Времена Амирана (СИ) - Голубев Сергей Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Принципия покорно переставляла ноги, шла, куда ее вели, уже устав удивляться тому, что попадалось ей на глаза, тем более, что память к ней так все и не возвращалась. Она помнила только, что дома все как-то иначе, но как?.. Этого она не помнила.
Ей всунули в руку бокал, похоже, что из хрусталя. Опять что-то ей говорили. Потом бокал наполнили — чем? Вином? И кто-то подтолкнул ее руку с бокалом ко рту. Пей, дескать… Она сделала глоток и закашлялась. Это было не вино. Это обожгло ей горло, и она хотела поставить бокал на стол. Пить это было решительно невозможно. Но на нее закричали. Схватили за руку, не дав поставить этот злополучный хрусталь на стол. Попытались влить-таки в рот то, что было в бокале. Она сопротивлялась и, в результате всех этих неуклюжих манипуляций, они только зря расплескали эту едкую жидкость.
Тут один из этих, которые были в комнате, что-то громко сказал, почти крикнул тем, кто сидел с ней рядом и пытался заставить ее пить. И от нее отстали, поглядывая как-то нехорошо. Потом заиграла музыка. Странная музыка. Принципия никогда такой не слышала. Одновременно и тягучая, и резкая, сопровождаемая частыми ударами барабанов, от ритма которых становилось как-то не по себе.
Этот, который распорядился, чтобы от нее отстали, — видимо, он был тут главный, подошел к ней и, сказав что-то, чего она опять не поняла, крепко взял ее за руку и потянул из-за стола. Принципия встала, вышла. Ну, и что дальше? Не отпуская ее руки, этот, который главный, вывел ее на середину комнаты и, обняв за талию, прижал к себе, спросив при этом что-то.
***
А телка оказалась ничего так… Вполне. Колян рассмотрел ее еще там, в подъезде, в лифте. А сейчас она сидела за столом и все тот же Дрын пытался угостить ее фирменным французским коньяком.
Этот Беня оказался высоким, белобрысым парнем. Он был рыхлый и видно, что слабый. Ему бы в их качалку походить. Вдобавок он еще и страшно трусил. И это было видно по тому, как он старался всем угодить и, в первую очередь, конечно, Богдану. Ну, там, сразу бутылку на стол. На кухню побежал, закуски сгоношить, и все такое… А эти сразу девчонку обсели и давай ее угощать. А она не хочет. Дрын ей и так, и эдак, нет!.. Тогда он попробовал ее угостить насильно. Но тут вмешался Богдан.
— А ну, — сказал, — кончай! Она и без этого согласна. Верно, девочка? — Обратился он уже к ней. — Давай, потанцуем.
Кого-то она Коляну напоминала. Он пытался вспомнить, и порой казалось, что воспоминание вот-вот уже, ну, совсем рядом. И все-таки оно снова ускользало, как пойманная рыба из руки.
Она стояла, пытаясь отодвинуть от себя Богдана. Танцевать она, похоже, тоже не хотела. Потоптавшись без толку некоторое время и, видимо, решив, что приличия соблюдены — выпить ей дали? Дали. Танцевать пригласили? Пригласили. Ну, так и чего еще? — Богдан потащил девку в расположенную рядом комнату. Она сначала вроде бы пошла, но потом, чего-то сообразив, встала, пытаясь вырвать руку и оглядываясь. Беспомощно так оглядываясь и растерянно. Будто искала кого-то. Но против Богдана не очень-то… Он у них в команде самый сильный. И не любит, когда ему возражают. Заводится с пол-оборота.
— Пошли, — сказал он, не выпуская ее руки.
Другой рукой он взял ее сзади за шею и толкнул в направлении открытой двери.
Она снова попыталась упереться, вырваться. Обернулась. Взгляд ее встретился с взглядом Коляна, который с бьющимся сердцем смотрел на эту сцену. Он прекрасно понимал, зачем ее тащит в ту комнату Богдан, и что там сейчас будет происходить.
Он увидел ее взгляд, жалкий, молящий и снова ворохнулось что-то в памяти. Близко-близко. Вот еще чуть-чуть… И тут она, наконец, подала голос. А то сидела все молча и только глазами лупала. Она крикнула что-то непонятное, на каком-то чужом языке. Чужом?.. А почему же Колян понял?
И тут же все встало на свои места. Она крикнула:
— Да помогите же кто-нибудь! Что он делает?!.
И это была… Да это же была принцесса! Та, что сидела рядом с этим, как его?.. А, да!.. Геркуланием, которого он и наследник тащили…
Какой наследник? Какая принцесса? А он кто такой? Как здесь оказался?
В памяти всплыло имя — Пафнутий. Он — Пафнутий. И тут же в голове прозвучал голос духа: "Ты хочешь померяться со мной силой?".
Вот и пришло время меряться.
А те двое под одобрительный ропот команды уже скрылись в комнате и дверь захлопнулась.
Колян — или уже Пафнутий? — встал из-за стола. Снял свою замечательную кожаную куртку и аккуратно повесил на спинку стула, поймав себя на том, что делает это нарочито не торопясь, оттягивая неизбежное.
***
Дверь оказалась не заперта, просто плотно прикрыта и Колян-Пафнутий перешагнул через порог. То, что происходило сейчас в комнате, не слишком удивило Коляна, чего-то подобного и ожидавшего, Пафнутия же бросило в озноб.
Принцесса сидела на широкой тахте, накрытой пестрым покрывалом. Богдан стоял перед ней, спиной к двери. Одной рукой он держал сидевшую перед ним девушку за волосы. Другую руку было не видно, она, как и лицо принцессы, была загорожена задом и спиной Богдана.
Принцесса отчаянно сопротивлялась. Ее тщетные попытки встать, отвернуться от того, что Богдан подносил к ее губам, оторвать руку, вцепившуюся в ее волосы — все это, видимо, привело Богдана в бешенство. С хриплым:
— Н-на, сука!.. — он ударил ее по лицу ладонью.
***
Ярость прогнала страх и растерянность. Сила, наполнившая грудь Пафнутия, не оставила там места съежившемуся Коляну. Не было больше никакого Коляна, пропал Колян, исчез, забылся, как персонаж бредового сна. Был только Пафнутий, и еще тот, кто думал, что сильнее, и которого нужно было одолеть.
Услышав за спиной движение, Богдан обернулся.
— Кого там?!. А, это ты… Иди-ка сюда, подержи эту сучку. Сейчас мы ее…
Пафнутий шагнул вперед. Там, недалеко от тахты стояла табуреточка. Такая — на гнутых ножках, покрытая каким-то матерьяльчиком веселенькой расцветки. Не останавливаясь, мимоходом, Пафнутий наклонился и взял ее правой рукой за игриво изогнутую короткую ножку. После чего, не останавливая движения, не целясь и не говоря никаких ненужных слов, опустил с размаха этот предмет обстановки на затылок Богдана.
Богдан оказался крепче, чем ожидалось. Может быть потому, что он был тоже не совсем Богдан. А может, и совсем не Богдан, как Пафнутий не был Коляном. Он не упал, не потерял сознания, он отпустил принцессу и развернулся к Пафнутию, одной рукой непроизвольно схватившись за голову, другой подтягивая сползающие брюки. Воспользовавшись тем, что у противника обе руки заняты, а также тем, что после удара табуретка осталась в его руке, Пафнутий повторил удар. Дерево соприкоснулось с костью.
И опять Богдан остался в строю. Он взревел и бросился на Пафнутия. То, что происходило дальше, происходило без участия сознания. Поэтому и запомнилось крайне смутно. Удар Богдана, который вполне мог отправить того же Коляна в нокаут, пришелся вскользь — видимо удары по голове сделали-таки свое дело. И они сцепились в хрипящий, стонущий и рычащий комок, покатившийся по полу.
Странно, что никто из Богдановой команды не ворвался в комнату, не стал их разнимать. А может, никого там уже и не было, как не было уже и принцессы, и самой комнаты. Все это уже отыграло свою роль, выполнило свою задачу и ушло куда-то за кулисы, может быть, туда, где и было изначально. Если вообще было.
Не было ни боли, ни страха, ни мыслей. Была только сила, вопреки логике не убывающая, а, напротив все больше и больше наполняющая Пафнутия, рвущаяся из него. Этой силе противостояла другая сила. И сперва та сила была больше, сильнее. Потом они сравнялись. И вот Пафнутий почувствовал, что равновесие сломлено, водораздел преодолен, и радостно, как уставший путник, преодолевший перевал, перевел дух и принялся добивать того, кто был так уверен…
***
— Все!.. Хорош!.. Хватит. — Прохрипело у него в мозгу и Пафнутий разжал хватку.
И стало светло. Вокруг был все тот же вестибюль, и люди все так же стояли вокруг. Лежал Геркуланий, не потревоженный этой дикой схваткой, происходившей рядом. Или не рядом? Или вообще не было никакой схватки? Пафнутий не чувствовал ни ушибов, ни ссадин — ничего такого, что говорило бы о том, что он только что сошелся в яростной рукопашной с отнюдь не слабым противником. Даже костюм был цел. И противник сидел рядом, уже не прячась во тьме.
