Радужные Мосты (СИ) - Субботин Максим Владимирович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
А потом все исчезло. Мир в одночасье вновь вернулся в прежнее состояние.
Вивьен с трудом расцепил скрюченные пальцы, сведенные судорогой. Костлявое тело Обращенной пошатнулось и рухнуло на пол. Он это все-таки сделал — чудовище в человеческом облике было повержено. На этот раз окончательно. Вот только радости алхимик не испытывал. Да, он сумел одержать верх и выжить. Но приз оказался слишком щедрым…
Алхимик не спешил подниматься, да он бы и не смог сейчас. Все тело дрожало, словно в ознобе. Он уронил руки на колени и закрыл глаза. Перед внутренним взором разыгрывалась трагедия — всего один небольшой эпизод бесконечно длинной войны.
Девушка стояла и смотрела на небо. Ее острый взгляд выискивал падающие огоньки. Бабушка всегда говорила, что если загадать желание, пока падает слеза господня — оно обязательно сбудется. Очень хотелось верить в эти слова. Пусть и утверждал однажды проезжавший деревню маг, что на самом деле это падают прилетающие издалека огромные осколки камней. Но разве могут камни так ярко светиться? Да и откуда им прилетать? Горы-то внизу стоят. Глупости, одним словом. Наверняка хотел показаться большим мудрецом. Но девушка не поверила тогда его россказням и, состроив презрительную мину, гордо удалилась.
А желание было, и еще какое — очень хотелось поехать в большой город. Прожить всю жизнь в лесной деревне — это ли не ужасно? Не видеть высоких каменных зданий, не носить красивой дорогой одежды, не вкушать изысканных блюд. Все это было очень грустно.
— Так и мхом зеленым порасти можно, — говорила себе девушка и вновь всматривалась в испещренное звездами небо в ожидании заветного огонька.
Внезапно со стороны леса послышалось негромкое пение. Слов разобрать было нельзя, но мотив завораживал. Волшебные звуки наполняли ночную прохладу таинственностью. Вмиг растаявшая девушка заулыбалась и, забыв обо всем на свете, устремилась к лесу. Ей хотелось танцевать и кружиться. В голове мелькнула мысль, что стоило бы позвать подруг. Нечего им — соням, спать в такую волшебную ночь. Но так не терпелось поближе услышать сладкоголосых певцов, что больше и думать ни о чем не было сил.
Она бежала — легкая, гибкая. Мечтательная улыбка не сходила с раскрасневшегося лица. В окрестных деревнях уже давно поговорили, что в лесу часто пропадают люди. Необъяснимо часто. Но девушка совершенно не помнила о предосторожностях. Ее будто околдовали, но при этом от внезапно нахлынувшего счастья она чувствовала себя на райских облаках.
На самой лесной кромке ее встретил взявшийся ниоткуда плотный туман — белый, как молоко. Он окружил гостью и скрыл от мира. Девушка остановилась и с удивлением осмотрелась. С глаз спала сладкая пелена. Волшебное пение, легкость во всем теле — все это она помнила, но уже очень смутно. Словно чувства отдалились на многие-многие годы.
По спине пробежал холодок. На глаза навернулись непрошеные слезы. Девушка с малых лет ходила с взрослыми в ближайшие леса и знала в них каждую тропку, тем более у самого дома. Но сейчас она терялась, куда идти. Казалось, что туман становится все плотнее, сжимается непреодолимым кольцом. И действительно — теперь каждый шаг давался с огромным трудом, стало тяжело дышать. Девушка обняла себя за плечи и пронзительно закричала. Звуки потонули в вязкой белесой вате и не вырвались за пределы леса.
Никто в деревне и подумать не мог, что совсем рядом от ужаса бешено бьется одно сердечко, а его хозяйка закрывает глаза и медленно погружается в холодное беспамятство. Все родные давно мирно спали. Беглянка тайком выбралась из дома и пробралась за околицу. Она так делала уже не в первый раз. И всегда все оборачивалось удачно. Что может быть плохого в том, чтобы тихо посидеть, помечтать?..
Как самое большое в мире сокровище, ее доставили в земли Радужных Мостов. К тому времени девушка уже пришла в себя, хотя все равно не могла двигаться. Она плыла над землей в густом тумане, который превратился в облако, а рядом то и дело мелькали неясные маленькие тени. Они кружились, то пропадая, то вновь появляясь. Волшебство превращалось в кошмар. Все страшилки, предупреждения и наставления, самые безумные слухи — всё это одновременно всплыло в сознании девушки, норовя свести с ума. Паника нахлынула жестоким пронизывающим до костей вихрем. Он срывал последние теплые воспоминания и уносил их прочь, оставляя взамен лишь липкий страх и отчаяние.
Не за что было больше цепляться. Не стало привычных ориентиров. Мир превратился в белесое размытое пятно и теперь растекался перед ее взором, чтобы больше никогда не обрести прежнюю четкость.
Она долго плыла по какой-то спиральной лестнице, опускаясь все ниже и ниже в бесконечном каменном мешке. За спиной слышались тяжелые шаркающие шаги и иногда голоса — низкие, рокочущие. Было очень холодно, тело сотрясала дрожь, но девушка оставалась лишь безучастным сторонним наблюдателем, находясь в заточении собственной плоти. Разум — живой и напуганный, кричал, что было сил, но с губ не срывалось ни малейшего шепота.
А потом она увидела их… Огромные, сгорбленные, с длинными руками почти до самого пола, они были облачены в мешковатые подобия платьев — наскоро сшитых из множества самых разных обрезков. На их приплюснутых лицах застыло выражение тупого отрешения. За мутными выцветшими глазами не было видно ни личности, ни разума. Они выступали из темноты — пугающие и отталкивающие.
«Глаза не людей, а растений», — думала пленница, моля богов подарить ей, если не спасение, то хотя бы быструю, безболезненную смерть. А еще — чтобы погасли ненавистные огоньки, которые порхали за спинами мучителей.
Но боги остались глухи к отчаянным просьбам. А, может быть, они просто не считали нужным заглядывать в глубокие потаенные схроны, возведенные нелюдями.
— Хороший кусок молодой плоти, нежное мясо, прочные кости, — раздался над головой бесцветный шепот. — Нет, не Пастырем, ты станешь Обращенной, — голос будто спорил сам с собой. — Да, ты очень хороша.
Девушка почувствовала прикосновение жестких длинных пальцев. Они грубо исследовали ее тело, оценивали, словно скот на ярмарке.
— Крепкая плоть, вкусная плоть… Жаль, что нельзя попробовать. Много воды, много сил. Да, ты дождешься новое Семя…
Услышав последние слова, несчастная даже дышать перестала. В горле встал противный комок, сердце бешено заколотилось, норовя вырваться из тесной груди. В голове метались обезумевшие мысли. Надо было бежать, кричать, делать хоть что-нибудь, но не лежать бессловесным куском сжавшейся от страха плоти. Но девушка смогла лишь заплакать. Даже не разреветься — всего две тоненькие струйки проложили себе дорогу по бледным щекам и убежали куда-то вниз, теряясь в туманной белизне.
— Может быть, немного попробуем? Она и так сильная, — на этот раз голос звучал с боку.
— Сильная, смогла противиться оцепенению, — снова говорили у изголовья. — Она та, кто сможет ждать долго… очень долго. Нельзя пробовать. Больше нет времени, пора приступать…
Девушка услышала, как рвется ткань ее платья. А потом что-то острое впилось в кожу сразу в нескольких местах и начало ввинчиваться, проникая все глубже и глубже. Нестерпимая боль стремительно заполнила собой рушащийся исчезающий мир. Она сделалась единственной хозяйкой положения и еще долго не отпускала несчастную в сладкое желанное небытие.
Вивьен еще долго сидел, не в силах пошевелиться. Он смотрел на недвижимое тело Обращенной и не мог разобраться в собственных чувствах. В голове творилось черт знает что. Бардак или помойка — вот были лучшие определения царившей там сумятице.
Боль в груди никуда не делась, редкий кашель не всегда обходился без новых капелек крови, стекающих по подбородку. Руки ломило не то после падения, не то после знакомства с живыми колоннами и их щупальцами. Все случившееся должно было вызывать неприязнь к лежащему рядом существу. Вивьен и испытывал эту неприязнь. Но не так, как следовало бы. Он не мог отвязаться от мысли, что где-то там, за искореженным телом и сознанием, все еще жила та испуганная девчонка, которая наивно высматривала падающие огоньки и мечтала о большом городе. Жила и теперь освободилась. Освободилась ли? Или она навечно связана с жестоким созданием, не имеющим понятия о сострадании?
