Время зверей (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович (мир бесплатных книг TXT) 📗
Весь фокус в том, что запереть на желтый большой ключ можно только снаружи, и никак иначе. Изнутри дверь запирается на поворот ручки, вставляющий штыри в пазы. То есть, если механизм двери открыт, некто, находящийся внутри просто физически не мог запереть ее снаружи. И потому запер только на английский замок.
Вообще-то идиотизм, и недостойно такой серьезной организации как Контора. Это менты, точно они.
А еще я ставил «контрольку». Спичку клал на дверь — горелую спичку. Вернее — ее кусочек. И она теперь валяется на коврике.
Юра снова оглянулся на меня, вставляя ключ в скважину английского замка, обреченно вздохнул, повернул. Замок нормально щелкнул, Юра осторожно, будто должен прозвучать взрыв — нажал на дверную ручку и потянул к себе. Дверь мягко, без скрипа отворилась, и я кивнул головой:
— Давай!
Юра шагнул в прихожую, сделал два шага вглубь квартиры, а я чуть приотстал, предоставив ему возможность вызвать огонь на себя. Что тут же и произошло.
— Стоять! Руки вверх! Не двигаться!
Мда. Как в кине. «Хальт! Цурюк! Хенде хох!» Ну смех, да и только. Гасить объект надо сразу, а не вопить, как немецкий патруль с рязанскими рожами из старого кино! Идиоты. Непрофессионализм — просто вопиющий!
На Юру навалились, стали крутить ему руки, совершенно не обращая внимания на дверь, чем удивили меня настолько, что я не выдержал, и негромко кашлянул:
— Кхе-кхе…а меня что, никто вязать не будет?
Крепыш, который радостно звенел наручниками и пыхтел, пытаясь заковать отчаянно сопротивлявшегося Юру, недоуменно оглянулся и глаза его стали широкими, как тарелки. Он потянулся в подмышку, вероятно чтобы достать свой древний, со стертым воронением «макаров», но я не дал ему такой возможности, резко всадив кончик остроносого итальянского полуботинка прямо в солнечное сплетение. Крепыш задохнулся, глаза его закатились и он сполз на пол.
Двое других оперов (если это были опера), вскочили на ноги, тоже пытаясь достать стволы, и так же полегли, легко, как трава под ударами косы. Но бил их не так, как бандитов — слегка, лишь бы вырубить. Не калечил. И это сложнее, чем калечить. Но чего не сделаешь ради бывших коллег?
— Живой? — поднимаю Юру, у которого на лице краснеет ссадина — под левым глазом. Раскарябали, точно.
— Наручники сними! — Юра кривится, вытягивая вперед левую руку, скоторой свисают «браслеты». На правую не смогли надеть — втроем не смогли! То ли Юра так отчаянно сопротивлялся, то ли опера такие лохи — но вот не смогли, и все тут! Наберут от сохи…колхозанов всяких! Тоже мне, опера!
Пошарил по карманам, ключ от наручников нашелся у крепыша. Расковал Юру, приказал ему закрыть входную дверь, а сам поволок бесчувственные тела в зал, где и сковал крепыша и второго парня, перекинув цепочку наручников через трубу центрального отопления. Третьего парня связал ремнями, которые выдернул из его штанов, и штанов крепыша. И уже тогда занялся обыском.
Через пару минут на свет божий вынырнули три удостоверения, в которых черным по белому было указано, что все трое придурков являются операми из местного райотдела. Кстати, удостоверениям по году-полтора. Вот тебе результат кадровой политики МВД! Смотрите, кто пришел на смену профессионалам! Будь на их месте хотя бы один настоящий опер — все было бы не так просто. Пришлось бы калечить.
Три «макарова», затертые до стального блеска — они видали виды, и несколько поколений оперов и участковых. И похоже, что из этих стволов стреляют раз в год, на общегородских стрельбах. Мимо мишени. Впрочем — как обычно.
Кстати, любой дельный опер или участковый имеет в укромном месте как минимум пачку «левых» патронов к своему пистолету. Вдруг придется стрелять в процессе несения — так лучше доложить недостающие патроны при сдаче их в оружейку, чем потом долго и трудно отписываться рапортами и объяснениями — зачем стрелял, почему стрелял, как стрелял и в кого стрелял. Задолбают! А иногда ведь так нужно пару раз пальнуть в воздух — это очень даже отрезвляет особо буйных и наглых «клиентов». У меня всегда лежала пачка патронов…применял, да. Бывало.
Очнулись они минут через десять. Несильно бил. Старался соразмерять силу удара, хотя это и трудно. Первым, само собой, открыл глаза крепыш, согласно удостоверению — лейтенант милиции Сидорчук Константин Егорович. Вторым — худой длинный парень лет двадцати пяти на вид — Малашенко Антон Васильевич. И третьим — неприметный и какой-то даже блеклый парень среднего роста, брюнет, с волосами уже лезущими на уши. Зеленко Виктор Сергеевич.
Почему-то подумалось — а чего одни хохлы? Фамилии у всех хохлятские. В начальстве РОВД сидит какой-то хохол и подтягивает всю свою родню? Ну а что, запросто. Украинцы обычно ценят свою родню и суют родственников на всякие теплые места — не хуже кавказцев. У тех если где-то в предприятии на хорошей начальственной должности завелся кавказец — жди, сейчас всех родственников перетащит. Все ППС будет черноволосым и черноглазым.
Плохо это, или хорошо — я по большому счету и не знаю. Главное, чтобы работали как следует, а чья они родня — да не все ли равно? Я лично не ксенофоб. Я козлофоб. Терпеть не могу всяких козлов в человеческом обличьи, какой бы нации и вероисповедания те ни были.
Когда-то все мы были советскими людьми, и никак иначе. И вот…нет страны. Растащили, разломали, твари проклятые! И я ничего не могу сделать, кроме…кроме того, что делал эти два года. Вот только стоило оно того? Что это изменило? Кому помогло? Зачем все было? У Сазонова спрошу. Что он ответит? И посмотрит ли мне в глаза?
Впрочем, Сазонов лишен сантиментов, что называется — совсем. Робот. Боевая машина убийства! И я должен был быть таким, но не сумел. Вернее — не смог.
— Вы ответите за это! Твари!
— Ответим. Может быть. А может быть и нет… — скучно ответил я, и вздохнул — Ослы тупые, почему вы не контролировали ситуацию? Почему не подумали о том, что нас может быть двое? Или даже пятеро! Кто вас учил, идиоты?
Переглянулись, вперились в меня злым, хмурым взглядом. Ну так бы и убили! Только вот ручки коротки. Не дотянуться до упыря. То есть — до меня..
— Слушайте меня, господа нехорошие — раздумчиво начал я, прохаживаясь по комнате — Мне нужно знать, откуда вы взялись. Кто вам сказал, что мы здесь живем. И с какой стати вы устроили здесь засаду. Сразу предупреждаю — играть в партизан не надо. Вы мне не нужны. Претензий у меня к вам нет. Вы менты. А я ментов не трогаю, если только они не скурвились, и не пытаются меня убить. Но мне обязательно надо знать, как так случилось, что мы засветились. Это важно. А потому — вы мне или скажете, или я буду вас пытать. Вам будет больно, и потом придется долго лечиться. Заверяю, я знаю много способов причинить боль, и это очень неприятные способы. Что скажете? Кто вообще у вас старший?
Худой быстро взглянул на крепыша, и тут же отвел взгляд. Ага! Понятно.
— Итак, лейтенант Сидорчук, начнем с тебя — я посмотрел на крепыша — Кто навел вас на квартиру? Что вы рассчитывали здесь найти? Почему устроили засаду? Костя, у меня времени на так много, мне надо уходить. Я вас просто оставлю здесь — клянусь, что не трону. Позвоню в отдел, скажу, что вы здесь лежите. И вас освободят. Итак?
Да, я мог вытащить из мозга этого парня все, что мне хочется. Но это означает, что придется раскрыть свои способности. А чем меньше людей знают о том, что я умею, тем лучше. Не нужно кричать о своих способностях на каждом углу. В СИЗО? Там разболтал? Чушь. Скажу, что уголовники все придумали — они такие брехуны, им верить нельзя. Да и никто им не поверит.
— Парни, мне очень не хочется вас бить, или как-то мучить. Вы проиграли. Расскажите мне, откуда у вас информация, и зачем нас ждали, и все! Расстанемся! Я же не фашист, и родину вы не продаете. Просто скажете мне, откуда у ситуации ноги растут. Клянусь, все будет так, как я сказал! Ничего вам не сделаю!
— А я тебя знаю! — внезапно заявил худой, и крепыш удивленно на него посмотрел — Костя, это ведь Самурай. Каргин! Я еще дружинником был, от института, у него в опорном. В свидетелях пару раз был. А потом узнал — он приподнялся, когда уволился из ментовки, стал типа предпринимателем. И вроде как весь город держит.
