Диагноз: женщина (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Надеюсь, я его уела, уж больно шустро ушел. Для приличия подергала дверь, но она была закрыта намертво. Плюнула смачно на нее и пошла есть, а то сил уйти точно не будет.
С едой малость поскупились, но хорошо, хоть это дали. Тушеные овощи улетели быстро, хлеб хозяева зажали, зато наличествовал кувшинчик с травяным отваром. Его я выпила почти весь, поскольку овощи были явно пересолены. Походила по комнате, пиная то кресла, то кровать, подергала балдахин над ней, поглазела в окно — и как люди тут живут, от безделья помереть можно, нарезала еще пару кругов по комнате и повалилась на постель — на меня навалился тяжелый сон. Отравили, сволочи…
…было темно, иногда темнота рассеивалась и я видела над головой каменный потолок и размытое пятно света где-то у этого потолка…
…болят руки, кажется, они привязаны, но боль не от веревок, а более острая…
…женский голос, произносящий незнакомые слова, или я их не понимаю?..
…чья-то рука поддерживает меня за затылок и прикладывает к губам бокал с водой…вода течет мимо одеревеневших губ, но что-то успевает попасть в пересохший рот…как это вкусно — простая вода…
…мужчина несет меня на руках и бережно кладет на кровать, подкладывая под голову подушку, почему-то мне кажется, что это Дольф Лундгрем, но это бред, откуда ему тут взяться, я опять закрываю глаза и проваливаюсь…
…я тону, захлебываясь, открываю глаза и вижу над собой размытое белое пятно, этот человек зажал мне нос и вливает в рот какой-то отвар, над ухом гудит чей-то голос, но я не понимаю ни слова….
Несколько раз в жизни мне делали операции и каждый раз, выходя из наркоза, я чувствовала такое же состояние, в котором находилась сейчас. Было невозможно сфокусировать взгляд ни на чем, вещи двоились, троились и налезали друг на друга, голова гудела, как пустой котел и не хранила в себе ни одной мысли. Руки и ноги были как ватные, звуки то били по ушам, то пропадали вообще, я даже не помнила, кто я и где я нахожусь. Лучше всего было уснуть, что я и сделала, провалившись в спасительную темноту.
Следующее пробуждение было в более разумном состоянии. Голова болела, но терпимо, была страшная слабость в ногах и руках, но зрение и слух уже вернулись. Комната была мне явно знакома, как и балдахин над кроватью. Низкие мягкие кресла, темный шкаф, камин — это была та самая комната, в которой мы с Андреем ночевали, когда попали в замок. Замок! Шикарная брюнетка…Мирандина! Я вспомнила, как мы с мужем сбежали из деревни, с Ларсом и Ханкой и как попали сюда! Я все вспомнила! Только вот непонятно, где до сих пор Андрей и почему я лежу на этой дурацкой кровати с больной головой? Может, он вышел? Ах, да, он вышел вчера поговорить с Мирандиной и так и не вернулся…Зря я тут разлеглась, надо идти искать его!
Поиски пришлось отложить, несмотря на яростное желание. При попытке передвижения ноги подкосились и я чуть не полетела со всего маху на пол, руки тряслись, как у наркомана и не могли удержать меня даже у спинки кровати. Проклиная все вокруг залезла опять на постель и лежала, дыша через раз — голова чуть не взорвалась от боли. Постепенно она спадала, но подниматься было страшно, натянула одеяло на себя и опять уснула. На этот раз уже спокойно и до утра.
Не знаю, утро было или день, но что было светло и у меня ничего не болит — факт. Андрея так и не было — на постели я спала явно одна. Подергала дверь — закрыта. Помылась, сменила одежду, а то спала прямо в брюках и рубашке — смотреть противно, постирала их прямо в местной ванне и повесила рубашку на спинку кресла, штаны — на спинку кровати. Села в другое кресло и задумалась. Муж так и не появлялся. Значит ли это, что с ним что-то случилось? Скорее всего, что да. Я не могу отсюда выйти, и не могу ему ничем помочь. Вчера…или позавчера? приходил Норман, приносил еду. Подождать, когда он или кто иной сюда заявится и попытаться сбежать? Еда, кстати, была поганая, а после отвара я и вообще ушла ловить звезды. Не пить местное пойло?
Тяжелые раздумья были прерваны легким скрипом двери. Ну, вот и атаманша пожаловала…Я откинулась в кресле, решив быть сдержанной и воспитанной:
— Доброе утро, леди. Проходите.
Мирандина вошла и замерла у двери, уставившись на меня. Красива, ох, как красива…Волосы черные, вьются кольцами, глаза большие, губы яркие — была бы мужиком, обалдела бы просто…но я не мужик, а вежливость еще никто не отменял, так что я повела рукой в сторону свободного кресла.
— Присаживайтесь. Слушаю вас внимательно.
Красотка потопала к свободному креслу и уселась на самом краешке, выпрямив спину и аккуратно положив руки на подлокотники. Ну-ну, там у меня мокрая рубашка сохнет, сзади-то — вот откинется, как я, так и вляпается в мокроту. Тогда посмотрю на ее реакцию, от неожиданности можно многое ляпнуть, не подумавши…Я ее «леди» назвала, вот теперь слушать будем, как она ко мне обратится, от этого многое зависит. Если «леди», то разговор пойдет на равных, если просто по имени — будет гнобить и ставить свои условия. Пауза тянулась в лучших традициях Джулии Лэмберт и мы молча сверлили друг друга глазами. Первой сдалась она, сидеть в напряжении на краешке, как требует этикет, тяжеловастенько, мне в глубине кресла было гораздо уютнее. Держу пари, что до нее не сразу дошло, что ею командовали в ее собственном доме, разрешив войти и предложив присесть. Не покусала бы только…
— Я пришла сказать, что лерд Рей с тобой не пойдет, — доложила хозяйка. — Он останется здесь, со мной.
Что? Охренела? Андрей что, козел на веревочке, чтобы она его тут привязала?
Сердце сделало бешеный скачок и замерло в ожидании. Остро защипало кончики пальцев. Спокойно, только спокойно…
Мирандина подняла руку, предупреждая возможные вопросы, написанные у меня на лице. Не получилось из меня актрисы, эх…
— Он принял это решение сам, — улыбочка скользнула по ее совершенному лицу и спряталась. — Я его не принуждала…силой. Мы поговорили и он решил остаться. Я, знаешь ли, ему больше понравилась, чем ты.
Если не принуждала, то что ж запнулась так опрометчиво? И почему она так упирает, что «он сам»? Ну да, все он сам, а она просто в сторонке стояла, ждала, пока созреет.
— Леди, вы врете. Сам, — я сделала ударение на этом слове, — он такое решение никогда бы не принял.
— Вы в этом уверены? — ну просто замурлыкает сейчас, дрянь такая! А вот и на спинку кресла откинулась, расслабившись, а там — холодная мокрая рубашка! Мирандина дернулась от неожиданности, обернулась поглядеть на обидчика и неожиданно выдала, — Женщины совсем не знают своих мужчин, сколько бы те не клялись им в любви, запомни!
Последнюю фразу она уже прошипела, да еще с такой злостью…Ешкин кот, обидели когда-то красотку, вот она и бесится до сих пор, вон как повело-то… Ладно, хрен с ней, мне бы до мужа добраться, да спросить, что там такое произошло, что эта зараза пришла, а он — нет? Боится говорить со мной? Не верю. И она так уверенно говорит…что-то тут не то, червячок сомнения так и грыз меня изнутри.
— А у нас любят без всяких клятв и не за «что», а «вопреки»! И без лишних слов. И вообще я хочу поговорить со своим мужем.
Я ожидала, что Мирандина будет отговариваться, плести всякую чушь и ставить условия, но, к моему удивлению, она мгновенно расслабилась и буквально пропела:
— Ах, поговорить? Ну конечно же, поговори, я даже мешать вам не буду. Сейчас он придет к тебе.
С этими словами она выплыла из комнаты и уже перед дверью послала мне очаровательнейшую улыбку, больше всего напомнившую кобру перед прыжком.
Странно она ведет себя, очень странно. Или я чего-то не понимаю? С чего бы это она то не пускала Андрея ко мне все эти дни — а то, что это было именно так, я уверена на все сто, — а теперь вон, «сейчас придет», говорите, милые, я добрая и мешать не буду. Червячок все точил изнутри и нехорошее предчувствие росло и росло. Спокойно, спокойно, вдох-выдох, вдох-выдох. Дождемся мужа, поговорим.
Андрей пришел действительно быстро, за углом стоял, что ли? Вошел, огляделся, без тени узнавания, а у меня задрожали руки, когда я поднялась из кресла и почти подбежала к нему.
