Второй легион (ЛП) - Швартц Ричард (читать полную версию книги .TXT) 📗

— Может быть. Мне интересно совсем другое, — услышал я голос Лиандры. — Как здесь летом? Перевал оттаивает?

— Да. По большей части, — ответила Зиглинда. — Весной перевал почти непроходим. Талая вода превращает его в болото. Повозки с товарами утопают в грязи и трясине. Пока он снова становится проходимым, почти уже наступает начало лета.

— Почему тогда не оттаивают зубцы стены? — спросила Лиандра.

— Может и оттаивают, — сказала Зиглинда. — Я не знаю. Я ещё никогда не была здесь наверху. Отец всегда испытывал большое почтение к крепости.

Я услышал, как Лиандра налила в кружку чай. Аромат достиг моего носа, и я молча протянул свою кружку. Она налила и мне. Сухое, тёплое убежище, хорошая еда, горячий чай, пахнущий корицей и гвоздикой… На данный момент было сложно чувствовать угрозу. Но мы тщательно проверили засовы, которые всё ещё запирали оба люка.

— Они никогда не тают. Грифон заключён в лёд уже на протяжении веков.

— Надеюсь, — сказал я, — что никто не хочет поведать мне о магическом холоде.

— Причины могут быть самыми разными. Здесь наверху постоянно дует ветер, во льду хорошо видны его следы. Ветер охлаждает. Также, возможно, что тепло от солнца достигает не все углы, грифон лежал в тени башни. Может быть…, - предположила Лиандра.

— Здесь наверху снег и лёд не тают. По крайней мере, не полностью, — сказала Зиглинда. — Я слышала, что калитку приходится каждый раз снова откапывать.

Это меня немного успокоило. Магического холода с меня действительно было достаточно.

— Отправимся в путь завтра утром, — сказал я. — До тех пор нужно использовать возможность и поспать.

— Твой самый лучший аргумент, Хавальд, — сказал Янош, — это кровати. Я мечтал о том, чтобы, наконец, снова поспать без камней, впивающихся в бок.

Почему, ради ада Сольтара, он только что ещё так сильно настаивал на том, чтобы продолжать путь?

— Как твой бок? — спросила меня Лиандра.

— Тянет и болит. Но он заживает, а рёбра срастаются. Я в порядке.

— Кто встанет на стражу? — спросил рассудительно Варош.

— Ты первый, затем в полночь Зокора, а после неё я, — сказал я.

Я пытался распределить дежурство справедливо. Я знал, что Зокоре не требуется много сна.

— Вам не следует стоять на страже одному. Вы слепой, — сказал Янош.

Я и сам это знал.

— Ночью темно. А у меня хороший слух, — ответил я.

— Я возьму на себя последнее дежурство, — наконец произнёс он. — Не помешает, если вы себя немного побережёте.

Как бы сложно не было в этом признаться, но он прав.

Несмотря на все истории, в эту ночь я спал так хорошо, как уже давно не спал. Может дело было в том, что Лиандра делила со мной ложе. Только нельзя было поворачиваться на раненный бок. Но с этим я мог жить, ведь другая сторона очень даже мне нравилась.

13. Охотник и арахнофобия

На следующее утро Зиглинда приготовила завтрак и продолжила свои тренировки. Я попытался принять в них участие, но мой бок пока этого не позволял. Конечно, тут же все сказали, что мне следовало знать об этом наперёд.

— Если я буду себя беречь, то мне понадобится ещё больше времени, — объяснил я. — Кроме того, нужно проследить за тем, чтобы не закостенеть.

— Продолжишь тренироваться, когда твой бок заживёт, — сказала Лиандра.

Когда остальные проверяли своё снаряжение, я чувствовал себя бесполезным. Лиандра помогла мне упаковать мою собственную поклажу, и на это ушло почти столько же времени, сколько понадобилось всем остальным вместе взятым. Но горячий кофе Зиглинды помог мне немного восстановить жизненные силы.

Пришлось приложить некоторую силу, чтобы открыть стальной люк. Хотя он был покрыт льдом, петли слегка заржавели, и их пришлось убеждать силой. В конце концов, громко заскрипев, металл поддался давлению.

Холодный, но затхлый воздух хлынул нам навстречу.

— Что-нибудь видишь? — спросила Лиандра.

Сегодня Варош тоже предложил идти вперёд.

— Лестница ведёт дальше вниз. Чего и стоило ожидать.

Я услышал, как он осторожно шагает по лестнице. Затем:

— Можете спускаться.

Поппет описала мне комнату, в которую мы вошли. Она была похожа на верхнюю и не содержала ничего важного. Мы спустились ещё на один этаж ниже, не встретив ничего особенного.

— Кто-нибудь знает, происходила ли здесь какая-нибудь битва? — спросила Зокора, когда мы добрались до самого основания башни.

— Понятия не имею, — ответила Зиглинда. — Во всяком случае, я ничего об этом не слышала.

— Вы видите следы битвы, Зокора? — спросил я.

— Нет. Просто всё выглядит слишком аккуратно.

— Что знает Серафина о крепости? — спросил я Зиглинду.

— Не больше нашего, — ответила она. — Её подразделение попало в наш край через портал на постоялом дворе. Она говорит, что знает только то, что здесь наверху размещалось триста человек.

— Крепость слишком велика для трёхсот человек, — высказался Янош.

— Возможно, она была предназначена для целого легиона.

— Для легиона почти мала, — ответила Зиглинда или может это была Серафина.

— Здесь есть дверь, — раздался спереди крик Вароша.

Я услышал скрип, когда дверные петли запротестовали.

— Уф…

Запах, который ударил нам в нос благодаря холоду, был не таким ужасным. Все сразу поняли, что это. Гниение трупов. Никто никогда не забудет этот запах, однажды почуяв его.

— Что это? — спросил я.

— Я ничего не вижу, — раздался голос Поппет.

— А вот я вижу, — сказал тихо Варош. — Думаю, в историях есть доля правды.

Дверь вела в большую комнату, которая, видимо, проходила параллельно к крепостной стене. Если я не ошибался, мы всё ещё были высоко над перевалом.

— Здесь находится сооружение, необходимое для отворения Громовых ворот. Я вижу большие шестерёнки, цепи и гири. Оно просто огромное. Звенья цепей толще меня самой.

— А что так сильно воняет? — спросила Зиглинда.

— Пока не видно, — ответил Варош.

За последние несколько дней моё обоняние улучшилось. Часто мне казалось, будто я чувствую запах других, даже когда они стояли не так близко. Вместе с трупной вонью я ощущал ещё кое-что другое. Кислое и резкое. Фекалии хищника.

Мы осторожно двигались вперёд, в глубину комнаты. Руку я положил на рукоятку Искоренителя душ и таким образом мог угадывать окружение.

Варош и Янош шли впереди, за ними Зокора и Зиглинда. Лиандра, Поппет и я замыкали шествие.

— Здесь сквозняк. В комнате должен быть выход на улицу, — сказала тихо Зокора.

— Осторожно, — раздался голос Яноша. — Здесь нужно будет пройти по мостику. Под нами находится комната с большой лебёдкой, а этот путь ведёт прямо над ней. Мостик не особо широкий, наверное, шириной, равной примерно росту человека.

— Да к тому же скользкий, — добавил Варош.

Чего ещё ожидать. Может мне всё-таки когда-нибудь удастся поставить ещё раз ногу на не обледенелую землю.

— На другой стороне находится дверь. Она открыта, — объявил Янош. — Туда нам и надо.

Через Искоренителя душ я почти не видел камень и лёд, дерево, однако, довольно хорошо. Поэтому мне казалось, будто я двигаюсь над бездонной, тёмной бездной, потому что не было видно пола, несущего мои ноги.

Тем не менее мы без особых трудностей добрались до другой стороны.

— Что это? — спросил Варош, и я увидел, как он поднимает вверх лампу.

— Наши кладоискатели, — ответил сухо Янош.

— Поппет, что ты видишь?

— Под нами, в углу рядом с лебёдкой, лежат трупы. Их примерно двадцать. Четверо из них выглядят старыми, другие кажутся более свежими. Они во что-то обернуты.

— Ты можешь различить, от чего они умерли? — спросил я.

— Это я могу тебе сказать, Хавальд, — услышал я тихий голос Зокоры. — Они были съедены изнутри. Ночными пауками.