Времена Амирана (СИ) - Голубев Сергей Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Это был маленький, лысый, но бородатый субъект, с объемистым пузиком, свисающим на какие-то немыслимые шаровары, кроме которых из одежды были только шлепанцы с загнутыми вверх носами. Лицо субъекта расплывалось в довольной улыбке, раздвинувшей его толстые щечки, поросшие волосами. Маленькие глазки смотрели весело и задорно.
— Ну, что уставился? — Сейчас голос духа — а это был, несомненно, дух — звучал нормально, как и положено, и достигал ушей Пафнутия через разделявшее их пространство, а не рождался в голове. — Не такого ожидал увидеть? Нет, я могу, конечно, и с рогами, и с хвостом… Но зачем? Так мне нравится больше, уютнее как-то.
— Ну, да, — не мог не согласиться с очевидным Пафнутий. Действительно… С рогами… Ну, на фиг!..
— Ты победил. — Продолжал между тем дух. — Все честно. Давно я не получал такого удовольствия! А как ты меня табуреткой-то, а?!. Ну, молодец! Настоящий маг.
Пафнутий оглянулся на окружающих. Как они-то отреагировали на появление нового персонажа?
— Чего глядишь? — Усмехнулся маг. Не видят они ничего. И не увидят. Ты присмотрись, присмотрись…
Пафнутий присмотрелся. Фигуры вокруг не шевелились. Лица были застывши, взгляды мертвы.
— У них сейчас время стоит. — Пояснил дух. — Все, что у нас с тобой было, это наши дела. Их это не касается. Так что… Чего ты там хотел? Вот этого?..
Дух кивнул в сторону Геркулания.
— Да, этого.
— Ну, что ж… Не будем терять времени. Нашего времени. — Уточнил дух.
Он подошел к распростертому телу и присел перед ним на корточки. Внимательно посмотрел в мертвое лицо, кивнул и начал расстегивать камзол.
— Ну, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь? — Повернулся он к Пафнутию.
— А что? — Озадачился Пафнутий.
— Да так. — Дух хитро прищурился. — Просто сам подумай, почему такое происходит так редко.
— Что происходит?
— Воскрешение мертвых.
— И почему же? — Растерялся Пафнутий. Чего это он ему голову морочит. Взялся, так делал бы. Нехрен отвлекаться.
— А вот и увидишь! — Расхохотался дух. — Так что, начинать?
***
Дух стоял, держа перед собой на ладонях сердце Геркулания. Сердце было похоже на гипсовый муляж из их кабинета анатомии на курсах. Не было ни крови, ничего такого, что обычно присуще живой ткани, вынимаемой из организма. Очень чистое, аккуратное сердце.
Дух показал зачем-то его Пафнутию, как будто для того, чтобы тот убедился… в чем?
— Ну, вот. — Сказал дух. — Сейчас.
Он поднес сердце к лицу, к губам, набрал полную грудь воздуха и стал тихонько дуть.
И сердце вздрогнуло.
***
Туман рассеялся внезапно, тем самым еще раз доказав свое противоестественное, колдовское происхождение. Совсем не так, как возникал. Вот, только что он был, белым столбом протянувшись от пола до высокого потолка, и вот — его нет. И там где он был стоит этот маг. Стоит и оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то в толпе, окружившей его.
Взгляд Принципии поймал взгляд мага и тот, узнав ее, улыбнулся и кивнул головой. И сразу на Принципию снизошло огромное облегчение. Кажется, все в порядке. Все получится. Сейчас…
Маг вышел за пределы начертанных мелом на полу линий и подошел к своему вареву, понюхал его и сказал, обращаясь сразу ко всем присутствующих.
— Сейчас все будет. Надо только еще одно. Надо, чтобы кто-нибудь дал немного своей крови.
И замолчал, вопросительно глядя на присутствующих.
Крови? Да хоть всю!.. — Принципия рванулась вперед, но кто-то крепко схватил ее за руку и потянул назад.
— Подожди, — сказал Ратомир, взглянув на нее. — Дай мне. Он пролил свою кровь за меня, дай же мне… Я тоже должен… За него.
И подошел к магу.
Среди вещей, принесенных магом с собой, обнаружился довольно странный предмет, напоминающий нож. Да, собственно, это и был нож, только сделан он был не из стали.
— Это камень. — Пояснил Ратомиру маг. — Обсидиан. Это специальный нож. Такими ножами в древности пользовались для жертвоприношений. Железом нельзя. — Добавил он.
Ратомир, по указанию Пафнутия вытянул левую руку над котелком, и маг полоснул по ладони иззубренным лезвием. Кровь закапала в жидкость и та стала менять цвет. Изначально грязно-бурая, она посветлела, стала прозрачной, как обычная вода, потом приобрела розовый оттенок, и этот цвет становился все интенсивнее, пока то, что было в котелке, не стало напоминать кровь. Будто не несколько капель упало туда. Будто вся кровь из жил Ратомира перелилась в этот сосуд.
— Ну, вот… — удовлетворенно произнес Пафнутий. — Дай-ка…
Он взял раненую руку Ратомира и, поднеся ее близко к лицу, пошептал что-то. Рана исчезла. Боли больше не было.
— А теперь вот, что… — Пафнутий фарфоровой кружечкой зачерпнул из котелка. — Пошли.
Они опустились на колени возле головы Геркулания.
— Держи. — Пафнутий передал кружку Ратомиру, а сам, достав откуда-то плоскую деревянную палочку, сунул ее Геркуланию в рот и начал разжимать ему зубы. Когда удалось разжать их настолько, что в образовавшуюся щель смогли пролезть его толстые пальцы, Пафнутий обеими руками стал открывать Геркуланию рот. Это было так похоже на одну из скульптур во дворцовом парке — ту, где некий богатырь раздирает руками пасть льва, что Ратомир, несмотря на всю торжественность минуты, невольно улыбнулся.
— Лей. — Приказал Пафнутий.
— Куда?
— Туда, в горло.
— А он?.. — Ратомир хотел спросить, не захлебнется ли Геркуланий, но осекся, поняв всю нелепость такого вопроса. Как же он может захлебнуться, мертвый?
Тоненькой струйкой красная густая жидкость полилась в темную щель.
Вдруг тело Геркулания дернулось, голова отвернулась и выплюнула изо рта то, что в нем было. После чего Геркуланий зашелся в мучительном кашле. Ратомир вскочил в восторге и ужасе.
Кашель прекратился. Грудь Геркулания поднялась, заполняемая воздухом и глаза его открылись.
Глава 5
Если во всем том, о чем вы, при наличии, разумеется, должного усердия и терпеливой усидчивости, могли прочесть выше, и были элементы некоторой фантастики, то в том, о чем пойдет речь дальше, таковых уже не будет. А будет там чистейший и беспримесный реализм самой высокой пробы. Можно было бы сказать даже, что — социалистический реализм, но это было бы неправдой, поскольку в Амиране о ту пору социализмом еще и не пахло, а пахло там еще вовсю феодализмом. А значит и реализм этот вполне можно обозвать феодальным.
А реализм, даже феодальный, как это явствует из самого названия, тем и характерен, что отражает реальность, данную нам в ощущениях. А реальность такова, что, зачастую, стремясь к чему-то хорошему, высокому и светлому, мы в результате попадаем во что-то темное и мрачное, где под ногами всякая грязь и антисанитария.
И это, увы, так. И окидывая мысленным взором как историю страны, или даже планеты в целом, так и собственную биографию, в этом может убедиться каждый. Ведь недаром еще когда наши мудрые предки изрекли: "Благими намерениями дорога в ад вымощена".
Но, если вам сейчас показалось, что я призываю к тому, чтобы отказаться от высоких целей и смелых мечт, то вы глубоко не правы. Во-первых, я никого ни к чему не призываю, и обязуюсь не делать этого и впредь, а во-вторых… а во-вторых, ну, сами же знаете, по правде все совсем не так, как на самом деле.
1
В любом бизнесе очень не любят конкурентов. Да, это правда, что без конкуренции бизнес хиреет. Начинается застой и упадок. И, тем не менее, конкурентов на дух не переносят, вот такой странный парадокс. Терпеть не могут, и норовят при случае извести.
По большому счету любая религиозная конфессия — это огромное предприятие, занятое, говоря ученым языком, в сфере обслуживания. Да, церковь оказывает посреднические услуги, и услуги эти востребованы и приносят неплохой доход. Точно так же, как придворный шут Куртифляс мог помочь желающему лично предстать пред ясные очи Бенедикта, за некую мзду, разумеется, так и служители церкви содействуют желающим донести свои мольбы и жалобы до Того, без чьего согласования и волосинка с вашей головы не упадет на нашу грешную землю.
