыла рассказать, — оживилась она, копошась в карманах брюк, пытаясь что-то найти. — Я же научилась, давно, в начале августа, — и вытащила ту самую флейту Пана.
— Правда? — средняя Заболоцкая заинтересовалась. — Продемонстрируй-ка.
И Саня продемонстрировала. Когда пятиминутное выступление закончилось, на лице старшей сестры уже почти не осталось следов внутренних переживаний.
— Ого! Теперь понятно, отчего ты в последнее время засиживалась в своей комнате, — и добавила, — играешь почти как профессионал!
— Что же тогда профессионал в твоём понимании…
— У тебя получается намного лучше, чем у меня когда-то получалось, — похвалила блондинка.
— Я ведь и тренировалась намного дольше. Инструкцию эту зачитала до дыр.
— Знаю, если ты чего-то хочешь, то даже Великая Китайская стена тебя не остановит, — хмыкнула девушка.
— Тебе понравилось?
— Конечно, я же сказала.
— И ты больше не злишься? — спросила Александра, внимательно следя за средней Заболоцкой.
— Силы Земли… Почему в твоём понимании я постоянно злюсь?
— Потому что ты постоянно злишься. За редким исключением, — ответила та без обиняков.
— Хорошего же ты обо мне мнения, — покосилась на Сашу Лизавета. — Родителей наслушалась? И сейчас я вовсе не сердилась, мне просто было грустно. Вопрос «Почему» здесь неуместен, — отрезала блондинка.
— Но теперь тебе уже не грустно? — уточнила Саня. В ответ Лизавета лишь закатила глаза.
— Нам всем уже пора спать, чтобы отдохнуть перед школой. Может, исполнишь мне напоследок колыбельную? — с лёгкой иронией сказала старшая сестра, и Александра с невозмутимым видом воссоздала на панфлейте всем с детства знакомый простой мотив.
— Я, конечно, не думала, что ты действительно исполнишь мою просьбу, но… — блондинка с уважением подняла брови, — молодец. Ты настолько увлеклась этим?
— Да, наверное, мне очень нравится, — Саня выглядела польщённой.
— Родителям ещё не хвасталась? — предположила девушка с улыбкой и сразу же получила подтверждение своей догадки. — Тогда иди скорее. У тебя хорошо получается.
Обрадованная Саша выпорхнула из комнаты, оставив Лизу в одиночестве раздумывать над увиденным сегодня.
***
Сегодня ночь была тёмная, хмурая, тяжёлые кучевые облака заволокли небо, скрыли лунный и звёздный свет — она словно бы скрывала юных бунтарей, которым именно сейчас, накануне первого учебного дня, не сиделось дома. Юра, хороший знакомый Виктора, вздрогнул от неприятных щелчков по чувствительной тыльной стороне ладони раскручивающейся пружинки — будильник на заводе, ещё два часа назад настроенный мальчиком на полночь, разбудил владельца. Парень с трудом встал, игнорируя повизгивающий скрип кровати — родители спят точно таким же беспробудным сном, что и их сын, поэтому бояться нечего. Мальчишка посидел на мягкой перине, отвернулся от зазывающей подушки, потянулся и заразительно зевнул. Он медленно протёр глаза, пытаясь разлепить веки, подошёл к окну (благо, его комната находилась на первом этаже) и распахнул створки. Повеяло неожиданной свежестью, и Юрий мгновенно закрыл ставни с глухим хлопком, совсем не опасаясь пробуждения домочадцев или просто забыв о всякой секретности. Как же холодно! Что странно, лето же на дворе. Мальчишка оглядел себя и обнаружил, что стоит в тоненькой пижаме. Он удивлённо зажмурился и посмотрел снова, не веря глазам: он же не собирался спать и знал, что ночью пойдёт на собрание, а будильник настроил лишь из предосторожности. Зачем же тогда переодеваться, по старой привычке? Но это дело поправимое, поэтому юноша не стал долго выискивать причины в своём странном поведении и, не таясь, прошёл по коридору к гардеробу, вытащил первые попавшиеся вещи (сначала ими оказались три пары брюк), кое-как оделся, причём выглядел весьма комично: тонкие обтягивающие штаны, тёплая кофта почти до колен, ботинки скрипуче затрещали на шерстяных носках. «Я ведь иду не на свидание», — оправдался мальчик: «а у романтических революционных личностей всегда должен быть необычный вид, показывающий протест». Удовлетворённый таким аргументом, он, не таящийся и никем не замеченный, вернулся обратно в свою спальню, застелил постель особым образом, чтобы в темноте казалось, будто под одеялом кто-то есть, снова открыл створки, едва не забыл захватить заранее заготовленный именно на случай такой безлунной ночи фонарь с огарком свечи внутри, закинул на подоконник сначала одну полную ногу, потом вторую, и тяжелой тушей перевалился через него на улицу. Поднялся, отряхнулся, забыл прикрыть ставни и сонно поплёлся к лесу, вдоль по другой Большой дороге. На самом деле его деревенский домик располагался с этой стороны чащи, и обыкновенно мальчик старался выйти на главную улицу, чтобы запутать возможных следопытов, но сейчас парень даже не успел полностью проснуться, и как сомнамбула шёл к месту встречи. Он споткнулся о поваленное бревно и упал, исцарапав руки и испачкав штаны, но не обратил на это внимания, только осмотрел одно из стёкол фонаря с разошедшимися от середины трещинами, мысленно пребывая в собственной тёплой уютной постели. Хм, такой ели с облезлой корой он не припоминает, неужели заблудился? Нет, оказывается, это та самая огромная ёлка, которая приносит множество шишек осенью, Юркина любимица, просто мальчишка никогда раньше не рассматривал дерево с другой стороны. Значит, совсем рядом должна быть круглая полянка! Юноша покрутил головой и с трудом обнаружил хорошо скрытый просвет в плотной стене необъятных стволов. Ломая ветки, он напрямик продирался между соснами и скоро, ещё более потрёпанный, оказался посередине знакомой лужайки. Ни разу не оглянувшись, он опустился на колени, вялыми пальцами с пятой попытки зажёг промасленный фитиль свечи и присмотрелся мутными глазами к сочной траве. После чего обе руки запустил глубоко в землю, почти по локти, поднатужился и… буквально снял толстенный верхний слой почвы, ровно обрезанный под небольшой квадрат площадью метр на метр. Точнее не снял, а откинул, так как к деревянному пласту, великолепно имитирующему живой грунт, был намертво прикреплён железный люк, ныне открытый и гостеприимно приглашающий проследовать прямиком в преисподнюю. Юноша прыгнул вниз (высота вертикального туннеля была совсем небольшой — Юра легко мог высунуть руки по локти наружу), чуть не забыв поместить качественную подделку на место и тем самым скрыть следы преступления, и отправился вдоль по странному, кое-где освещённому коридору. Дарий и Артём, занятые какой-то карточной игрой, не заметили плетущегося к зале Сборов юношу. Даже когда тот с ними вежливо поздоровался, не нашли в себе сил оторваться от очередной партии. Парень пожал плечами, в течение нескольких минут пытался открыть ворота (кстати, к этому моменту стражники уже обратили на него своё внимание и с интересом ждали развязки событий), в конце концов, ему это удалось, и он вошёл внутрь помещения. Юноша, как всегда, успел к самому началу: Евгения стояла на сцене, оправляя одежду и готовясь к выступлению, ребята собрались за разного вида столиками, с нетерпением посматривая на одного из главных докладчиков. Только вошедший мальчишка лениво поводил физиономией по сторонам, пропуская мимо ушей насмешки, обращённые в его сторону «Мне кажется, или сегодня этот чудак ещё чудеснее обычного?», «Не представляю, как его могли включить в наш клуб», «Мне стыдно за него, во что он одет!» «Совершенно несерьёзное отношение к такому важному делу» и «Ему, наверное, даже чувствовать лень, истинный Обломов!». Ему неинтересны сплетни — его мало что занимало, он лишь выискивал глазами ПаПе, и довольно быстро его мутные, но острые глаза нашли куратора — тот стоял в тени, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за подопечными. Юра без сомнений подошёл к нему и остановился, прислонившись к стене рядом.
