Радужные Мосты (СИ) - Субботин Максим Владимирович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Оказаться после всего того великолепия в сумрачных переходах подземелий — означало медленное угасание. Это и случилось. Феи чахли не столько от осознания собственного бессилия, сколько от отсутствия света, дуновения ветра, запаха цветов. Они умирали изнутри, замыкались в себе, погружались в мир несбыточных грез и фантазий. В те дни залы и переходы напоминали склеп даже больше, чем теперь. Феи летали по ним изможденными призраками, стеная и проклиная ненавистных пришельцев.
Люди одержали полную и бесповоротную победу, истребили большую часть похитителей своих детей, а жалкие остатки лесных тварей загнали под землю. Туда маги не смогли пробиться. Они отошли, но оставили вокруг Радужных Мостов караульные посты, чтобы ни один, бродящий по лесам человек, не смог случайно или намеренно проникнуть в запретную землю. Достаточно было смертей и потерь, достаточно свидетельств о вероломстве созданий с прозрачными крыльями. Существа из сказок — они обратились коварными и неумолимыми убийцами. Загнанная в кандалы зараза более не должна была показаться в мире честных добрых сельчан. Ей следовало издохнуть в той яме, куда она сама трусливо спряталась.
Все это Вивьен почерпнул из собственной памяти, которая оживала каждый раз, когда на глаза воину попадались характерные черты подземных чертогов. Создавалось впечатление, что Обращенная обладала знаниями не одного поколения фей. А еще, алхимик отчетливо прочувствовал эмоции, исходившие из таких воспоминаний.
Все это заставляло много думать и постоянно отвлекаться, чего делать было нельзя. При всем при этом алхимик не видел ни для себя, ни для Мили будущего, но продолжал упорно переставлять ноги. Будь тракт свободным, можно было бы надеяться на спасение. А так — исход оставался лишь один. Он получил то, к чему так стремился. Но, наконец, обретенные знания не радовали и ничем не могли помочь.
— Что ж, будет, что рассказать Мили у костра, — с грустной улыбкой протянул Вивьен. — Со скуки точно не помрем.
Погруженный в свои мысли, он не сразу осознал, что слышит крик. Протяжный женский крик, переполненный ужасом. С полной уверенностью сказать, что это была Мили, алхимик не мог, но и отмахнуться от такой возможности было бы непростительной глупостью. Тем более, что и кандидатур на роль испуганной жертвы ему виделось немного. Шипя от боли, воин прибавил шаг.
Крик улегся, погасли последние отзвуки эха. Разобраться в хитросплетениях коридоров оказалось непросто, но Вивьен выбрал примерное направление и старался придерживаться его. Он уже успел привыкнуть к тому, что идет в относительной тишине и все звуки принадлежат лишь ему. Но какой-то новый шум заставил его насторожиться, замереть. Что это? Игра воображения или кто-то еще бродит в неприветливых чертогах?
Алхимик застыл не шелохнувшись. Он торопился, но терять бдительности не собирался. Ему казалось, что стук собственного сердца разносится на многие футы вокруг и тем самым созывает к небольшому кольцу света всех выживших и воскресших чудовищ. Впервые за время своего одинокого путешествия по подземным переходам Вивьен пожалел, что вокруг него продолжают виться искрящиеся шары. Как бы он не прятался, а все равно будет, как бельмо на глазу — замечательная мишень, лучшей и желать нельзя. Тем более, что испускаемого огоньками света было так мало, что хватало лишь на несколько шагов вокруг. Все остальное пространство плавно тонуло в непроглядном мраке. Больше вреда, чем пользы.
Он уже почти не дышал, опасаясь пропустить настороживший его шум. Невольно вспомнилось дно колодца и первые ускользающие звуки мелодии, которую он так же боялся потерять. Но теперь все было иначе. Тогда он шел — восторженный, исполненный надежд и предвкушения, теперь же — настороженный, испуганный, без веры в благоприятный исход.
Шум донесся снова. Больше всего он походил на то, словно бы по полу перетаскивали что-то большое и тяжелое.
«Если там еще одна Обращенная — значит на этом все и закончится», — подумал алхимик, с тоской взглянув на стилет. Снова ожидать такой удачи, как в зале с живыми колоннами, было глупо. Он не сможет справиться с очередной исковерканной бестией. А вновь оказаться в путах и почувствовать, как из тела медленно выкачивается жизнь — Вивьен попросту не мог себе позволить. Самоубийство не лучшее решение, но если подумать и прикинуть варианты… выходила очень непростая дилемма.
Так или иначе, но стоять на месте в ожидании, пока источник шума сам пожалует на огонек, казалось алхимику еще более неправильным. Пока не поздно, можно было повернуть обратно и попробовать поискать другой путь, но, сколько на это может потребоваться времени — Вивьен не знал. Да и не было никакой уверенности, что в следующем коридоре он снова не услышит такой же шум. А вдруг там нет ничего опасного? Вот же дураком он сейчас выглядит, дрожа от нетерпения и сомневаясь в принятом решении.
Алхимик вздохнул, закашлялся, в который раз вытер окровавленные губы рукавом. Шорох стал ритмичным, он приближался. Теперь отступать было уже поздно.
«Что ж, тем лучше, — невесело улыбнулся Вивьен. — Не придется бегать по этому муравейнику, ломать ноги».
Он пригнулся, осторожно двинулся навстречу звуку. Шаг — остановка, еще шаг — снова остановка. Во рту пересохло. От напряжения в ногах появилась дрожь. Алхимик выпрямился, постарался расслабиться.
— Вот же вояка, — прошептал он одними губами и тут же от неожиданности вздрогнул, чуть не выронив стилет. Из темноты, совсем рядом, раздалось утробное бормотание. У Вивьена округлились глаза. Источник бормотания находился выше любого, даже самого рослого, человека.
«Что ж, если там нет никакого возвышения», — судорожно рассуждал алхимик, — «значит, я нашел не Обращенную». Радоваться этому факту или огорчаться — пока было не ясно.
Вивьен чувствовал, как сжимающая стилет ладонь стала мокрой от пота. Как по лбу сбегают разъедающие глаза соленые капли. Приходилось щуриться и при этом постараться не пропустить малейшего движения во тьме. И он не пропустил. Нечто огромных размеров проявлялось неспешно, надвигаясь подобно скале.
Темнота сгущалась и обретала форму, пока над воином не нависла высоченная сгорбленная фигура с безучастным плоским лицом. Алхимик мельком посмотрел на стилет. Рядом с появившейся тушей тот казался безобидной булавкой, способной своим уколом вызвать разве что приступ гнева.
Вивьен не мог поверить в то, что спустя многие десятилетия, а то и столетия, чье-то мертвое иссушенное тело вновь поднялось. И это после встречи с утопленниками и личами. Те все равно уже не были живыми, хоть двигались и обладали невероятным могуществом. Пастырь же, а это, несомненно, был именно он, жил по-настоящему.
«Неужели и это тоже раньше было человеком»? — не веря себе, думал алхимик. Перед ним замерло нечто, вдвое превышающее его в росте, но уже в плечах. Вживую Пастырь выглядел еще более отталкивающе, чем в видениях. Грязный, в еле прикрывающих наготу клочьях истлевшей ткани, покрытый тонкой маслянистой пленкой, с сочащейся из множества нарывов сукровицей. Существо двигалось неловко, подволакивая одну ногу. Вивьен с удивлением отметил, что колени у Пастыря гнутся в обратную сторону.
— Доброе сочное мясо, — разорвал великан повисшую тишину. Его голос звучал тускло, без эмоций. Безгубый рот открывался темной дырой, наполненной корявыми черными зубами. Носа и ушей не было вовсе. На их месте виднелись провалы с неровными шевелящимися краями, из которых вытекали струйки темной жидкости.
«Растение и есть», — подумал Вивьен и неприязненно сплюнул.
— Новое Семя, — продолжал Пастырь. — Неправильно. Не должен ходить, должен быть источником. Мало отдал.
— Извини, источник пересох, — глядя исподлобья, буркнул алхимик.
— Нет, вкусное мясо здесь. Хватит, чтобы тело больше не болело, чтобы стать сильным, — Пастырь высунул распухший длинный язык, покрытый клочьями отмирающей кожи, и облизнулся. Затем попытался схватить Вивьена за горло, однако длинная рука взрезала лишь пустоту. Алхимик не терял бдительности. Больше того, в нем родилась и начала крепнуть уверенность в том, что не все еще было потеряно. Не до конца восстановившееся чудовище оказалось неповоротливым и медлительным. А, значит, появлялся шанс на спасение бегством. Еще бы успеть найти и освободить Мили — день можно считать удавшимся.
