Дочь Велеса (СИ) - Шафран Пан (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
— Будет вам, как собакам брехливым, лаяться, — примирительно произнесла Ялика, уже давно заприметившая, что руны, вышитые на ее плаще, слабо мерцают, настойчиво прогоняя недовольно ворочающуюся тьму.
Свет, исходивший от загадочных символов, оказался, конечно, совсем слабым и тусклым, но его вполне хватало на то, чтобы разглядеть в темноте и кошачий силуэт бесенка, нетерпеливо помахивающего распушенным хвостом, и пышущую праведным гневом от незаслуженной обиды могучую фигуру Добрыни, высокомерно скрестившего на груди руки и презрительно отвернувшегося куда-то в сторону.
— А факелы нам и не нужны, — обрадованно заключила Ялика, любуясь завораживающим взгляд свечением.
Привлеченный ее словами богатырь только и смог, что удивленно вытаращить глаза.
— Ишь ты, торговец, шельмец, не обманул, — восхищенно пробормотал он и, насупив вдруг брови, серьезно добавил: — Свет какой-никакой есть, а толку? Дорогу-то никто не ведает?
Проигнорировав вопрос, Ялика, дивясь охватившей ее беспричинной радости, будто волчок закружилась на месте, глупо улыбаясь и хихикая. Полы плаща взметнулись в стороны и вверх. Слабо мерцающий конус словно завесой призрачного света скрыл вертящуюся, будто в каком-то неведомом танце, ворожею. Недоуменно вскинув брови, Добрыня критически хмыкнул.
— Красиво, — буркнул он. — Только как это поможет нам выбраться отсюда?
— Не знаю, — честно созналась ворожея, беспомощно замерев на месте. Она хотела, было, добавить что-то еще, но какой-то странный шершавый и скользящий звук привлек ее внимание. От неуместного оживления не осталось и следа. Ялика встревоженно прислушалась. Меша, по примеру ворожеи навостривший уши, вдруг утробно взрыкнул, подпрыгивая на месте, на лету перекувыркнулся через себя и, приземлившись, прижал лапой что-то извивающееся и обиженно шипящее к полу.
— Ох, опять гады ползучие, — выдохнул Добрыня, одобрительно наблюдая за тем, как бесенок уже собрался, было, оборвать жизнь змеи, перекусив ей шею.
— Не надо! — вскричала Ялика, и, отпихнув изумленного бесенка в сторону, аккуратно взяла извивающееся тельце на руки.
Неодобрительно покачав головой, она ласково, едва касаясь сухой шершавой кожи, погладила змею по голове.
— Ослеп совсем? — недовольно бросила ворожея. — Это ж вужалка. Видишь, пятнышки желтые, серьги золотые на ушах? Беды от нее не будет. Верно?
Словно поняв смысл ее слов, змея, моргнув, приподняла голову и величаво кивнула.
Мягко улыбнувшись в ответ, Ялика наклонилась, выпуская вужалку из своих рук. Та тут же заструилась куда-то. Остановившись на самой границе мрака и освещенного пространства, змея вдруг замерла, что-то обдумывая, и неторопливо повернула голову, будто бы приглашая последовать за ней.
— Ты хочешь, чтобы мы с тобой пошли? — спросила Ялика.
Змея кивнула, не сводя с ворожеи пристального взгляда, лучащегося удивительным разумом и пониманием.
— Хорошо, — тут же легко согласилась девушка, делая решительный шаг.
Удовлетворенная ответом, змейка тут же черным вьюном скользнула вперед.
— Что еще за вужалки такие? — недовольно пробормотал себе под нос Добрыня.
Услышавший его сердитый бубнеж меша в притворном удивлении округлил глаза.
— Тебе что, сказок никто не сказывал? — ехидно отозвался он. — Дочери змеиного царя это! Того самого, которого ты храбро зарубил.
— А ежели они зло какое против нас задумали? Так добром это не кончится.
— Эх, дурень! — обреченно вздохнул бесенок, вприпрыжку кинувшись догонять Ялику. — Чтобы вужалки, да зло сотворили! Идем, дурья твоя башка, а то один тут в темноте и сгинешь.
Добрыня, стиснув зубы, предпочел промолчать.
Никто из друзей не мог сказать, сколько прошло времени с того момента, как они покинули место гибели змеиного царя. Пройденные пещеры, более всего походившие на давно опустевшие и заброшенные мрачные залы, извилистые тоннели и коридоры, прихотливым лабиринтом вьющиеся где-то глубоко под землей, без конца сменяли друг друга, словно в причудливом калейдоскопе картинок, где предыдущая была почти неотличима от следующей. Одно можно было сказать с уверенностью — казавшийся бесконечным путь уводил друзей все глубже и глубже, к самым костям земли. С каждым шагом мрачнеющая все больше и больше Ялика безуспешно гадала о том, куда одна из дочерей бесславно сгинувшего царя змей ведет покорно следующих за ней друзей, что она хочет им показать и как это связано с затерявшимся среди необозримых глубин Охотником и его загадочными целями. И связано ли вообще?
Терпеливо считающий развилки и пересечения тоннелей Добрыня без устали поминал нехорошими словами Никодима, по чьей воле и он, и Ялика, и даже этот несносный бесенок, пропади он пропадом, оказались незнамо где, незнамо зачем. И одному Велесу известно, покинут ли они когда-нибудь эти проклятущие подземелья? Смогут ли вновь насладиться ласковыми лучами согревающего солнца? Увидят ли безграничную высь небосвода вместо низкого однообразия каменных потолков, угрожающе нависающих над головой и пугающих разум своей невообразимой громадой? Доведется ли им снова вдыхать полной грудью свежий бодрящий воздух, чувствуя его трепетные прикосновения к лицу и рукам, а не ощущать в судорожно сжимающихся легких холодный, застоявшийся, мертвенный, лишенный хоть какого-нибудь движения дух уходящих в бесконечность пещер и тоннелей. «Впрочем, — решил вскоре Добрыня, горестно вздохнув, — почем Велесу знать? Он-то, небось, в такие глубины и не заглядывает никогда».
И только меша, памятуя о данной болотнику клятве, старался ни о чем не думать, изо всех сил радуясь неумолимо ускользающим мгновениям благостной свободы и усердно прогоняя тягостные раздумья о неминуемой расправе, которую ему, без сомнений, учинит Кадук, разъяренный предательством непокорного бесенка. А уж карать провинившихся тот любил и умел. В прошлый раз за куда меньшее прегрешение он обломал меше рога, лишив почти всех бесовских сил. Мыслей же о том, что жестокий и хитроумный Кадук мог придумать теперь, Митрофан избегал особо старательно, искренне надеясь хотя бы сохранить жизнь.
Несколько раз путникам приходилось пересекать подземные ручьи, преграждающие дальнейший путь веселыми, непринужденно журчащими потоками. Тогда вужалка останавливалась, сворачивалась в клубок и, не скрывая любопытства, наблюдала, как ее выбившиеся из сил спутники тяжело опускались на колени перед хрустальными струйками ручейка и с радостью пили, искренне наслаждаясь каждым глотком холодной, до ломоты в зубах, но удивительно освежающей и бодрящей воды.
В какой-то момент Ялика заметила, что стены очередного безликого тоннеля, неспешно проплывающие мимо, сделались вдруг необычайно гладкими, будто бы их обработала рука старательного камнетеса. Дотронувшись до ровной, отполированной то ли неспешными потоками терпеливой воды, то ли трудолюбивыми руками неведомых мастеров поверхности девушка тут же испуганно отдернула руку. Против ожидания, стена оказалось теплой. Приглядевшись, изумленная Ялика смогла разглядеть нежное изумрудное сияние, неверно пробивающееся откуда-то из глубины почти зеркальной стены. С каждым шагом, с каждым плавным изгибом тоннеля или его резким поворотом удивительное свечение сводов подземного коридора становилось все сильнее, будто бы излучая какую-то невероятную, сказочную силу, мягко принявшую уставших путников в свои благосклонные и, как казалось, исцеляющие объятия.
Неожиданно для всех тоннель оборвался на берегу подземного озера, беззаботно раскинувшего свою неподвижную зеркальную гладь, словно птица крылья, широко по сторонам. Опешившие друзья, чуть не замочив ноги, неподвижно застыли на каменном берегу, с немалым удивлением вглядываясь в свои изумленные отражения, обрамленные изумрудной аурой и подернутые легкой рябью, потревоженной их шагами воды. А потому никто из них не обратил внимания на то, как златоухая вужалка, удовлетворенно ощупав раздвоенным языком пространство перед собой и благодушно моргнув, тут же скрылась, будто бы растворившись, в одной из трещин, прихотливо извивающихся вдоль кромки воды.
