Иерусалимский покер - Уитмор Эдвард (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Достаточно, вполне достаточно, так что пусть все будет, как ты хочешь. Слушай, а я тебе когда‑нибудь рассказывал, что у меня было настоящее имя до того, как пять лет назад я приехал в Иерусалим?
У всех были другие имена до того, как они здесь оказались.
Верю. Но что, если ты время от времени будешь называть меня этим именем?
Хадж Гарун был озадачен.
А зачем?
Да просто чтобы я не путался – я ведь с этим именем родился. Бывает, что мы с тобой разговариваем и я начинаю путаться. Знаешь, время и все такое, иногда это такой кавардак, что просто ужас.
Время – это да, пробормотал Хадж Гарун.
Да я уж знаю. Ну хотя бы иногда. О'Салливан Бир, вот оно, имя. Или просто О'Салливан, если это слишком длинно.
Ирландское.
Оно самое. Можешь меня так называть, чтобы я почувствовал твердую почву под ногами?
Если хочешь.
Будет славно.
Они вошли в садик возле церкви Святой Анны и присели на скамью. Хадж Гарун развязал зеленые ленты под подбородком, снял ржавый шлем и протянул его О'Салливану.
Видишь эти вмятины рядком, О'Рурк? Они появились пять или шесть веков назад, когда я выходил из этого самого грота.
Ты бился до последнего? Выходил из пещер, а крестоносцы перегородили все выходы?
Нет‑нет. Я и правда выходил из пещер, но никого кругом не было, к несчастью для меня. Ты помнишь, какой низкий потолок на лестнице, ведущей к выходу из грота? Мой факел погас, была ночь, и я бился головой о свод на каждом шагу. Наконец я так разозлился, что боднул потолок, и застрял.
Застрял?
Мой шлем, О'Бэнион, шлем застрял в расщелине между двумя камнями в потолке. И тут я потерял опору и повис в воздухе, зацепившись шлемом. Мне казалось, будто у меня сейчас оторвется голова.
Ну, это чувство нам знакомо. У меня так иногда с утра бывает. И как ты выбрался?
Никак. Мне пришлось провисеть там остаток ночи. На следующий день пришли паломники и освободили меня. Они тянули меня за ноги, а это было еще ужаснее. Тогда я и впрямь почувствовал, что у меня отрывается голова.
Хадж Гарун нерешительно замялся.
О'Доннелл?
Да?
О'Дрисколл?
Я здесь, от ушей и до самого хвоста.
Знаешь, мой разум вдруг совершенно опустел.
И почему?
Не представляю себе. Я должен это обдумать.
Хорошо.
Но это не поможет, потому что разум‑то у меня опустел. Не с чего начать. Господи, мне кажется, что я сегодня заплутал, бродя по кругу.
Неожиданно Хадж Гарун рассмеялся.
Я знаю почему. Это потому, что мы здесь. Это для меня особенное место.
Старик хихикнул и снова водрузил шлем на голову. Он побрел к церкви и начал изучать стену. Он внимательно оглядел себя в маленьком несуществующем зеркале и отступил на шаг, чтобы осмотреть себя в полный рост. Все это время он что‑то бормотал, улыбался и поигрывал бровями.
Кажется, серьезно озабочен собственной внешностью, подумал Джо.
О'Брайен?
Да?
Я никогда не видел шлема, на котором было бы больше вмятин, чем на моем. Не похоже ли это на самое историю? Всегда наготове очередная порция ударов по голове? Неизбежных и неотвратимых?
Вроде бы так.
Но есть и другие минуты в жизни, О'Коннор, действительно незабываемые минуты. Вот, например, в этом самом саду, во времена моей юности.
Твоей юности? Ничего себе крюк. Куда тебя на сей раз занесло?
В эпоху персидского вторжения. Вот были времена, ты и представить себе не можешь.
Хадж Гарун мягко рассмеялся.
Такие длинные, неторопливые дни, О'Дэйр. Пока мы жили под персами, я без конца ел чеснок и всегда носил кожаный браслет, в который было вшито правое яичко осла.
Да ты что. Что за странный обычай?
Чтобы умножить мою мужскую силу.
Ах вот как.
Да. И когда это было необходимо, я мог вызвать у женщины выкидыш через рот.
Это как?
Да вот так. В те времена такое все еще было возможно.
Понимаю.
И я тогда очень часто общался с дамами, поэтому мне приходилось этим вплотную заниматься. Горячие были деньки, О'Кейси, когда персы были здесь.
Горячие?
Секс. Только секс и еще раз секс. Секс без правил. Я был ненасытен.
Жар в паху, другими словами. Все не мог утолить жажду?
Да, не мог. До тех пор, пока царевна наконец не взяла меня в любовники. Я даже год помню. Четыреста пятьдесят четвертый до Рождества Христова.
Да иди ты! Чеснок и правое яичко осла в четыреста пятьдесят четвертом году до Рождества Христова сделали свое дело? Это поразительно уже само по себе, ведь такая точная датировка тебе, мой друг, не свойственна. Обычно мы с тобой можем разве что определить эпоху, да и то приблизительно.
Но здесь я не ошибаюсь. Тот год был действительно особенный. Давай покажу, где все начиналось.
Джо последовал за ним в сад. По дороге Хадж Гарун останавливался, и восхищался цветочками, и все называл Соломоновой печатью.
Что ты такое несешь? спросил Джо. Они же все разные. Разве они не по‑разному называются?
Не здесь. Здесь каждый цветок есть печать Соломонова. Видишь эту купель, О'Нолан?
Провалиться мне на этом месте, ежели не вижу.
Вот здесь‑то я ее и встретил, прямо на этом самом месте. И в руке у нее была Соломонова печать.
У кого?
У царевны.
Куда делось солнце? спросил Джо. Почему мне кажется, что сейчас пойдет дождь?
Джо уселся у купели и скручивал самокрутку, а Хадж Гарун бродил у воды, иногда по рассеянности ступая в грязь. Каждый раз он останавливался и вскрикивал.
Вот здесь, О'Райен. Тогда купель называлась Вифезда, ты знал?
Теперь я еще и О'Райен, пробормотал Джо. И все в одном лице. Какое созвездие, если, конечно, от этого есть хоть какой‑то толк, когда иерусалимское время напрочь вышло из‑под контроля. Бессмысленные небеса над нами и бессмысленная возня кланов здесь, внизу, в Священном городе. В городе, священном для всех.
Он расслабился и закрыл глаза.
В воздухе пахнет дождем, но все равно неплохо было бы сейчас вздремнуть. Прошлой ночью игра шла такая, что даже патриарх из Алеппо прозрел. Солидная порция ирландского самогона, а потом хороший послеобеденный сон, почему бы и нет.
Сигарета выпала у него из пальцев. Голова склонилась на траву. Тихий стон пришел в его сон издалека.
Я тону, О'Мира. Тону.
И впрямь тонет, подумал Джо, и все мы вместе с ним. Час за часом, день за днем, вот что с нами происходит.
О'Бойл, глиняные ноги, стонал голос все громче и ближе.
Точно, подумал Джо. Уж этого‑то у нас не отнять, что есть, то есть.
О'Хэллоран, прошу тебя.
Глас отчаяния? Джо открыл глаза и увидел Хадж Гаруна посреди купели. Старик вошел в купель, чтобы посмотреть на свое отражение в воде, и попал ногой в вязкий ил. Он увяз по колено и не мог пошевелиться. Джо поискал шест, нашел и вытянул старика.
Еще бы чуть‑чуть – и в самое яблочко, прошептал Хадж Гарун.
Да не так все страшно, сказал Джо. Тут не глубоко.
Не глубоко? Две тысячи четыреста лет назад – это, по‑твоему, не очень глубоко?
Ах да, а я уже и забывать начал. Садись‑ка рядом со мной, тут ты, по крайней мере, в безопасности.
Хадж Гарун улыбнулся и сел.
Все равно, прошептал он. Мне не надо было оттуда кричать, это во‑первых. Нехорошо, когда слышат чужие люди. Это может их перевозбудить. Видишь ли, сексуальные подвиги вроде моих в наше время – вещь неслыханная.
Ты прав.
Ну, прошептал Хадж Гарун, и с чего же мне начать?
Ты начни сначала. Прямо отсюда, от купели, где ты ее встретил.
Хорошо, гордо сказал Хадж Гарун. Ты не забудешь, что в те времена я был другим человеком?
Не забуду.
Не то что сейчас? Сильным и энергичным, юным? В расцвете своей сексуальной мощи?
В самом расцвете, а как же еще.
Ну что ж, я встретил эту персидскую царевну, и она была так прекрасна, что я немедленно в нее влюбился. Я сказал ей об этом, и она разделяла мои чувства. Но вначале, сказала она мне, она должна убедиться, что я действительно смогу ее удовлетворить. Конечно, у меня уже была отличная репутация соблазнителя, но она все равно хотела убедиться, тем более что она все‑таки была персидская царевна, а я – простой юноша из покоренного Иерусалима.
