Отсчёт. Жатва (СИ) - Голобокова Мария (читаем книги .TXT) 📗
А сейчас, по рассказам того же Юты, он являлся не только счастливым мужем, но и будущим счастливым отцом.
— Не глазей по сторонам, это невежливо, — цыкнул Зори, и я послушно опустила очи долу.
У Зори и вправду был довольно скверный характер — вечно чем-то недовольный хлыщ кривил нос по любой мелочи, достаточно было повесить недостаточно ровно полотенце на пояс, не так повязать фартук или не заметить на одежде, упасите Семеро, пятнышко грязи. Всё это, по мнению Зори, порочило честь траттории и бросало тень на безупречную репутацию, о которой пёкся старший половой. Наверное, именно за эту преданность своему делу Рэмира и назначила его главным.
Хотя, вместе с тем, нельзя было назвать его заносчивым. Зори с готовностью объяснял всё, даже если это не касалось вверенной ему обязанности старшего полового: как мыть посуду, как сушить, как чистить овощи, как резать, куда выливать грязную воду, как мыть полы, где лежат швабры и вёдра, как остаться чистым, выполняя самую грязную работу, и прочее, прочее. Однако объяснял он не более трёх раз, считая, что запоминать лучше если не с первого, то со второго точно. Третий, разумеется, был запасным, на случай крайней тугодумности и твердолобости, которую Зори не уважал, если не сказать больше — презирал.
Было страшно сделать неверный шаг, поэтому я старалась идти след в след за старшим половым и внимательно следить за каждым его действием. В общем-то, стать хвостом, как того и требовал Зори.
(14)
(14)
Глубоко вдохнула и на несколько мгновений задержала дыхание. Сквозь стену получилось различить, как кучер спрыгнул с козел кареты и поспешил открыть дверцу богатому гостю. Через окно, буквально несколько ударов сердца назад, я видела, как во двор въехала роскошная карета, запряжённая четвёркой тонконогих коней — и, если бы не увиденное мною, вряд ли бы получилось разделить силуэты аур. Сосредоточиться на расплывчатых очертаниях удавалось с трудом, но я уже могла хотя бы разбирать, где заканчивались одни и начинались другие. Тренировки постепенно начинали приносить плоды, однако без направляющей руки Раджети магия давалась нелегко, да и сложно было понять, в какую сторону и как двигаться.
Практиковалась я при каждом удобном случае, утром и вечером старательно медитировала, даже если просто лёжа с закрытыми глазами, изображая сон, и при этом не забывала развеивать за собой следы магии, помня чёрную тушу ачйжи. Колдовать самостоятельно, без Ардо, было боязно, но ещё страшнее — оставлять свой дар без контроля и практик, из-за чего я могла случайно сотворить что-нибудь не то или призвать кого-то куда ужаснее чернильного демонического пса.
— Э-эй, есть здесь кто-нибудь?
Погрузившись в себя, совсем не заметила стоявшего рядом Юту, отчаянно пытавшегося привлечь внимание. Когда парень понял, что использовать голос бессмысленно, в ход пошли тычки под рёбра — острые, болезненные и абсолютно неожиданные. Я пискнула, подпрыгнула на месте… и выронила из рук тарелку — как-то вошло в привычку машинально мыть посуду и параллельно с этим медитировать или изучать ауры.
Юта отреагировал молниеносно и успел поймать ни в чём неповинную тарелку в ладони от пола. Наградив укоризненным взглядом, он помотал головой, цокнул языком и отодвинул меня от бадьи с водой.
— Если устал, так и скажи! Сколько ты уже без выходного работаешь? Десять дней? Одиннадцать?
Я снова на миг выпала из реальности, подсчитывая в уме, сколько времени провела здесь. За работой и тренировками не оставалось сил думать о доме, родителях, Раджети и дальнейшей своей судьбе — только в моменты полного одиночества, обычно перед сном, накатывало что-то такое, и хотелось рыдать в подушку. Быть может, так бы и делала, если бы не бдительный Юта, которому кровь из носу стало важным, чтобы у меня всё было в порядке. Его забота хоть и радовала, однако вместе с тем весьма и весьма напрягала.
— Старуху боишься? Да не выгонит тебя никто, — хмыкнул Юта, восприняв моё молчание по-своему. — Тебя Рэма звала, кажется, там что-то важное. Я пока за тебя тут поработаю, а ты иди, хорошо?
— Спасибо, — наклонила голову и отправилась на второй этаж.
За прошедшие восемь дней — с десятком Юта немного переборщил — я видела хозяйку траттории, дайте боги, всего раз пять. И то, два раза было, когда помогала Лару отнести чай в кабинет. Лару, которую все считали любимицей хозяйки и её «ученицей», часто помогала Рэмире с бумагами, пересчётами и прочими трудностями управления — мне эта девушка поначалу показалась доброй и мягкой, но за внешней ласковой улыбкой прятался цепкий въедливый характер и желание держать всё в ежовых рукавицах. Юту она почему-то воспринимала как соперника и открыто враждовала с ним, на что парень частенько сетовал. Хотя вражда эта не заходила дальше задранного носа, кривляний и взаимного игнорирования. Бано Оромта поделился со мной по секрету, что на самом деле Лару давно влюблена в Юту, и всё бы ничего, да вот только твердолобый мальчишка в упор не замечал её намёков, и потому влюблённость постепенно переросла в обиду.
Я была новым человеком и потому, наверное, со мной легко делились какими-то сплетнями, рассказывали про чьи-то взаимоотношения — Цэрме так вообще нравилась моя молчаливость, потому что она сама обожала чесать языком и перемывать кому-то косточки. Первое время честно слушала, запоминала и пыталась выдавать какую-то реакцию, но вскоре от этого стала раскалываться голова, и ничего не оставалось, кроме как начать делать вид, что слушаю, вникаю и полностью разделяю чьё бы то ни было мнение.
В зал толком не пускали — Зори догадывался, что моя молчаливая кислая мина вряд ли поспособствует аппетиту посетителей, и потому под своё крыло меня взяла Цэрма. В основном я, конечно, продолжала мыть посуду, но постепенно она стала доверять частичное приготовление каких-либо блюд — там последить, тут довести до кипения, где-то помешать правильно или засыпать специи.
Перерывы коротала на крыльце веранды, подманивая Гирма половинкой перепавшей булки или печёной картофелины. Юта без стеснения таскал с кухни — при мне его поймали и отругали всего раз, но не всерьёз и скорее для порядка — варёные яйца для пса и показывал, каким трюкам он обучил Гира. Иногда к нашим игрищам присоединялся Оромта — его Гир-Гирм любил особенно сильно и безумно радовался приходу бано.
— Почему бы тебе не забрать его к себе домой, Оро? — плохо скрывая обиду, фыркнул тогда Юта.
— Потому что Шерана будет против, — тяжело вздыхал бано.
— А ты её вообще спрашивал? — тихо пробормотал мальчишка, как будто куда-то в сторону.
И в такие моменты мельком замечала в его ауре всполохи грязно-бирюзового цвета, которые решила определить как ревность, обиду или зависть. Юта никогда не рассказывал о своей семье, зато обожал расспрашивать о домашней жизни других — именно поэтому он всегда был в курсе, как там жена бано Оромты, когда дочь Цэрмы приедет погостить к родителям вместе со свои мужем, сильно ли скучают младшие братья Зори, какие взаимоотношения у Лару с её отцом. Со мной эту тему он деликатно избегал, наверное, понимая, что может ранить своими бестактными расспросами.
Поднимаясь к Рэмире, не боялась — понимала, что ничего ужасного натворить не успела, первая плата за работу я получу только через неделю, так что дело касалось, скорее всего, моего здесь появления. Попутно приходилось бороться с неестественно сильным желанием узнать о прошлом Юты от хозяйки. Либо он сирота, либо сбежал из дома, либо…
По спине прошёлся холодок. Я резко обернулась, но никого на лестнице не было. Это точно не сквозняк, больше походило на недобрый взгляд откуда-то из темноты, когда просыпаешься посреди ночи. Неужели сделала что-то не так? Страх вновь встретиться с ачйжи усилился стократно. Надо ли мне говорить о своём даре старухе? Не хотелось бы подвергать всех опасности, но ведь тогда я не исполню просьбу Ардо? И тогда меня могут отдать в ученики какому-нибудь Владеющему, а он может быть прислужником Цикады… нет, сейчас не время об этом думать. Для начала надо узнать, зачем Рэмира позвала к себе. Возможно, стало известно хоть что-то о Раджети, или правильнее будет сказать — Джио? Хотелось бы верить, что это один и тот же человек.
